Читать книгу "Измена. Не фригидная жена - Алиса Маис"

Алиса Маис

Измена. Не фригидная жена

Раздел 1. Глава 1

Я думала, так в жизни не бывает.

В кино, сериалах, книгах — пожалуйста, но только не в жизни.

Права оказалась моя мама, которая с юности предупреждала: жизненные повороты дадут фору любой истории на экране…

Неделю назад я застала любимого мужа в объятиях другой женщины.

Я постоянно плачу. Заедаю горе калорийной пищей. Почти не выхожу на улицу. Не общаюсь с друзьями. Маме сказала, что заболела гриппом и пропал голос, так что пишу ей сообщения и бросаю селфи с наигранными улыбками, тонируя красные пятна на лице от слез.

Чувство нереальности происходящего не покидает меня…

Я хочу верить, что этот кошмар — сон, а я никак не проснусь.

Ведь это не могло случиться со мной!

Только не со мной!

Не с нами.

Дамир любит меня. Любил…

Это был обычный рабочий день. Я должна была вернуться в семь, закончив обновлять список недвижимости для нашей риэлтерской компании. Но под самое закрытие мне позвонили из клиники, в которой я сдавала кровь… Дальше все как в тумане. Я попросила коллегу прикрыть меня, чтобы поскорее добраться домой, поделиться с мужем новостью, обрадовать его. Мы так долго ждали и так старались…

Я не бежала по улице, а парила над землей. У нас получилось! После стольких разочарований у нас будет ребенок. Не помню, как добралась до дома. По дороге я представляла, что скажет Дамир, его реакцию. Представляла, как он рассмеется, поднимет, закружит на руках. Я строила планы, краткосрочные и масштабные. С рассеянной улыбкой планировала заказать пиццу и гамбургеры на вечер, а завтра засесть за детские магазины, сделать себе с десяток важных закладок и записаться к гинекологу.

Открыв двери первого этажа, я проигнорировала все тревожные звоночки, и помчалась наверх. Когда я сейчас вспоминаю об этом, мне хочется сказать себе: «Нет, Виталина, пожалуйста, не надо!» Но горькое воспоминание проигрывается до конца, я нажимаю на ручку двери и вхожу в нашу спальню.

Я сразу вижу их в зеркале, которое мы с Дамиром установили над туалетным столиком. Когда это было? Кажется, в прошлом декабре. Перед самым Новым годом мы спонтанно купили зеркало и Дамир предложил повесить его здесь, чтобы я смотрела в него по утрам, а он — на меня, «самую красивую и любимую жену».

Сейчас я вижу в зеркале девушку с огненно-рыжими волосами. Мужские руки обнимают ее, прижимают к себе, ласкают, скользят по ее коже. Я замираю на пороге и сдуваюсь, как воздушный шарик.

Может быть, это ошибка?!

Не тот дом?

Не тот район?

«Не тот город?» — тихий грустный смех оседает на губах.

Как в «Иронии судьбы». И будем потом с Дамиром рассказывать ребенку, когда подрастет, о смешном случае, когда мама…

До меня доходит, что женщину обнимает мой муж и никакая это не ошибка. Я узнаю кольцо. Боже, он даже не снял обручальное кольцо с пальца, которым сжимает ее тело. Я приваливаюсь к стене, едва не потеряв равновесие. Шок и отчаяние бродят по коже. Я не хочу на них смотреть, но глаз оторвать не могу… Кто она? Кто эта женщина, которую Дамир бессовестно привел в нашу постель?!

Время замирает, их движения замедляются, я впадаю в ступор.

Нечем дышать.

Я теряю способность анализировать, принимать решения.

Мне больно.

Лезвие предательства проворачивается в груди, оставляя физическую рану.

Я могла бы крикнуть: «Дамир!»

Позвать мужа, все еще любимого…

Могла бы эффектно появиться, запрятав в дальний уголок души обиду и отчаяние. Но я не сильная женщина. По крайней мере, не сейчас. Я предстаю перед мужем и его любовницей эмоционально голой в горе, надломленной, ошарашенной и преданной.

Из горла вырывается истошный крик.

Он проносится по комнате, отбивается от стен, вынуждает застыть людей на кровати. Теперь я в центре их внимания.

— О боже, Дамир… — восклицает девушка. — Это она?

Рыжая смотрит прямо на меня. Она прикрывает грудь одеялом, слезает с коленей моего мужа и моргает, как загнанный зверь. Но Дамир… Мне кажется, что я до смерти не забуду этот взгляд. Его черные глаза впиваются в меня, в них ни капли страха, сожаления или вины.

Он выглядит разочарованным, не больше.

Разочарованным, что жена узнала о любовнице или… Прерванным актом соития?

— Виталина, — вздыхает он. — Только не устраивай сцен, ладно?

* * *

Его слова бьют по лицу.

Будто брошенный в меня камень.

Я все еще опираюсь о стену. Руки на груди, комкают маленькую серую сумку. Ноги слабые, колени дрожат. Едва ли смогу сделать шаг, не упав, а сделать шаг необходимо. Я увидела и услышала достаточно, сейчас хочу убежать из дома.

«Не устраивать сцен».

Это все, что его волнует?

А перед кем устраивать сцены? Перед его любовницей?

Может быть, стоит подумать о моем комфорте?!

Мне надо уйти. Убежать.

На край света.

На край Вселенной.

Хочу убежать и стереть себе память. Стереть из головы два с половиной года семейной жизни. Его «Я люблю тебя», мои «ты моя жизнь», вечера и утра. Теперь все это видится мне под другим углом, наполненное фальшью, обманом, изменами.

— Вит, — он поднимается. — То, что ты увидела…

Прикрывается подушкой.

Муж голый. Я вижу, как по его виску стекает капелька пота. Начинаю дышать быстрее. Он подходит ко мне, но я отстраняюсь и врезаюсь в стену, будто ко мне хотел прикоснуться сам дьявол.

— Не касайся меня! Больше никогда не касайся меня! Предатель!

— Виталина…

— Что?! Что «Виталина»? — голос срывается. — Как ты это объяснишь?!

— А нужно? — он дергает плечом. — Вроде бы все предельно ясно.

Невозмутимый.

Рыжая дамочка, надо отдать ей должное, подбирает одежду и спускается по лестнице на первый этаж. Я успеваю заметить в ее руках кружевные черные трусики. Она стучит пятками по ступенькам, останавливается внизу, наверное, начинает спешно одеваться.

Сколько раз Дамир делал это здесь?

Она была единственной?

Есть и другие?

В нашей кровати.

— Как давно? — шепчу я, не поднимая взгляда от пола.

— Виталина, мне жаль, что ты узнала об этом так… Честно. Ты, наверное, сейчас, думаешь, что я вселенское зло, но…

— Если ты действительно не хотел, чтобы я узнала об этом так, мог бы не приводить ее в дом, в спальню, в нашу с тобой постель! — из меня потоком вырывается смертельная обида. — Мог бы не изменять мне. Я