Читать книгу "Выжить в лесу Междумирья - Александр Либих"

Николаю все-таки удалось заблудиться. Этот пологий холм, удивительно высокие сосны и березы и полностью заросший травой ручей в две ладони шириной он раньше не видел. Допустим, насчет деревьев он не уверен, он же не ботаник или индеец. Однако своим ощущениям он привык доверять, и ему дышалось здесь легко, а значит, он безнадежно заплутал в дремучем лесу и никогда не найдет пути назад. Пусть его все забудут. Оставалось только оглянуться, чтобы не было никаких сомнений. Николай осторожно снял огромный рюкзак и медленно повернулся.

Шагах в пяти от него на упавшем дереве, жмурясь от солнца, лежала роскошная бело-рыжая кошка… нет, кот, потому что здоровенный, морда бандитская и похож на давно умершего Тимоху.

– Не бойся, я добрый, – сказал Николай на всякий случай, хотя было видно, что кот спокоен: вряд ли он верил в людскую доброту, но знал, что двуногие создания глупы и медлительны.

Когда ветер немного взъерошил его шерсть, кот встал, зевнул и поточил когти о дерево.

– Не уходи! – попросил Николай. – Можно я буду звать тебя Тимофеем?

– Конечно, – ответил кот, – поздно мне уже имя-то менять.

Он спрыгнул в траву, замер на мгновенье, потому что трава была холодной, подошел неторопливо к Николаю и потерся о его сапог.

– Не нравится мне эта гладкая резина. Чё ты кирзачи не взял?

– Выбросил их уже, продырявились, – хрипло объяснил Николай.

– Хочешь сказать, что я об них часто терся?

– Нет, старые стали… А ты кто?

– Не груби, я же не виноват, что ты здесь оказался. К тебе должны были люди выйти, но среди твоих покойных родственников никого не удалось подобрать. Тогда мне сказали: «Тимофей, хочешь не хочешь, но ты и Чир – его единственные друзья, вот вам его и вести».

Точнее, мне с тобой возиться, потому что Чир… ну, ты сам знаешь, много ли у щегла ума? В принципе, ему одному хватает, но еще и за тебя думать – это для щегла уже чересчур, не потянет. Тебе совет будет нужен, а Чир нахохлится и клюв не откроет или от испуга начнет нести всякую ахинею, типа «взмахни крылышками и улетим отсюда!». Так что не забывай, кто здесь главный и кого слушать надо.

– Чив-чив! Как важно ты мяукаешь! Но все знают, что ты просто неграмотный разбойник!

Услышав возмущенное чириканье, Николай поднял голову и увидел щегла.

– Коля, если тебе обязательно главный нужен, то лучше назначь меня. Я с дерева далеко вижу и могу тебя предупредить, а Тимофей… Вспомни, что он по вечерам предлагал, когда ты чуть живой с работы возвращался: «Пойдем девочек поищем или кому-нибудь морду исцарапаем!» Ты думаешь, он с тех пор умнее стал?

– Опытней я стал, – ответил кот, – осторожней. Тут, Коля, такого повидали… но ты не дрейфь! Трусить, брат, нельзя, иначе и отсюда прогонят…

Николай лежал то на спине, то на боку, бросал иногда пару веток в костер и слушал рассказы Тимофея, которому тоже не спалось. Впрочем, неправда, кот легко бы задремал: его глаза закрывались, голова падала, но тотчас он просыпался и мурлыкал дальше. Помнится, он и раньше не имел такой привычки – сладко дрыхнуть, если на друга темные мысли и предчувствия наваливались. Одна женщина называла Тимоху наглой, зажравшейся мордой, только вот не понимала она его, как и Николая. Мало ли что могут себе мужик и кот в хорошее, сытное время позволить – это еще ни о чем не говорит.

Щеглу рассказы Тимофея были неинтересны, он поклевал крошек с ладони Николая и взлетел на дерево – якобы бдеть во тьме ночной.

– Чирок, – позвал кот, – ты бдишь?

Щегол не ответил.

– Лишь бы его филин не утащил, – вздохнул Николай. – Завтра вечером я ему в рюкзак крошек насыплю, пусть там и спит.

– Да, ночью он беспомощней слепого котенка или тебя пьяного. Леший его как-то по клюву щелкнул, и Чир проснулся, но не мог сообразить, что это было. Ну, он не стал себе долго голову ломать и опять уснул. И так три раза, пока я лешему не сказал, чтобы он Чира в покое оставил. Леший, он в шутках меры не знает, и шутки у него все какие-то пакостные. Ты с ним поосторожней будь. Может, мне его сразу прогнать или хочешь познакомиться?

– Он к нам, что ли, идет? – Николай сел.

– Ковыляет на огонек.

Вскоре раздалось деликатное покашливание, и к костру, сильно хромая, подошел маленький старичок – он был ниже, чем сидящий Николай.

– Мог бы и не кашлять, – сказал Тимофей. – Я тебя давно услышал, еще когда ты в кустах на четвереньках стоял и нас разглядывал.

– Тимоша, откуда ты знаешь, что я на четвереньках стоял?

– Догадываюсь, потому что нам с Чиром уже не раз на твою тощую задницу смотреть приходилось. В кустах две кикиморы и всякие мелкие злыдни ползают, но тебе наплевать на то, что позади творится, и ты пытаешься свое отношение к миру выразить как можешь.

– Умный ты кот, Тимоша, когда думаешь. Зря тебя все за безбашенного держат. Но все-таки человека я бы тебе не доверил – большой он и неловкий, многие попытаются его… ну не будем сразу о грустном.

Старичок сел по другую сторону костра и кивнул Николаю:

– Я это… леший. Можно я тут побуду?

Николай тоже кивнул.

– А имя у тебя есть, дедок? Меня, например, зовут… по-твоему, наверное, Николаша.

Тимофей, зевнув, объяснил:

– Нет у него родителей, и хозяина нет. Болтают, что леший у нас от сырости завелся, кто ж ему имя-то даст?

– Врут! – возразил старичок тихим, скрипучим голосом, потом вытер ладонью рот и подбородок и добавил уже уверенней: – Врать у нас любят!

Тимофей взглянул на его обиженно трясущиеся губы и промолчал. Порывом ветра выбросило из костра маленькую ветку. Николай поднял ее и положил опять в огонь.

– Ты, Николаша, утром костер не туши, – попросил леший. – Шибко мне хочется, чтобы этот лес сгорел. Тогда я, наверно, уйду куда-нибудь… а так не решаюсь. Ты сам-то зачем сюда пришел?

– Знаешь, дедушка, там, где я живу, все, похоже, думают, что я от сырости завелся, и хочется мне порой идти, идти…

– Коля, без меня и Чира тебе совсем плохо стало?