Читать книгу "Древние тюрки. История образования и расцвета Великого тюркского каганата (VI-VIII вв. н.э.) - Лев Гумилев"

Что за это время было преодолено сопротивление 30 тыс. тюркютов, принята покорность двух изменивших Чеби-хану старейшин, захвачен врасплох один аймак и пойман сам Чеби-хан, — этому можно поверить, но что Гао Кань за это же короткое время сумел выловить весь многотысячный народ, поверить могли лишь китайские придворные, никогда не видавшие Алтая. Горные долины, отделенные друг от друга высокими перевалами, представляют собой естественные тайники, где можно отсидеться от любого врага, так как к услугам осажденного и кусочек степи (северный склон Алтайской долины, высушенный палящими лучами солнца, всегда степной), и кусочек тенистого душистого леса (на южном склоне, по которому солнечные лучи только скользят), и речка, полная чистой горной воды, и дополнительные укрытия в виде глубоких падей, по дну которых текут ручейки. В зимнее время высокие перевалы непроходимы, а летом враг, даже добравшись до такой долины, не достиг бы никаких результатов, так как летовки располагаются на водоразделах, пробраться на которые можно только по еле заметным тропам, известным лишь местным жителям. Естественные же пути вверх по руслу ручьев отсутствуют, так как ручьи в своем нижнем течении прорезают скалы и текут в таких ущельях, где не только лошадь, но даже пеший человек не пройдет. Но кочевое скотоводство на Алтае возможно лишь по степным склонам долин, а их не так уж много. Поэтому при увеличении поголовья скота и народонаселения Чеби-хан должен был искать выхода в степь. Он его нашел, и это его погубило, так как в степи конница императора не имела себе равных.

Возвращаясь к тексту, мы видим, что Чеби-хан был разбит на равнине и пойман в предгорьях Алтая прежде, чем успел укрыться в горах{899}. Очевидно, тогда Гао Кань и, считая свою задачу выполненной, перевел захваченных пленников в Хангай и послал соответствующее донесение в Чанъань. В результате оказалось, что тюркюты, жившие в горах, уцелели и даже сохранили название своего раздела — толос{900}.

Корейское мужество. Еще до того, как было уничтожено Сеяньтоское ханство, перед танским правительством снова встал корейский вопрос. В середине VII в. Корея была разделена на три государства: на юго-западе полуострова — царство Пякчэ, ориентировавшееся на союз с Японией; на юго-востоке — царство Силла, страдавшее от нападений японских пиратов и потому искавшее союза с Китаем; на севере — царство Когурио, или Корея, враждовавшее с обоими южными царствами и дружившее с лесными маньчжурскими племенами мукри мохэ). Это крепкое и воинственное государство сумело отбиться от четырех нападений суйского Китая. С династией Тан оно укрепило дружбу, но в 642 г. в Когурио произошел переворот: некто Гай Су-вынь, опираясь на войска, вырезал вельмож и убил царя, после чего возвел на престол ребенка, племянника погибшего, а всю власть сосредоточил в своих руках.

Имперское правительство не собиралось вмешиваться во внутренние дела соседа, но Гай Су-вынь, заключив союз с Пякчэ, начал в 643 г. войну против Силлы. Тайцзун послал в Корею дипломатического представителя, чтобы предотвратить разорение своего союзника, но посла приняли столь презрительно, что это послужило поводом к войне{901}. Тайцзун полагал, что жестокость корейского узурпатора восстановит народ против него{902} и это даст империи возможность при поддержке Силлы одержать победу над киданьскими, татабийскими и мукрийскими войсками{903}. Однако он жестоко ошибался: корейцы героически выступили на защиту родины, а мукрийцы (маньчжуры) пришли им на помощь. Имперская армия состояла более из кочевников, чем из китайцев, хотя и последние участвовали в походе. Телеским корпусом командовал однорукий силач Киби Хэли, тюркютами — Ашина Шэни, чуюэскими всадниками, пришедшими из степей Джунгарии, — Ашина Мише, а хан Ашина Сымо находился при штабе императора. Высшее командование было поручено родственнику императора, победителю сеяньтосцев табгачу Ли Цзи и китайскому полководцу Чжан Ляну. Китайские и тюркские полководцы смешивались между собой в равных соотношениях, но во флоте служили только китайцы.

Весной 645 г. имперская армия переправилась через пограничную реку Ляошуй, приступом взяла крепость Гаймучен и осадила г. Ляодун. 40 тыс. корейцев пришли на выручку и потеснили китайскую пехоту, но были отбиты. После этого камнеметные машины разбили стены города и, пользуясь ветром, имперцы подожгли город. Корейцы, стоявшие на стенах, не сдавались, но их поражали длинными копьями. Город пал.

Затем после упорной обороны сдалась сильная крепость Байяйчен, расположенная к северу от Ляодуна. Перед приступом, когда штурмовая колонна уже стояла у бреши, полководец Ли Цзи сказал: «Ратники охотно подвергаются стрелам и каменьям, не думая о жизни, единственно для получения добычи. Теперь город почти взят; для чего же соглашаться на принятие сдачи и охлаждать ревность в сражающихся войсках?». Государь сошел с лошади и, извиняясь, сказал: «Твоя правда; но позволить войскам убийство и брать в плен жен с семействами — я не могу перенести это; а отличившихся из твоего корпуса я награжу вещами из государственного казначейства и таким образом выкуплю у тебя один город». Ли Цзи отвел войска{904}, и государь принял капитуляцию.

Корейцы мобилизовали все силы и призвали на помощь мукрийскую конницу. Ашина Шэни с тюркютами искусным маневрированием вызвал корейские войска на наступление и навел их на свои главные силы. Корейцы вынуждены были принять бой и потеряли много людей. Прижатые к горам и окруженные имперцами, они сдались на милость победителя. Тайцзун оставил в плену только 2500 командиров, с тем чтобы переселить их в Китай. 30 тыс. ратников были отпущены по домам, а 3 тыс. мукрийцев казнены.

Но все усилия имперской армии разбились о стены г. Аныпи (к северо-востоку от Кайпина). Несмотря на тараны, пробивавшие в стенах бреши, и баллисты, забрасывавшие город камнями, несмотря на семь приступов, дневных и ночных, и тяжелые потери осажденных, город не сдался. Наступила зима, и истощились припасы. Император вызвал корейских военачальников на городскую стену, похвалил их за твердость в обороне и приказал своим войскам отступить. Наступление захлебнулось, кампания была проиграна, во время отхода много воинов умерло от холода и переутомления, но как эта война была не похожа на те, которые вел с Кореей Ян-ди! Земли, захваченные в 645 г., остались за империей, корейцы не смели преследовать отступавших, и уже в 647 г. война возобновилась, но окончательная победа была достигнута только к 668 г.