Читать книгу "Как читать книги - Моника Вуд"

Харриет, – не предлагаешь же ты укрывать ее бессрочно?

Он взял ее лицо в свои большие ладони.

– Я предлагаю накормить эту женщину.

– Да, – кивнула Харриет и накрыла ладонями его руки. – Хорошо, это правильно.

Будем двигаться постепенно, шаг за шагом.

– И горячий душ, – добавил Фрэнк. – Еще, наверное, пусть поспит на хорошей постели. В общем, укрывать ее станем несколько часов, не больше. Потом позвоним.

– Я за, – сказала Вайолет.

Харриет отступила на шаг. Криминальный сговор в ее кухне. Фрэнк развел руки в стороны, и она нырнула в его раскрытые объятия, положила голову ему на грудь.

– Фрэнк Дейгл, если бы это услышала Софи, то в английском языке закончились бы все запасы выражения «Я же говорила».

Они вернулись в гостиную – сплоченная команда, три свежих преступных элемента.

Дона-Лин подняла голову:

– Я знаю, вы должны позвонить.

– Должны, – согласилась Харриет. – Но не сейчас.

– Простите нас, – сказал Фрэнк.

– Ничего, Итан. Вы не виноваты.

– И Он сопровождает меня-я-я, – пропел Олли.

– Оно умеет говорить?

– Это я его научила, – сказала Вайолет.

На ее лице смешались гордость и печаль. Харриет только сейчас сообразила, что девушка потеряла за этот вечер, и похищение Олли в конечном итоге – честная сделка. И к черту доктора Попугаева.

– Фух, пронесло!

– И не говори, птичка. – Дона-Лин закрыла лицо руками. – Когда выйду, я первым делом отправлюсь сразу обратно, и мне добавят срок. – Слова из-за прижатых к лицу ладоней звучали глухо. – О боже, Буки, какой же у вас красивый дом. Я скучаю по детям. И ужасно хочу есть. – Она провела пальцами по своим жидким волосам. – Я правда ужас какая голодная.

Харриет нагнулась к Доне-Лин, стараясь не обращать внимания на запах:

– Как насчет паэльи?

– Бабушка ее готовила, – промычала Дона-Лин. – Буки, детство у меня было хорошее. Все меня любили.

Фрэнк принес еду в гостиную, которая и вправду стала убежищем, остановкой во времени, полной воспоминаний о Книжном клубе. Доне-Лин он положил паэлью в первую очередь. Харриет наблюдала за ним и думала, что никогда не встречала человека более заботливого. Фрэнк устроил Олли на расстеленном кухонном полотенце, поставил перед ним плошку с орехами из добычи Вайолет, положил нектарин. Затем принес воды – для попугая и людей. И только потом навалил и себе паэльи, с горкой.

Ели они в полном молчании. Дона-Лин изумленно следила за Олли.

– Теперь в душ, – когда с едой было покончено, распорядилась Харриет. – Я подыщу вам одежду.

Дона-Лин поднялась, но от усталости едва переставляла ноги, и предложение Фрэнка дать ей поспать после душа было более чем разумным. Вайолет повела ее наверх в ванную, взяв с собой Олли на тот случай, если у Тэбси вдруг возникнут какие-то сомнительные идеи. Харриет слышала рыдания, ободряющую скороговорку Вайолет, журчание воды.

– Как раз то, что надо! – проскрипел Олли.

– Все, что я сделала, – повела машину. – Это был тихий, смиренный голос Доны-Лин. – Пятнадцать лет дали, а все, что я сделала, – это села за руль.

Харриет услышала, как открылся и закрылся бельевой шкаф.

– Я села за руль ради одного козла, а он меня просто использовал.

– Все в прошлом, милая, – сказала Вайолет, – и с кем не бывает.

Харриет прошла в свою спальню и принялась подбирать одежду. Теперь и она была безоговорочно «за» и полна решимости отправить Дону-Лин назад в облаке запаха хорошего шампуня и в шелесте чистой одежды. И лишь после того, как та хорошенько выспится. И после еще одной тарелки паэльи – чтобы проводить ее с воспоминаниями о бабушке.

Перебирая содержимое шкафа, она ощутила на плечах руки Фрэнка. Она откинулась назад, прислонилась к нему.

– Ах, – сказала она.

Он обнял ее, скрестил руки на ее груди.

– Ах.

– Из нас получается хорошая команда, Фрэнк Дейгл. – Она повернулась и прижалась к нему. – Я точно знала, о чем ты думал.

– И знаешь, о чем я думаю сейчас? – Он крепче прижал ее к себе.

Она рассмеялась:

– Надеюсь, что да.

– Когда выйду, я первым делом предложу Харриет Ларсон выйти за меня.

Всю свою жизнь Харриет Ларсон говорила «да». Родителям. Учителям. Лу и девочкам. Корин и Софи. Она говорила «да» продавцам в магазинах, врачам, торговцам автомобилями, старостам девочек-скаутов, мормонам-просителям, парикмахерам, которые запрещали ей седые волосы. Ее так воспитали – соглашаться, одобрять, приспосабливаться и подлаживаться, не думая о самой себе. После смерти Лу она решила говорить «да», только если хочет того сама. И вот что получилось. Да – учебе в колледже. Да – преподаванию. Да – уходу на пенсию. Да – Книжному клубу. Да – Вайолет. Да – грязной и сломленной Доне-Лин, для которой она сейчас подыскивает в своем шкафу, этой обители бежевого цвета, что-то яркое, радостное. Эти «да» наделяли ее силой, открывали путь, обещали любовь.

– Фрэнк. – Харриет прижалась щекой к его груди. – Да.

Глава 31

Вайолет

Из всех книг, что мы за полтора года прочитали в Книжном клубе, «Антология Спун-Ривер» оставалась со мной дольше других. Мне нравилось, что обыкновенные люди, мертвые, правда, говорили сами за себя, пусть кто-то другой и написал на их могильных камнях иные слова. Мне нравилось, что они рассказывают друг о друге. Нравилось, что многие вспоминают не о том, как умерли, а как жили.

Это из-за Лидии Паккетт Ноулт Хохоймер погиб на войне.

Герберт Маршалл разорвал помолвку, оставив Луизу ради Аннабель.

Элмер Карр воздал благодарность любящим сердцам, принявшим его.

Догадываюсь, что и Лидия, и Герберт, и Элмер жили долго и вполне счастливо, но когда пришло время закругляться, они вернулись в свое прошлое, на десятилетия назад, чтобы рассказать историю, которая определила их. Историю, что останется в памяти.

Так и я ушла в прошлое, чтобы найти свою историю – ту, что останется обо мне.

Может показаться неуместным или чуточку неэлегантным, что в свою историю я включила и историю Фрэнка и Харриет. Или что моя история заканчивается, когда я в ванной Харриет помогаю Доне-Лин снять одежду. Но ведь мы до самого конца не видим, какую форму примет история. Дона-Лин, истерзанная колючками, постриженная лезвием бритвы, обнаженная, наклоняется и опускает голову, но потом вскидывает руки и виснет на мне, заходясь в рыданиях. Я обнимаю ее, потому что она выбрала меня, я – то любящее сердце, что принимает ее. И от этого на душе становится теплее. Помогая ей забраться в ванну, я вспоминаю песню, которую она спела однажды на Общем собрании. Она тихо подпевает мне, сначала просто мычит, потом поет уже по-настоящему. Я поливаю ее теплой водой и пою, утешая воспоминанием о