Читать книгу "Леди и Некромант - Екатерина Воронцова"

— А в воде у тебя «доброе слово». Говорил же, травить ни к чему…

«Доброе слово»? Надо же, потратились. И даже лестно… не сказать чтобы вовсе редкость редчайшая, эликсир сложносоставной, а потому дорогой весьма.

Не яд, нет.

На тело он вообще благотворно воздействует. Кровь там разжижает, сердечный ритм выравнивает. От бессонницы помогает… сплошная польза, хотя с бессонницей Ричард и сам справляется неплохо. Но все это — побочные эффекты. Единороги, чьи волосы использовались на втором круге упаривания, вообще твари крайне полезные…

— Значит, в склеп ты не заглядывал? — повторил вопрос Ульрих, поддевая на вилку полупрозрачное тельце маркана.

— Нет, — солгал Ричард.

Главное, что «доброе слово» способствует тому, что человек, его отведавший, проникается к собеседнику неизъяснимой симпатией. И в разговоре теряет всякую осторожность.

Любопытно.

И ведь Ульрих действительно ждал… готовился загодя… и значит, с персоналом договаривался, иначе как? Он не прикасался к стакану Ричарда. К бутылке. К воде… ко льду…

— …думаю, ты прав. Лезть туда не стоит без подготовки… хотя, конечно… говорят, в таких вот склепах не только хоронили… я и представить не могу, что там, внутри…

И вновь выжидающий взгляд.

А еще жажда, накатившая вдруг. Во рту пересохло, и так, что язык к небу прилип.

— …этот поганец и ментальной магией балуется, — не то возмутился, не то восхитился Альер. — Ничего… сейчас мы его…

— Золото… алмазы… — Ульрих говорил и не спускал с Ричарда внимательного взгляда.

Значит, подозревает?

В чем, в том, что Ричард склеп вскрыл? В конечном счете это не запрещено… то есть те, которые нынешней династии принадлежат, конечно, под охраной. Вскроешь и попадешь под статью об оскорблении короны, а вот старые склепы — честная добыча.

Если, конечно, хватит сил управиться.

— Да уж, — рука Ричарда дрогнула, и бокал вдруг рассыпался. — Проклятье!

— Твою ж… — Ульрих вскочил, и глаза его сузились. — Это что за… эй ты, что у вас тут…

— …и ругаться он не умеет, — меланхолично заметил Альер.

— Будто ты умеешь.

— Умею.

— Откуда?

— Да… как тебе сказать… думаешь, все, кого со мной похоронили, приняли сие смиренно?

Лакей, извиняясь и кланяясь, подал новый бокал, но пить расхотелось, как и есть. Слизни, перепела… обождут.

— Ульрих, — Ричард вытер кровящую руку салфеткой, которую, не особо чинясь, сунул за пазуху. — Что тебе от меня надо?

Настолько надо, что ты торчишь в Шимазе, которая — и это заметно — раздражает тебя, такого сиятельного, своей провинциальностью.

В Милии дело?

В Ормсе?

В монете? Или в склепе?

— Я был на том кладбище. — Ульрих сцепил пальцы. И улыбочка его поблекла. — И моя… тетушка…

Он коснулся перстенька с круглым камнем.

— …имела интересную беседу…

— С кем же? — Недовольство Альера было колючим. — Впрочем, не важно…

— …ей поведали о придурке, которому вздумалось лезть в запертый храм. А потом он вообще в склеп императорский спустился. И пробыл там часа два. Не один, да…

Ульрих смотрел в глаза.

И Ричард взгляд выдержал.

— И что? — Он бы приподнял бровь, как это делал сам Ульрих, выражая удивление.

— Может, и ничего… совсем ничего. — Ульрих с нежностью погладил перстенек. — А может… ты замахнулся на то, что тебе заведомо не по плечу… что ты вынес?

Ричард сунул руку в карман и вытащил монетку.

— Вот.

Он подтолкнул двойной империал, который докатился до графина с водой, закружился и упал.

— Это? — Ульрих ткнул в монету пальцем. — Ты хочешь сказать, что вынес только это? Побывал в храме, спустился в склеп… мне стражи и к вратам прикоснуться не позволили…

— …еще бы, будут всякие там мою ограду немытыми руками трогать, — проворчал Альер.

— …и вынес всего-навсего одну монетку?

— Это амулет.

— Вечной жизни?

— …слушай, скажи ему, что он идиот? Какой амулет вечной жизни? Это же детская сказка. Я в нее и то не верил.

— Скорее всего, манок. Или преобразователь. Или еще что-то в этом же роде. — Ричард подтолкнул монету к однокурснику. Пусть и был он последним говнюком, но учился неплохо. Да и никто не отменял семейных тайн, глядишь, и подскажет чего толкового. — Я уверен, что это заклятье каким-то образом причастно к появлению волн…

Ульрих поскучнел.

Монету тронул. Прислушался. И головой покачал:

— Пустое.

— Но…

— Ричи, малыш, я слышал о твоей бредовой теории. И не только я. В столице это шутка года…

Шутники, чтоб их…

Ричард молча поднялся и руку к монете протянул.

— Не спеши. — Ульрих накрыл империал ладонью. — Значит, больше ты ничего не вынес?

— А тебе какое дело?

— Например, такое, что делиться надо…

— С тобой?

Ульрих вытянулся в кресле.

— Малыш Ричи… ты же понимаешь, что, что бы ты там ни вытащил, тебе надо будет реализовать товар. К кому ты пойдешь? Подгорцы обдерут чужака… люди? Так и люди разные бывают. Перекупщик даст тебе десятую часть нормальной цены…

— А ты?

— А у меня связи. Я найду конечного покупателя. Такого, который способен будет оценить истинную красоту… что у тебя? Камни? Думаю, они… есть бейландские белые алмазы? Идеальные накопители, которых теперь днем с огнем. А если черные, цена возрастет в разы… без меня с тобой и говорить не станут. А вместе…

— Нет.

Значит, все это — исключительно ради наживы? Он ведь не беден, Ульрих. Настолько не беден, что… а все мало? Или Ричард чего-то не понимает.

— Малыш Ричи, не упрямься, — Ульрих подвинул монету поближе. — Все равно тебе придется кого-то найти… кого-нибудь, кому ты сможешь верить…

— Тогда это точно не ты.

— Злишься? Все еще злишься за ту нашу шуточку? — Ульрих откинулся на спинку стула. — Не стоит. Злость не функциональна… знаешь, почему ты так всех раздражал?

Монетка покатилась по пальцам, с одного на другой. Старый фокус.

— Всегда норовил прыгнуть выше головы… кто ты такой? Никто. И был никем. И останешься. И сейчас я предлагаю тебе возможность, которая перевернет всю твою жалкую жизнь.

— Он точно идиот, — мрачно заметил Альер. И Ричард мысленно согласился с духом.