Читать книгу "Путин и Трамп. Как Путин заставил себя слушать - Дэвид Корн"

В Бруклине сотрудники Клинтон, читая эти истории, задавались вопросом, станут ли они последней каплей. Клинтон выложила в Twitter материал из Slate с комментарием: «Это для Трампа, чтобы ответить на серьезные вопросы о его связях с Россией». Может быть, думали помощники Клинтон, последним октябрьским сюрпризом этой сумасшедшей гонки станет новость о расследовании ФБР связей Трампа с Россией.

Вскоре появилась еще одна история.

Примерно с середины сентября два репортера из New York Times — Эрик Лихтблау и Стивен Ли Майерс — отслеживали подозрения в адрес Трампа о его связях с Россией. Изначально они сосредотачивались на предполагаемой связи Трампа с «Альфа-Банком», которую частным порядком продвигали советники из кампании Клинтон. Репортеры Times узнали, что ФБР расследовало эту тему, и в связи с этим в офисе Коми состоялось несколько брифингов высокого уровня. В какой-то момент Бюро даже попросило репортеров Times не публиковать материал об этих связанных серверах, опасаясь, что он повредит расследованию.

Но вскоре ФБР охладело к следствию по серверу, считая, что не имеет достаточных оснований, чтобы продолжать его. Бюро решило, что этот обмен информацией был, скорее всего, некой формой рутинного коммерческого трафика — спамом или маркетинговой рассылкой. Но в ходе сбора материалов для репортажа Лихтблау и Майерс узнали, что Бюро проводило более масштабное расследование взаимодействия связанных с Трампом лиц с Россией. Они поговорили со Стилом (встречу устраивал Симпсон) и узнали, что расследование ФБР, возможно, включало суперсекретные ордера FISA, которые позволили Бюро шпионить за сотрудниками Трампа.

Однако редакторы Times не горели желанием публиковать эту историю. Близились выборы. Редакторы начинали нервничать при одной мысли о публикации статьи о расследовании ФБР по одному из двух кандидатов в президенты. Она обязательно накалила бы обстановку, а репортеры не были уверены в том, кто или что именно под подозрением у ФБР. Ошибка могла вызвать бурю в последние предвыборные дни. «Разговоры о том, что именно следует печатать, были долгими и весьма оживленными, участвовали Вашингтон и Нью-Йорк, и очень часто присоединялся главный редактор Дин Бакет», — писал позднее омбудсмен газеты. Решающий голос был у Бакета. Статья не вышла.

После того как Райд опубликовал свое письмо к Коми, намекая на расследование ФБР, у Times появился резон оживить эту историю. И газета напечатала статью вскоре после выхода материалов в Mother Jones и Slate. Но статья в Times, подписанная именами Лихтблау и Майерса, не подкрепила активно разворачивавшийся сюжет о связи Трампа с Россией. Напротив, она заметно приглушила его.

Статья называлась «Как шло расследование дел Дональда Трампу. ФБР не видит явных связей с Россией». История сконцентрировалась на том факте, что Бюро пока еще не обнаружило «неопровержимых или прямых связей г-на Трампа и российского правительства». Основное положение содержалось в десятом абзаце: из-за «очевидных связей между некоторыми помощниками г-на Трампа и Москвой» разведывательные агентства США были вынуждены «открыть широкое расследование возможных связей между российским правительством и кандидатом в президенты от Республиканской партии».

ФБР продолжало свое расследование. Было совершенно неудивительно, что Бюро пока еще не обнаружило четких доказательств прямых связей. Но редакторы Times сделали центральной темой статьи отсутствие выводов, а не сам факт расследования. Заголовок и основной упор статьи свели на нет идею, которую хотели выделить Лихтблау и Майерс. (Бакет впоследствии защищал позицию редакции по расстановке акцентов в статье. То, что было опубликовано, было «единственно возможным в тот момент», сказал он.)

Статья в Times изменила планы Стила. По просьбе Симпсона он намеревался прилететь на той неделе в Вашингтон, чтобы поговорить с членами Конгресса. Симпсон даже подумывал о том, чтобы созвать пресс-конференцию со Стилом на ступенях Капитолия. (Симпсон позднее говорил друзьям: «Вы не сможете жить в ладу сами с собой до конца ваших дней, если будете знать, что не использовали всех доступных средств».) Это должно было стать его последней попыткой протолкнуть историю «Трамп — Россия» в газетные передовицы до выборов — и, возможно, сдетонировать последний октябрьский сюрприз.

Но статья в Times испугала Стила. Бывший шпион не хотел увязнуть в этой истории еще глубже или сделать что-нибудь такое, что могло бы толкнуть его в центр всеобщего внимания. Кроме того, он не понимал, почему ФБР так скрытничает по поводу его расследования. Ему казалось, что Бюро ввело газету в заблуждение и принизило значение его собственной работы. Стил сказал Симпсону: «Гленн, происходит что-то, чего я не могу понять».

И как только Стил был выставлен на всеобщее обозрение в статье Корна — факт его существования, если не его имя, — Бюро тут же сочло, что с ним не очень удобно иметь дело, и порвало со Стилом всякие связи. Как это представлялось чиновникам в ФБР, Стил был больше заинтересован в том, чтобы история получила огласку, чем в том, чтобы сотрудничать с Бюро по расследованию. Один из старших чиновников ФБР позднее говорил: «У него, несомненно, были свои задачи».

Стил отверг просьбу Симпсона вновь приехать в Соединенные Штаты. Как ему представлялось, он сделал все, что мог, чтобы предупредить американцев. А теперь ему оставалось только смотреть на окончание выборов в тишине своего лондонского дома.

Лагерь Клинтон был очень разочарован статьей в Times. «Мы все ждали, когда история с „Альфа-Банком“ появится в печати, — вспоминал Подеста. — И вот она — бум! — пустое место». Кампания, хотя и не имела реальных доказательств в поддержку версии, подготовила видео, рассказывавшее о связи сервера Трампа с «Альфа-Банком», и готовилась к масштабному рывку в социальных сетях. Этот план пришлось отбросить.

В тот же день CNBC сообщило, что Коми был согласен с утверждениями Министерства внутренней безопасности и Аппарата директора национальной разведки от 7 октября, но решил не ставить имя своего ведомства на заявлении. Коми, отмечалось в репортаже, ссылался на то, что день выборов был слишком близок, чтобы публиковать подобные суждения. Помощники Клинтон в Бруклине, не видя разницы между уголовным и разведывательным расследованием, рассматривали случившееся как абсолютное лицемерие. На слушаниях в Конгрессе в предыдущем месяце Коми отказался ответить на вопрос демократов, расследует ли он связи между Трампом и Москвой. А теперь Коми публично вбросил дело о почте Клинтон в цикл политических новостей на самом заключительном этапе президентской гонки.

К концу того дня Клинтон и ее помощникам стало казаться, что нация придет ко дню выборов, так и не узнав о таинственных связях между Трампом и Россией. Путину удалось выйти из воды практически сухим, а Трамп избежал тщательного расследования странного набора связей, существовавших между ним и Москвой. Единственное, чем мог утешать себя лагерь Клинтон, — они по-прежнему лидировали в опросах.

За два дня до выборов Клинт Уоттс все еще пытался предупредить Америку об опасности. Бывший аналитик ФБР и два его коллеги — Эндрю Вайсберд и Дж. М. Бергер — опубликовали отчет в онлайн-журнале War on the Rocks. В отчете говорилось, что они промониторили более семи тысяч аккаунтов в социальных сетях за прошедшие тринадцать месяцев и обнаружили «небольшую армию сотрудников», занимавшихся передачей ложных сведений и дезинформации из пророссийских кругов более широкой сетевой аудитории. Они увидели интегрированную и скоординированную российскую атаку, которая включала взломы сетей и информационные сбросы. Guccifer 2.0, утверждали они, недавно заявлял, что демократы могли «подтасовать выборы», поддерживая лозунг, продвигавшийся Трампом.