Читать книгу "Повестка - Джон Гришэм"

Наконец дверь распахнулась, и в комнату вошел Форрест –один, без охраны, без наручников. Не произнеся ни слова, он уселся напротивбрата, сложил на столе руки, как бы погружаясь в медитацию. Голова его былаобрита, электрическая машинка сохранила лишь ежик коротких, не более четвертидюйма длиной волос. Чисто выбритое лицо, заметно постройневшая фигура, цветахаки рубашка с маленьким воротничком и двумя нагрудными карманами. Она такнапоминала армейскую, что у Рэя невольно вырвалось:

– Не клиника, а лагерь для новобранцев.

– Условия здесь и вправду суровые,– тщательно выговариваякаждый слог, отозвался Форрест.

– Тебе промывают мозги?

– Именно так.

Поскольку приехал Рэй исключительно для того, чтобы навсегдаразрешить проблему денег, его следующий вопрос касался именно их:

– И что они тебе обещали за семьсот долларов в день?

– Новую жизнь.

Рэй одобрительно кивнул. Форрест безучастно смотрел на брата,как если бы разговор шел с абсолютно посторонним человеком.

– Через двенадцать месяцев?

– Не раньше.

– Это обойдется в двести пятьдесят тысяч долларов.

Форрест едва заметно пожал плечами: какая разница – год,два, три.

– Сидишь на транквилизаторах?– попытался спровоцировать егоРэй.

– Нет.

– А похоже.

– Нет. Их здесь не применяют. Не поверишь, но это так.–Голос Форреста чуть повысился.

Рэй вспомнил о тикающих часах: ровно через тридцать минутсюда войдет Эллисон, чтобы проводить его до машины. К делу, к делу! Посмотрим,что Форрест согласится признать.

– Я еще раз взглянул на завещание,– раздельно произнес он,–и сравнил его с повесткой, которой судья призывал нас к себе седьмого мая.Подписи здорово отличались.

– И?..

– Не знаю, чья там действовала рука, но почти уверен – твоя.

– Обратись в суд.

– Ты ничего не отрицаешь?

– Зачем?

«Зачем?» – с отвращением мысленно повторил Рэй. Последоваладолгая-долгая пауза.

– Повестку я получил в четверг. Отправлена она была изКлэнтона в понедельник, в тот самый день, когда ты повез отца к Тафту. Вопрос:как ты умудрился справиться со старым «Ундервудом»?

– Я не обязан отвечать на твои вопросы.

– Ошибаешься. Ты должен рассказать мне все. Ты выиграл.Судья мертв, особняк превратился в пепел, деньги – твои. Интересует все этотолько меня, но ведь и мне осталось совсем недолго. Рассказывай.

– Пачка ампул морфия у судьи уже была.

– И ты отвез его к Тафту на инъекцию, тут нет никакихвопросов.

– Но это важно.

– Почему?

– Потому что отец почти не мог двигаться.– По лицу Форрестаскользнула неясная тень.

– Его мучили боли,– напомнил Рэй, надеясь разбудить в душебрата хоть какое-то чувство.

– Да,– бесстрастно подтвердил тот.

– И если бы одна доза морфия оказалась чуть больше, особнякостался бы в твоем распоряжении?

– Примерно так.

– Когда ты объявился в Клэнтоне?

– Мне еще в школе плохо давались даты.

– Не валяй дурака, Форрест, пожалуйста. Умер он ввоскресенье.

– Я выехал туда в субботу.

– За восемь дней до его смерти?

– По-видимому.

– Для чего?

Брат опустил подбородок, прикрыл веки.

– Он позвал меня к себе. Я и представить не мог, как онпостарел, каким стал беспомощным.– Форрест глубоко вздохнул, раскрыл глаза.–Боли были ужасными, лекарства не помогали. Мы сидели на крыльце, рассуждали овойне и о том, как все изменилось бы, не погибни Джексон[29] в Ченселлорсвилле.Судья все время дергался, так докучали ему боли. Временами у него перехватывалодыхание. Но все же он говорил и говорил. Мир между нами так и не установился,но в этом уже не было нужды. Я приехал, а другого ему и не требовалось. Однаждыночью, когда я спал на кушетке в кабинете, меня разбудил дикий крик. Я бросилсяв спальню – отец лежал на полу, скрючившись от невыносимой боли. Я уложил его впостель, помог ввести в вену морфий, и он успокоился. Шел четвертый час утра.Сон как рукой сняло, я отправился бродить по дому…

Повествование прервалось, но запущенный Эллисон хронометрпродолжал отсчитывать минуты.

– …и нашел деньги,– договорил Рэй.

– Какие деньги?

– Те, которыми ты оплачиваешь свое пребывание здесь.

– А-а, вот ты о чем.

– Об этом, Форрест, об этом.

– Да. Я обнаружил их там же, где и ты. Двадцать семькоробок. В первой лежали сто тысяч долларов. Произведя примитивный подсчет, ярастерялся. Что делать? Просидел до рассвета, глядя на пачки банкнот, боясь, чтосудья вдруг встанет, зайдет в кабинет – и надеясь на это. По крайней мере яуслышал бы какое-то объяснение.– Форрест повел рукой.– К восходу солнца у менясозрел план. Почему бы не позволить тебе распорядиться деньгами? Ты – первенец,ты – любимый сын, блестящий знаток права, ты – единственный, кто пользовалсядоверием отца. «Не буду спускать с Рэя глаз,– сказал я себе,– потому что онлучше меня знает, как поступить». Закрыл шкаф, придвинул кушетку и чуть было неотправился просить у судьи совета, но понял: хотел бы отец поставить меня визвестность, так бы и сделал.

– Когда ты сел за машинку?

– Где-то после обеда. Отец спал в кресле под старым платаномна заднем дворе. К тому времени ему стало гораздо лучше, морфий все же помог.

– А в понедельник ты повез его в Тьюпело.

– Да. Он намеревался даже сам сесть за руль, но я не дал.

– И спрятался возле клиники в кустах жасмина.

– Много же ты успел разузнать.