Читать книгу "Леди и Некромант - Екатерина Воронцова"

— Чего тебе надо для счастья? Титул? Дядюшка замолвит слово, особенно если слово подкрепить взносом… титул за заслуги перед Императором. Звезда? Тебя прямо перекосило, когда ты те рубины увидел. Понимаю, обидно… жвиркля убил ты, а наградили этого недоумка, у которого из талантов — умение оказываться в правильном месте и лицо держать. Что ж, еще от одной звезды казна не обеднеет…

Он облизал сухие губы и поднялся.

— Вместе мы сможем многое. Я ведь знаю… духи разговорчивы… твоя подружка несла большую сумку. Очень большую. Много влезло?

— Много осталось. — Ричард оперся на стол. — И если тебе так уж хочется имперского клада, то сходи. Где лежит, ты знаешь. Осталось малость, пойти и взять.

Задорный смех Альера прозвучал в ушах.

— Шутить изволишь?

— Нет.

— Шутить… ты, малыш Ричи, не забывайся… все ведь может быть иначе… к примеру, тебя обвинят…

— В чем?

— В чем-нибудь… долго ли, умеючи… у дядюшки большой опыт… одно представление. Другое. А там и вопрос об исключении поставят. Опять же, столкновение с проклятой гончей… если память не изменяет, эти твари умеют переворошить мозг… конечно, для Гильдии это будет невосполнимой потерей… молодой и талантливый некромант во цвете лет лишился разума…

— Он что, тебя запугивает? — теперь Альер злился.

Злость его была холодной и колючей, как первый лед.

— …мы позаботимся о тебе…

— И моем имуществе?

Ульрих ответил лучезарной улыбкой.

— Силы придется запечатать, а это… — Монетка крутанулась на косточке, чтобы прокатиться по мизинцу. — Это мучительно. И опасно для психики, особенно такой неустойчивой, как твоя… в Бессаме найдется тихое местечко… или не очень тихое. Ты там бывал? В последнее время они экскурсии устраивают. За два медяка проведут по всем этажам. Покажут безумцев… поучительнейшее зрелище, особенно те, которых к кровати привязывают. Иные лежат днями и неделями, месяцами. Гниют заживо. А если их и отвязывают, то лишь затем, чтобы провести очередную экспериментальную процедуру. За серебрушку позволят присутствовать, скажем, на ванне со льдом. За две — самолично пустить заряд по игле, воткнутой в череп… или включить карусель из зеркал. Самые отчаянные безумцы начинают плакать спустя час-другой… для тебя я найду час-другой.

Он поднялся, старый недруг, и монету протянул.

— Подумай, Ричард, хорошенько подумай… нужны ли тебе подобные враги?

Глава 27

ЛЕДИ И ПОДГОРНЫЙ НАРОД

Шимаза была по-цыгански яркой.

Синяя лента реки, каменные ожерелья мостов. Цветастые платки городских площадей и редкая зелень. Двухэтажные дома с плоскими крышами. Цветочные кадки и пышные шапки петуний.

Алый.

Белый.

Лиловый.

Уличные торговцы. Зазывалы. Экипажи. И островки спокойствия уличных же ресторанчиков. Здесь пахло духами и сдобой. Пряностями. Медом.

Гудели пчелы.

И голоса.

Пели канарейки в плетеных клетках, которые вывешивали с квадратных балкончиков, а еще устраивали под матерчатыми зонтами.

— Устала? — Грен открыл низенькую калитку.

За невысоким заборчиком виднелись ажурные столики и плетеные стулья. Журчал крохотный фонтан, вода переливалась из одной чаши в другую, чтобы в конце концов очутиться в пасти медного змея.

Здесь было прохладно.

И удивительно спокойно.

Грен отодвинул стул. И подал кожаную папку с меню. Но есть мне не хотелось совершенно. А вот жажда мучила. И да, я устала. Мы уже два часа гуляли по городу. Просто гуляли. Грен не заглядывал в лавки, не искал знакомых или почти знакомых, в чьих ловких руках оказался бы очередной флакон с непонятным содержимым.

Он был рассеян.

И задумчив.

Но при этом не забыл всучить мне перед выходом мешочек с камнями.

Сейчас он сидел, понурившись, будто собирался с духом, и вид имел бледный, несмотря на нынешний наряд: алый камзол, шелковый шарф темно-пурпурного оттенка с бахромой. И зеленые панталоны с кружевною же отделкой.

В волосах Грена поблескивало с полудюжины крохотных бантиков. Еще троица украшала бороду.

— Что тебя беспокоит? — не выдержала я, когда молчание стало совсем уж тягостным. И Грен поднял на меня преисполненный муки взгляд.

— Без позору рожу не износишь, — изрек он, отирая батистовым платочком пот со лба.

— Что?

— Вековая мудрость подгорного народа… я опозорил свою семью…

— Чем?

— Тем, что такой вот… — Он взялся двумя пальцами за шарфик. — Я родился под руной Хазиф, потому что все ведуньи обещали матушке девочку… а родился я. Под руной Хазиф.

— И?

Этого я пока не понимала.

Подали лимонад в высоком кувшине, а к нему — блюдо с крохотными, на один укус, пирожными, вид которых заставил меня вспомнить, что я все-таки голодна.

— Ты не понимаешь. — Грен подхватил корзиночку со взбитыми сливками и махонькой ягодкой земляники. — От порося не родится карася. Я… я должен был стать мастером, как мой отец, мой дед, прадед… семеро дядьев, четыре брата…

Он тронул ягодку ногтем.

— Но я никогда не чувствовал в себе призвания к подгорному делу. Мой старший брат — рудознатец, способный сквозь толщу породы почувствовать жилу. Второй — огранщик, каких мало. Со всей Империи к нему везут камни, душу которых он видит. Третий — чеканщик. Еще есть оружейник. Его клинки получают собственные имена. И от меня ждали, что я не опозорю свой род. С малых лет за мной наблюдали, пытались понять, чем одарили меня предки. Но к камням я был равнодушен. Не влекли меня и голоса гор. Не стремился я познать красоту металлов, глух был к их голосам. Даже когда я делал что-то по рецепту, вымеряя с немалою тщательностью каждый ингредиент, у меня ничего не получалось… я портил все, к чему прикасался.

Я проглотила крохотный профитроль.

Лимонад был в меру сладок. Пирожное — превосходно. Журчал фонтан. Цветы цвели. Щебетали канарейки. Благодать.

— От меня отказались семеро учителей. Их наняли, когда стало понятно, что Предки оставили меня без даров… отец принес им в жертву друзу хризолита. Он просил, чтобы из меня получился хотя бы мастер. Не великий. Не известный. Обыкновенный. В семейных мастерских нашлось бы место… но…

— Не вышло?

Грен вновь вздохнул.

— Сначала я старался. Не хотелось разочаровывать родителей… да и остальных. Все им сочувствовали. Но за что бы я ни брался… камни раскалывались у меня в руках. Жилы уходили… чеканка… я едва не остался без пальцев. Печь взорвалась. Молоты ломались. И последний мой учитель сказал, что Предки избрали для меня иную судьбу, что если я и дальше буду пытаться постичь подгорное мастерство, то погибну. С Предками не шутят.