Читать книгу "Августейший бунт. Дом Романовых накануне революции - Глеб Сташков"

Если в 17-м году эйфория сменялась тревогой, то в 18-м началась трагедия.

12 июня 1918 года был убит Михаил Александрович.

В ночь с 16 на 17 июля в Екатеринбурге расстрелян Николай II с женой и детьми.

На следующий день было совершено еще более зверское злодеяние. На Урале, в городе Алапаевске, содержались под стражей великая княгиня Елизавета Федоровна (Элла), великий князь Сергей Михайлович, трое князей императорской крови – Иоанн, Константин, Игорь Константиновичи и Владимир Палей, сын Павла Александровича от морганатического брака. В ночь на 18 июля их отвезли на рудники в 18 км от Алапаевска. Сергей Михайлович кинулся на палачей и был застрелен. Остальных сбросили в шахту. Их тела обнаружили, когда Алапаевск и окрестности заняла армия Колчака. Медицинское освидетельствование показало, что узников бросали в шахту живыми: они скончались от полученных повреждений и от голода.

Утром 30 января 1919 года в Петропавловской крепости были расстреляны великие князья Павел Александрович, Николай Михайлович, Георгий Михайлович и Дмитрий Константинович. Та же участь ждала и Гавриила Константиновича. С августа 1918 года их всех держали в качестве заложников, на случай, если будет убит кто-нибудь из советских работников.

За больного туберкулезом Гавриила хлопотал Горький. Зиновьев решил ему уступить. Но Ленин прислал телеграмму:

«Петроград. Смольный, Зиновьеву.

Боюсь, что Вы пошли чересчур далеко, разрешив Романову выезд в Финляндию. Не преувеличены ли сведения о его болезни? Советую подождать, не выпускать сразу в Финляндию. Ленин»[486].

Дело застопорилось. Но в самом конце 18-го Горький все-таки добился своего – Гавриила выпустили. Горький хлопотал и за Николая Михайловича. Ленин ответил: «Революции не нужны историки». Хотя, возможно, это тоже легенда.

Никаких советских работников никто не убивал. Зато в Германии убили Карла Либкнехта и Розу Люксембург. Этого оказалось достаточно, чтобы расстрелять заложников – четырех великих князей.

Император Николай II, императрица Александра Федоровна, наследник Алексей, четыре великие княжны, великая княгиня, шесть великих князей, три князя императорской крови – таков мартиролог императорского дома за 1918–1919 годы.

Остальным удалось выбраться в эмиграцию. О жизни высочеств, превратившихся в обычных эмигрантов, об их потомках увлекательную книгу написал шведский журналист и историк Стаффан Скотт. «За последние годы я познакомился с целым рядом потомков Романовых. Все они оказались приветливыми и интересными людьми, порой талантливыми и образованными выше среднего», – пишет Скотт, который вообще-то не жалует даже шведскую монархию[487]. Короче говоря, рекомендую.

Но тема моей книги – конфликты в императорском доме. Их в эмиграции тоже хватало. Хватает и до сих пор.

После убийства Николая II, Алексея Николаевича и Михаила Александровича старшим в линии престолонаследия становился Кирилл Владимирович. Правда, здесь имеются некоторые юридические тонкости. При рождении Кирилла его мать не была православной. Его брак с Даки был заключен без разрешения императора. Впрочем, Мария Павловна впоследствии приняла православие, а Даки получила титул великой княгини. По крайней мере указа, которым Кирилл лишался бы прав на престол, не было. Формальные поводы противиться его кандидатуре появились оттого, что сама личность Кирилла Владимировича не устраивала многих представителей монархической эмиграции.

В 1923 году у Кирилла случился нервный срыв. Жена увезла его из Кобурга в Сен-Бриак. В начале 1924 года румынская королева Мария, сестра Даки, посетила великокняжескую чету. Она увидела, что Кирилл ничего не делает, а Даки только и думает, как возвратить ему утраченный смысл жизни. «Ей удалось вдохнуть в мужа решимость вернуть себе русский трон», – отмечает Мария[488].

Подталкиваемый честолюбивой супругой Кирилл сначала объявляет себя блюстителем государева престола, а в сентябре обнародует Манифест о принятии титула императора Всероссийского.

Разумеется, Кирилла поддержали братья – Борис и Андрей. А также Александр Михайлович. Признал его старшинство и Дмитрий Павлович.

Однако резко против выступили самые авторитетные члены императорского дома – Мария Федоровна и Николай Николаевич. Ну, а где Николаша, там и Петюша – Петр Николаевич.

Большинство – за Кириллом, но авторитет, пожалуй, – за его противниками.

Мария Федоровна писала Николаю Николаевичу: «Боюсь, что этот манифест создает раскол и уже тем самым не улучшает, а, наоборот, ухудшает положение и без того истерзанной России». К тому же 77-летняя вдовствующая императрица отказывалась верить, что ее детей и внука уже нет в живых. В ответ Николай Николаевич напечатал открытое письмо, в котором также выразил свое отрицательное отношение к «выступлению» Кирилла: «Я уже неоднократно высказывал неизменное мое убеждение, что будущее устройство государства Российского может быть решено только на русской земле, в соответствии с чаяниями русского народа»[489].

На предложения Кирилла о примирении Николай Николаевич не реагировал. «Отец не имел с ним никаких отношений. В изгнании они даже никогда не встречались», – вспоминает сын самопровозглашенного императора Владимир Кириллович[490].

Многие монархисты хотели бы видеть на троне Николая Николаевича. Однако сам он на него не претендовал, по крайней мере, публично. А в 1929 году Николая Николаевича не стало. За год до этого умерла и Мария Федоровна. Позиции «антикирилловцев» ослабли.

В 1938 году умер и Кирилл Владимирович. Ему наследовал сын – Владимир Кириллович, которому отец присвоил титул великого князя, хотя по рождению он был князем императорской крови. Сам Владимир Кириллович титул императора не принимал, ограничившись более скромным званием главы Российского императорского дома. Против этого никто особо не возражал.

Владимир Кириллович женился на Леониде Георгиевне Багратион-Мухранской. От этого брака родилась Мария Владимировна. В 1969 году Владимир Кириллович издает очередной манифест: поскольку все мужчины дома Романовых состоят в неравнородных браках или рождены от неравнородных браков, то наследование пойдет по женской линии. То есть наследницей объявлялась его дочь Мария Владимировна.