Читать книгу "Письма к тайной возлюбленной - Тони Блейк"

Бережно отложив рамку, чтобы она не упала и не поцарапалась, он вскрыл конверт, в котором оказалось письмо, написанное на трех листках бумаги из гостиницы «Гризли».

«Милый Роб!

Я не хотела превращать твою жизнь в такой хаос. Я знаю: тебе кажется, что из-за меня ты лишился всего, и я сожалею об этом до глубины души. Я совершила ошибку и раскаиваюсь в этом. Но ты меня не простил. Казалось бы, кому, как не тебе, понимать, что такое ошибки и как необходимо бывает получить прощение.

Теперь я уезжаю домой. Потому что мне невыносимо быть около тебя, но не с тобой. И потому, что, если я уеду, ты, может быть, решишь остаться. Но даже если ты все-таки уедешь, можешь продать все кому-то еще, потому что я это от тебя взять не могу. Просто не могу. Для меня это уже не будет дом и прокатная станция тети Милли — это будет только то место, которое я украла у человека, которого люблю.

Это правда: я тебя люблю. Я тебе об этом не говорила, потому что не хотела тебя пугать. Но раз я уезжаю, то могу тебе сказать. Я люблю тебя, Роб. Так сильно и по-настоящему я никогда никого не любила. Я люблю тебя, несмотря на твои недостатки — и даже за них. Я люблю тебя целиком. И хотя ты считаешь, что потерял из-за меня все, даже хотя ты думаешь, что тебе придется начинать все сначала, снова и в одиночестве, ты не понял одного: если бы ты захотел, я осталась бы с тобой. Я бы начала все заново вместе с тобой, если бы ты этого захотел. И я не допустила бы, чтобы ты снова всего лишился, потому что в любом случае у тебя всегда была бы я.

Мне кажется, что ты тоже меня по-своему любишь, Роб. Я видела это в твоих глазах, слышала в твоем голосе — и, Бог свидетель, ощущала в твоих прикосновениях.

Но я поняла, что ты просто не способен прощать, это умение тебе несвойственно. Ты не можешь простить себя за Томми, а теперь не можешь простить и меня тоже. Так что, наверное, ты всегда будешь одиноким, и это рвет мне сердце, но, может, на самом деле ты именно этого и хочешь, иначе я не собиралась бы сейчас сесть в машину и навсегда от тебя уехать.

Я желаю тебе счастья, Роб. И я надеюсь, что ты его найдешь. Я хочу, чтобы ты нашел любовь. Я хочу, чтобы ты нашел свою дочь. Но больше всего я хочу, чтобы ты нашел покой… И я не могу выразить, как я страдаю, если я действительно его у тебя отняла.

Со всей моей любовью,

Линдси».

Боже! Ни одна женщина никогда такого ему не говорила.

Сидя в качалке, он смотрел на ее письмо — и чувствовал, как его сердце выворачивается наизнанку. Она его любит! Любит его целиком. Даже со всеми его недостатками. Даже за них тоже. Она его любит! Любит. Любит…

У него перехватило дыхание и закружилась голова. Она осталась бы с ним. Что бы ни случилось. Она осталась бы.

А он был настолько туп, что этого не понял. Слишком невежествен, чтобы осознать силу тех чувств, которые она к нему испытывает. И тех, которые он сам испытывает к ней.

Роб медленно поднялся на ноги, собрал рамку, счета, обертку и письмо и занес все в дом. Он чувствовал себя очень странно.

В последний день произошло слишком много событий, которые он не мог осознать. Непредвиденных и невероятных событий, которые мозг его был не в состоянии переварить.

«Просто иди к прокату. Достань средство для консервации дерева. Проведи весь день за тупой работой на солнце. Прочисти мозги».

Он положил все принесенное на кухонный стол и снова вышел на улицу с Кингом. Миновав полосу деревьев, окружавших дом, он оказался на шоссе и посмотрел в сторону города.

Неожиданно сквозь ветки сосен он увидел, как Линдси заволакивает свой громадный чемодан в машину.

О, черт!

Каково ему будет смотреть, как она уезжает? Каково будет проснуться завтра утром — и знать, что она уже очень-очень далеко?

Он уже успел узнать, что тюремные камеры бывают разными. Но теперь он вдруг понял, что, наверное, их даже больше, чем ему казалось. Может быть, он превратил дом Милли в одну из тюремных камер — просто другого сорта. Но Линдси все изменила, принесла в его дом жизнь… оживила его самого.

И когда она захлопнула крышку багажника и пошла садиться за руль, он понял, что не может ее отпустить. Он вел себя как долбаный идиот и должен это прекратить… немедленно!

И он побежал.

Он бежал по шоссе, огибавшему озеро Спирит, мимо причала — прямо к кольцевому разъезду.

Он бежал как сумасшедший и видел, что ее машина тоже приближается к разъезду.

И — вот черт! — у него оборвалось сердце, когда он понял, что Линдси его не видит и что, несмотря на всю свою спешку, он не успеет к ней. Она уедет из Лосиного Ручья — и от него…

Глава 21

— Ну ладно, нам просто придется это сделать. Просто придется уехать. Из Лосиного Ручья. От дома тети Милли. От Роба. Мы справимся. Нам придется справиться. Другого варианта нет. И если Роб способен начинать все заново, опять и опять, то и мы справимся.

Пусть даже ей совершенно не хочется оказаться в Чикаго. Пусть даже за последние недели ей стало совершенно неинтересно быть гламурной светской фигурой. И пусть даже… да, дело плохо! она снова начала разговаривать с собственной машиной, как только отъехала от гостиницы «Гризли». А ведь на этот раз она даже не пила!

Линдси не ожидала, что ей так трудно будет уезжать, но она своего решения не изменила. И, подъезжая, к кольцевому разъезду, она бросила последний теплый взгляд на «Ленивого лося», а потом снова переключилась на дорогу… где что-то огромное закрыло ей вид. Она ударила по тормозам, пытаясь сфокусировать взгляд.

Но теперь это был не медведь.

Боже! Это был Роб!

Машина с визгом затормозила, чуть развернувшись на дороге и разбросав колесами гравий, и остановилась всего в нескольких шагах от него. Он стоял перед ней, широко разведя руки в стороны. Какого дьявола?

Она переключилась на нейтральную передачу и выскочила, громко хлопнув дверцей машины.

— Ты с ума сошел? Мало того что я сломала тебе жизнь — так теперь ты хочешь, чтобы я еще и задавила тебя?

Роб ответил ей неожиданно спокойно и негромко. Он сказал:

— Я люблю тебя, Линдси.

И она вдруг забыла, как надо дышать. Она застыла на месте, потрясенная, лишившись дара речи.

— Я люблю тебя, и мне необходим тот хаос, который ты устраиваешь в моей жизни, и я простил тебя за то, что ты привела сюда Билли. Я знаю, что ты этого не хотела… я знаю, что ты добрая, Линдси. — Тут его голос стал еще тише. — Ты можешь меня простить?

Линдси открыла рот, но все равно ничего не смогла произнести. Все тело ее залила слабость, к глазам подступили слезы…

— Я… я…

«Боже! Да скажи хоть что-нибудь!»

— Ты можешь простить меня? За то, что я был так слеп?