Читать книгу "Древние тюрки. История образования и расцвета Великого тюркского каганата (VI-VIII вв. н.э.) - Лев Гумилев"

Но мы не будем следить за перипетиями этой войны. Для нашей темы важно установить лишь долю участия в ней тюрок и других кочевников, а она была не мала{905}.

Поход Шэни в «Западный край». После возвращения из Кореи Тайцзун снова обратил свое внимание на запад. Там после изгнания Юкука и Халлыга наступило некоторое успокоение. Мелкие владетели Восточного Туркестана, переоценив силы тюркютов и будучи напуганы покорением Гаочана, во имя сохранения хотя бы относительной независимости подчинились Ирбис Шегуй-хану, надеясь найти в нем опору против имперской агрессии. Добровольное подчинение Кучи империи в 630 г. было делом рук царя Сварнатепа (тохарская переделка санскритского имени Суварна-дева), но сменивший его Харипушпа (кит. Али Бушиби){906} порвал отношения с империей и переориентировался на Западный каганат.

В 640 г.{907} карашарский лун (владетель) Тукичжи выдал свою дочь за некоего западнотюркского вельможу Кули-чура{908} и, решив, что заручился достаточной поддержкой, прекратил выплату дани. Сначала китайцы стерпели это, но когда в 644 г. к ним перешел брат карашарского владетеля, то наместник Западного края Го Сяо-кэ решил, использовав перебежчика как проводника, наказать непокорного вассала. Напав неожиданно, он взял Карашар, пленил Тукичжи и отправил его в Китай, а на опустевший престол посадил его младшего брата. Куличур со своими тюркютами пришел мстить за тестя через три дня после ухода китайских войск. Он арестовал новоиспеченного владетеля и посадил на престол его родственника Сепо Аначжи. Последний отправил изменника в Кучу, где его казнил владетель Харипушпа{909}.

Тайцзун нашел, что это достаточный повод к войне, и в 648 г. отправил туда своего лучшего генерала Ашину Шэни с огромным войском (100 тыс. человек?), состоявшим из тюркютской и телеской конницы.

Ашина Шэни, желая напасть внезапно, прошел от Хами по северным склонам Тянь-Шаня до Юлдуза, разгромив по дороге племена чуюе и чуми, затем, проведя армию через перевалы, оказался в пределах Кучаского княжества{910}. Враги совершенно растерялись: карашарский князь Сепо Аначжи бежал, бросив свою столицу, но был пойман и обезглавлен{911}. Кучасцы выставили 50 тыс. человек, но были разбиты, и Шэни взял Кучу.

Владетель бежал с легкой конницей к тюркютам, но был преследуем, окружен и захвачен в плен. Один из кучаских вельмож, по имени Нали, спасся, пользуясь темнотой ночи. Он добрался до Западного каганата и оттуда привел 10 тыс. тюркских всадников. Тюрки ударили на один из имперских отрядов и разбили его наголову. В войсках Шэни возникла паника, но, столкнувшись с главными силами, Нали потерпел поражение и попал в плен{912}.

После этого 70 малых городов добровольно покорились Шэни. В 649 г. одной военной демонстрации оказалось достаточно, чтобы принудить к повиновению Хотан{913}. Бухара и племя басмал также выразили полную покорность{914}, которая, впрочем, их ни к чему не обязывала. Ирбис Шегуй-хан показал абсолютную неспособность отстоять целостность своей державы. Былое преобладание тюркютских латников в степях кончилось, так как имперская конница состояла из таких же степняков, руководимых полководцами не менее опытными в полевой войне, чем остатки западных тюркютов. Было очевидно, что часы их независимости сочтены. Но 10 июля 649 г. умер Тайцзун, и агония Западного каганата затянулась.

Смерть Тайцзуна. К началу 649 г. дело создания централизованной империи было завершено. Хотя в Корее еще шло упорное сопротивление, в алтайских долинах укрывались непокорные тюркюты и Западный каганат господстовал над согдийскими городами и степями вплоть до Кубани, для всех стало очевидно, что реальная военная сила империи не имеет соперников.

После победы над западными тюрками у Кучи (648 г.) Тайцзун сказал: «Я некогда говорил, что разные предметы служат нам забавою. Земляной городок и бамбуковый конек суть забавы Мальчиков; украшаться золотом и шелком есть забава женщин; посредством торговли взаимно меняться избытками есть забава купцов; высокие чины и хорошее жалованье есть забава чиновников; в сражениях не иметь соперника есть забава полководцев; тишина и единство в мире есть забава государей. Я теперь весел»{915}.

Это единство и тишина для покорных, отказавшихся от независимости племен и народов были той программой, ради которой совершались тяжелые походы и гибли бойцы как чужие, так и свои. Выше говорилось, насколько эта программа была реальна, но остается фактом, что в 649 г. она осуществлялась, и кроме уже одержанных побед инерция войны толкала имперские войска к грядущим боям. И многое здесь было связано с личностью основателя империи.

Когда говорят о людях, достигших в силу своих личных качеств высокой власти, то обыкновенно вспоминают Наполеона. Следует заметить, что между ним и Тайцзуном Ли Ши-минем много общего. И тот и другой начали армейскими лейтенантами, выдвинулись талантами, и оба умели привязывать к себе своих соратников. Оба были храбры и умны, и оба сыграли огромную роль в жизни своих народов.

Но дело Наполеона рухнуло при его жизни, а дело Тайцзуна пережило его на сто лет. У Наполеона был Фуше, а Тайцзун заявил: «Царствующий не должен никого подозревать». При Наполеоне царило grande silence de l'Empire, а при Тайцзуне расцвела культура. Наполеоновская Франция нуждалась в самых необходимых продуктах: кофе, сахаре и т. п., а Тайцзун дал китайскому народу такое изобилие, какого не знали до него. Будировали только конфуцианские интеллигенты, которые упрекали императора в склонности к женскому полу, в привязанности к буддизму и в любви к войнам{916}. Конфуцианцы особенно осуждали его дружбу с кочевниками, но здесь они открыли свои карты: идея Империи для них была неприемлема, они не хотели дружбы с тюрками и монголами и сочувствовали старой политике дома Суй, несмотря на то, что знали ее последствия.