Читать книгу "Журавль в клетке - Наталия Терентьева"

И потом каждую ночь я стояла с засыпающей Машей у окна и смотрела, как с моста съезжают машины и заворачивают на заснеженную улицу с желтыми фонарями, спеша к чьим-то любимым женщинам. Я стояла у окна, пела до бесконечности Маше одну и ту же красивую заунывную песенку: «Позарастали стежки-дорожки, где проходили милого ножки» и смотрела на пустую площадь перед домом.

А где-то совсем рядом, на соседней улице, ты был счастлив. Ты был любим. Ты любил. А маленькая Маша улыбалась во сне – ее не мучил животик, ее ничего не мучило, она хорошо кушала, хорошо спала и улыбалась во сне, цепко держа меня за палец, чтобы я никуда и никогда не ушла от нее.

Всю мою любовь, которая оказалась тебе не нужна, забрала эта неожиданно веселая, прекрасная и смышленая девочка, не похожая на меня ни одной чертой, моя Маша!»

Так, стоп. На сегодня письма закончены.

«Игорь! Дорогой Игорь. Давай я все напишу тебе завтра. Сегодня я не знаю, что сказать тебе. Ничего не знаю. Прошлое вдруг навалилось и не дает дышать. Спокойной ночи. И ты пиши. Это очень хорошая идея – писать друг другу. Ты мне – телеграммы без знаков препинания и предлогов, я – письма без начала и конца. Как-то очень символично, правда?

Дочка Маша здорова. Приходи на концерт, милости просим. Ты, скорее всего, и так придешь, без приглашения. Не дари только ей практичных белых хризантем, тех, что ты раньше дарил мне. Они так уныло ржавеют в домашнем тепле.

Да, и вот еще что. Может, ты и прав. Может, пока мы живы, самый лучший знак – это «три тчк». Ты просишь ответить тебе побыстрее, потому что боишься помереть в одночасье от тоски и безысходности. Могу сказать тебе по собственному опыту – не помрешь. Так что я отвечу тебе завтра. А сегодня – три тчк, Игорь, три тчк…»

* * *

Я выглянула в окно, почти точно зная, что там увижу. Вернее, что мне покажется. Потому что не могу же я каждый день видеть одно и то же, причем в разное время. Видеть Соломатька, который медленно, чуть ссутулившись, уходит от нашего дома. Вот сейчас он дойдет до поворота, приостановится, оглянется, посмотрит, как-то неловко кивнет непонятно кому – мне, Маше, своему отражению в подтаявшей и снова замерзшей ледяной горке, засунет обе руки поглубже в карманы и уйдет.

И почему только в этом году так долго лежит снег? Вот вроде бы уже совсем наступила весна, но вчера опять весь день шел мокрый снег и снова залепил дороги, окна, деревья. И мне кажется – понадобится целая вечность, чтобы большие покатые сугробы под нашим балконом с едва видными, низко нависающими под тяжестью снега ветками превратились в цветущие кусты жасмина. А ведь на самом деле не пройдет и двух месяцев, как Маша будет заявляться домой с легкомысленными букетиками в волосах и потом подкладывать их мне под подушку.

Но я знаю, что как бы мне ни хотелось, мне не удастся ни отдалить, ни приблизить весну.

* * *

А сегодня холодно и ветрено, метет крупными влажными хлопьями снег. И я опять вижу Соломатька, уходящего прочь. Мне хочется открыть окно и крикнуть: «Игорь, стряхни снег с головы, простудишься!», чтобы он обернулся и я увидела его глаза. И… и что дальше – не знаю. Поэтому я просто смотрю ему вслед и думаю: это я в любом случае успею сделать. Не сегодня, так завтра. Или когда-нибудь еще.

Ведь в один прекрасный день он все-таки зайдет на огонек. Хотя бы для того, чтобы алименты свои забрать за последние четырнадцать лет, которые он так трогательно подарил нам наличными – плотными, тугими пачками широких европейских банкнот, ярких, радостных, разноцветных. Подарил мне, Маше, уже даже и непонятно кому из нас, наверно, обеим, упаковав свой отцовский долг в большую коробку для детского подарка, с нарисованными сусальными мишками, шариками, сердечками… А Маша упорно отказывается эти деньги тратить. А я – и подавно! Я же не могу вот так взять и признать: да, я была совершенно не права все эти годы. Я не могу перечеркнуть пятнадцать лет своей жизни!..

Мне было бы проще, если бы он деньги забрал. Или хотя бы как-то прояснил вопрос с тремя точками. У меня вот, например, сегодня уже есть подходящая версия.

Мне кажется, что три точки – это не случайно. Может, ответ прост – это он, я и Маша? Очень мило и романтично. Я же всегда любила мечтать. Все ждала – снова того неведомого, сбивающего с ног чувства. Поэтому и проморгала свой короткий женский век. Не ухватилась зубами за чьи-то крепкие, надежные локти. Не обзавелась милым трехэтажным особнячком с лужайкой из грациозных желтых георгинов и барбарисовой аллеей, по которой можно прогуливаться по вечерам и срывать маленькие цилиндрические ягодки с нежной кожицей и горьковато-терпким вкусом. Прогуливаться вдвоем, благодушно наблюдая, как набухают почки, с каждым днем превращаясь в глянцевые темно-зеленые листочки, как маленькие тугие бутоны посаженного в строгой последовательности шиповника, по три куста – красный, белый, розовый…

Так и хочется сказать себе: желаю Вам, Светлана Филиппова, чуть побольше ума и трезвости и поменьше трепета и экстаза. Романтически-флористический взгляд на жизнь чреват сильными разочарованиями… Соберитесь, оглядитесь, посчитайте выигрыши и потери. Загляните в паспорт, в конце концов, посмотрите, какой на дворе год… И тогда, возможно, счастье само Вас найдет. В виде ли отчаянно нерешительного и расползающегося от собственных мучительных страстей Игоря Соломатька или просто в виде особняка с желтыми георгинами. Но когда-нибудь найдет обязательно.

А пока – поздравляю вас с первой оттепелью и с последним снегом. А также с запоздалой любовью к. несостоявшемуся много лет назад мужу.

Живите долго и будьте счастливы, если, дойдя до поворота, до куста с огромной сломанной веткой, Игорь Соломатько чуть приостановится, помедлит и повернет обратно. Ветка эта похожа на руку – будто кто-то спрятался внутри снежного куста, махал-махал, да и бросил беспомощно руку. Устал, наверно, или перестал надеяться, или все сказал, что мог…

Ну а если он, Игорь Соломатько, как всегда, потопчется и пойдет дальше, еще ниже опустив голову, в таком случае ваше счастье – нерешительное, раздваивающееся, подвирающее и здесь, и там, прожорливое и неумолимо стареющее – прошло мимо вас.

Я вздохнула и снова села за стол. Чем разговаривать с самой собой в третьем лице, лучше уж – с ним. Тем более – не факт, что я отправлю ему эти письма когда-нибудь…

* * *

«…Мое счастье прошло мимо, да, Игорь? Ведь кроме трех точек в конце каждой фразы, в которые я могу вписать на выбор что захочу, ты ничего не можешь мне пообещать, правда? Или теперь, когда ты повстречал Машу, ты будешь более решительным? И скажешь что-то определенное? Но имей в виду: Маша не любила тебя так, как я, поэтому и не сможет сразу все простить.

Хотя бы придумай, какие три слова можно вставить вместо трех точек. Это тебе домашнее задание. Варианты «У тебя красивые глаза» или «Маша – прекрасная девочка» – не подходят, потому что ничего не решают. А пора что-то решать. Потому что хотя пятнадцать лет, с точки зрения вечности, – не срок, но все же. Ты, главное, попробуй. Ведь может, я еще и откажусь.