Читать книгу "Путин и Трамп. Как Путин заставил себя слушать - Дэвид Корн"

В августе 2016 года Уоттс был ошеломлен, услышав, как Манафорт, тогдашний руководитель кампании Трампа, цитировал российскую пропаганду — фейковую историю об озлобленных манифестантах, практически захвативших авиабазу США в Турции. С той поры он и Вайсберд, его коллега, работавший в Центре по кибербезопасности и внутренней безопасности, проанализировали трафик Twitter и обнаружили, что многие пользователи, распространявшие эту историю “made in Russia”, были одновременно фанатами Трампа.

Уоттс и его коллеги пришли к убеждению, что Россия троллит Америку. «Тысячи российских ботов и агентов размещают посты сотни раз на день, закачивая огромное количество дезинформации и агрессии в публичное пространство». И, заключили они, «наиболее вопиющие элементы российских активных мер в онлайне за последний год относились к президентской кампании Дональда Трампа».

Уоттс и его коллеги не видели всей картины, но были очень близки к этому. Информационная война против Соединенных Штатов Америки включала в себя широкомасштабные и очень изощренные операции в социальных сетях. Они были направлены на использование прославившихся на весь мир американских компаний в сфере высоких технологий — например, Facebook и Twitter. Накануне выборов было уже поздно предпринимать что-нибудь для противостояния российскому цифровому вторжению. Уоттс и его соавторы предостерегали: «Трамп не является окончанием российских хакерских атак и кампании в социальных сетях, направленных против Америки. Это всего лишь начало».

Признаки такой российской медиакампании были налицо, но лишь немногие наблюдатели обращали на них внимание. Двумя годами раньше секретный источник в Кремле предупреждал американское посольство о развертывании российской информационной войны. В том же году Людмила Савчук разоблачила Агентство интернет-исследований в Петербурге. New York Times расследовало деятельность этой фабрики троллей в середине 2015 года. Для газетной статьи Эдриан Чен составил перечень российских троллей. А в декабре того же года, когда президентская кампания набирала размах, Чен обнаружил интригующие метаморфозы. Вот что он говорил: «Я время от времени проверял свой список. И многие из этих троллей превратились в консервативные аккаунты, в фейковых консерваторов. Я не знаю, что происходит, но они все размещают твиты о Дональде Трампе и тому подобное». Русские тролли за Трампа — это же очевидно.

В начале 2016 года Андрей Крутских, старший советник Кремля, на российском форуме по информационной безопасности произнес наводящую ужас речь, в которой дал понять, что готовится предпринять его страна. «Вы думаете, мы живем в 2016 году? — спрашивал он. — Нет, мы живем в 1948-м. А знаете почему? Потому что в 1949 году Советский Союз произвел испытания своей первой атомной бомбы. И если до того момента… американцы не принимали нас всерьез, в 1949-м все изменилось и они стали разговаривать с нами как с равными. Я предупреждаю вас: мы стоим на пороге перемен, скоро на информационной арене появится нечто важное, что позволит нам разговаривать с американцами на равных». Крутских утверждал, что это новое информационное оружие позволит Москве «диктовать условия западным партнерам (США и их союзникам) с позиции силы».

Через несколько месяцев, в июне 2016 года, Российский институт стратегических исследований, руководимый отставным офицером российской разведки, назначенным администрацией Путина, выпустил для нужд Кремля конфиденциальный доклад. Документ призывал Москву начать пропагандистскую кампанию в социальных сетях и в российских сетевых изданиях с целью убедить американский электорат избрать президента, который бы проводил по отношению к России более мягкую политику. Разведка США узнала о существовании этого доклада лишь после выборов. Тогда же стало известно и еще об одном докладе, предлагавшем продвигать в сетях идею о подтасовке голосов, используя пропагандистские методы, с целью поставить под сомнение результаты выборов в США и в случае победы Клинтон подорвать ее президентство.

На всем протяжении кампании некоторые из помощников Клинтон по сетевым СМИ, глядя на шквал фейковых новостей о Клинтон в Facebook и нападки на их кандидата в Twitter, задавались вопросом, не стоит ли за всем этим Москва. «У нас было ощущение, что Россия играет в этом какую-то роль, но не было ни малейшего представления о масштабе происходящего», — вспоминал Роб Флаэрти, член команды Клинтон по цифровым СМИ. Но общая стратегия кампании Клинтон по цифровым средствам коммуникации не была рассчитана на выявление онлайн-злоумышленников и противостояние им. План состоял в том, чтобы использовать социальные сети для того, чтоб добраться до сторонников Клинтон, вдохновить их и побудить жертвовать средства в ее пользу, а вовсе не в том, чтобы убедить и привлечь на свою сторону избирателей, голоса которых ей пока еще не принадлежали и которые могли так и остаться ее противниками, натолкнувшись в сети на стену фейковых новостных историй, конспирологических теорий и генерируемых ботами антиклинтоновских постов. После завершения кампании ближайшие советники Клинтон признали, что они допустили промах, уступив эту территорию. «Мы оказались беззащитными, — заметил позднее Подеста. — Много всякой дряни плескалось в соцсетях, особенно на Facebook. И для колебавшихся избирателей там было много всякого, не только наши прямые обращения».

Кампания Трампа тем временем сосредоточилась на Facebook. За это направление отвечал Джаред Кушнер. Работая с Национальным комитетом Демократической партии, кампания Трампа применяла микротаргетирование и прочие техники на основе анализа данных. При этом она пользовалась помощью digital-агентства из Сан-Антонио, которым руководил Брэд Парскейл, и Cambridge Analytica, таинственной фирмой по глубинному анализу данных, принадлежащей миллиардеру правого толка, управляющему хедж-фондом Роберту Мерсеру. Они сосредоточились на Facebook не просто для того, чтобы привлечь уже существующих сторонников, но и чтобы убедить всех потенциальных избирателей примкнуть к их лагерю. (В июне, когда Cambridge Analytica только начала работать на Трампа, ее исполнительный директор Александр Никс связался с WikiLeaks и спросил, не захочет ли ресурс поделиться с его фирмой почтой, имевшей отношение к Клинтон. В то время Ассанж еще только намекал, что такие письма есть в его распоряжении. WikiLeaks отказала Никсу.) Подобной тактике, осознавала это кампания Трампа или нет, большую поддержку оказала антиклинтоновская информация, которую генерировали российские тролли и им подобные.

Тайная российская кампания в социальных сетях применяла огромное количество разных тактических приемов. Сотрудники Агентства интернет-исследований создали тысячи ложных аккаунтов на Twitter. Выдавая себя за американцев, они размещали комментарии в крупнейших медиаизданиях США. Используя фейковые учетные записи и виртуальные выделенные сети (VPN), позволяющие скрывать источники интернет-коммуникаций, они атаковали Клинтон на Twitter и Facebook и представили ее как коррупционера. А когда Access Hollywood разместил свое знаменитое видео, российские Twitter-аккаунты бросились на защиту Трампа, нападая на Клинтон, а затем продвигали сброс почты Подесты через WikiLeaks.