Читать книгу "Двери иных миров - Роберт Хайнлайн"

– Что ж, старина Боб, – громко подбодрил он себя, – посмотрим, так ли приветливы и безобидны местные жители, как это утверждал Дектор.

Осторожное изучение покоев дворца убедило Уилсона, что в нем никто не живет – нигде ему не удалось найти ни души. Повсюду царила стерильная чистота – никаких следов жизни. Он даже один раз крикнул, просто чтобы услышать звук собственного голоса. Пронзительное эхо заставило его вздрогнуть; больше он кричать не стал.

Архитектура дворца смущала Уилсона. Дело было даже не в том, что она была довольно странной – другого он и не ждал, – просто возникало ощущение, что дворец абсолютно не приспособлен для того, чтобы в нем жили человеческие существа. Огромные залы, в которых могли бы поместиться, наверное, десять тысяч человек, если бы им было на чем стоять. Во многих помещениях не было пола – в общепринятом смысле этого слова: Уилсон шел по коридору и неожиданно оказался перед входом в таинственное необъятное пространство, он чуть не свалился вниз, прежде чем сообразил, что пол под его ногами резко обрывается. Уилсон опустился на четвереньки, осторожно подполз к краю и заглянул вниз. Прямо впереди была глухая стена, которая так круто уходила в пустоту, что глаз даже не мог нащупать вертикальной поверхности. Далеко внизу стена начинала постепенно загибаться внутрь, пока на огромной глубине, под каким-то странным углом, не сходилась с дном.

Таких круто обрывающихся проходов, по которым невозможно было пройти человеку, Уилсон потом насчитал не один десяток.

– Исполины, – прошептал он, с благоговением глядя в открывшуюся перед ним бездну. Вся его храбрость исчезла. По своим следам, едва заметным на тонком слое пыли, он вернулся в уже хорошо знакомый Зал Ворот и только тут перевел дух.

Во второй раз Уилсон старался идти только по тем проходам, которые были явно предназначены для людей. Про себя он решил, что это, вероятно, та часть дворца, где должны были жить слуги, а может быть, и рабы. Здесь к нему постепенно вернулось мужество. Хотя тут тоже было совершенно пусто, эта часть дворца казалась приятной и даже веселой – особенно по сравнению с огромными помещениями, где, как он предположил, жили сами исполины. Уилсона несколько беспокоили немеркнущий яркий свет, источник которого он никак не мог определить, и мертвая тишина, нарушаемая лишь звуком его шагов.

Он почти потерял всякую надежду найти выход из дворца и уже собирался снова вернуться в Зал Ворот, когда коридор, по которому он шел, резко повернул и Уилсон вышел на яркий солнечный свет.

Он стоял на вершине широкого крутого спуска, веерообразно уходившего вниз к основанию дворца. Далеко впереди и ниже, не менее чем в пятистах ярдах, твердое, каменное покрытие спуска переходило в гладкий зеленый газон. Далее Уилсон увидел тот самый прекрасный пейзаж, который открывался с балкона, где они с Дектором завтракали – несколько часов назад и десять лет спустя.

Он некоторое время постоял на месте, наслаждаясь теплыми лучами солнца, погружаясь в изумительную прелесть этого чудесного летнего дня.

– Все будет хорошо! – не удержавшись, воскликнул Уилсон. – Это замечательное место!

Он начал медленно спускаться вниз, внимательно оглядываясь по сторонам в поисках людей. Уилсон находился на середине спуска, когда заметил маленькую фигурку, вышедшую из-за деревьев на поляну, к которой вел спуск. Он радостно закричал и замахал руками. Ребенок – а это, несомненно, был еще совсем маленький ребенок – посмотрел наверх, а потом стремглав бросился за деревья.

– Нельзя быть таким импульсивным, Роберт, – выругал Уилсон сам себя. – Не надо их так пугать. Веди себя поспокойнее.

Однако он не особенно расстроился – там, где дети, обязательно должны быть и их родители, некое сообщество людей, где обязательно предоставятся прекрасные возможности для молодого способного человека, умеющего во всем видеть положительный момент. Дальше Уилсон пошел еще медленнее.

В том самом месте, где исчез ребенок, появился мужчина. Уилсон остановился. Мужчина посмотрел на него, а потом сделал два несмелых шага вперед.

– Подойди ко мне, – ласково сказал Уилсон, – я не причиню тебе вреда.

Человек вряд ли его понял, но начал медленно подходить. Там, где кончался каменный спуск, он остановился. Было очевидно, что дальше он не пойдет.

Его манера поведения заставила Уилсона вспомнить то, что он видел во дворце, и то немногое, что успел рассказать ему Дектор.

«Если только все, что я проходил, изучая курс антропологии, имеет хоть какой-то смысл, – сказал он себе, – то дворец для него – табу, спуск, на котором я стою, – табу, и, наконец, как следствие этого, я сам – табу. Ну, сынок, теперь нужно грамотно разыграть свою карту!»

Он подошел к самому краю каменного спуска, но сходить с него не стал. Человек мгновенно встал перед Уилсоном на колени, сложив перед собой руки и опустив голову. Без малейших колебаний Уилсон коснулся его лба. Человек поднялся на ноги с сияющим лицом.

– Ну, это совсем не интересно, – пробормотал Уилсон. – По правилам мне полагалось пристрелить его в тот момент, когда он поднимался с колен.

Его Пятница склонил голову набок, с некоторым удивлением посмотрел на Уилсона и ответил низким мелодичным голосом. Речь его была плавной и странной, напоминающей пение.

– Тебе бы записывать рекламные ролики, – с восхищением заметил Уилсон. – У многих наших звезд голоса намного хуже. Однако сейчас я хочу перекусить. Еда. – Уилсон показал на свой рот.

Человек непонимающе посмотрел на него и снова заговорил. Боб достал из кармана записную книжечку Дектора. Полистав ее, он нашел слово «еда», а потом разыскал «пищу». Оказалось, что эти слова совпадают.

– Блеллан, – медленно произнес Уилсон.

– Блеллааан?

– Блеллааааан, – согласился Уилсон. – Прошу извинить за мой акцент. А теперь поторопись. – Он поискал в словарике слово «быстрее», но его там не было. Либо это понятие просто отсутствовало в их языке, либо Дектор посчитал, что он вполне может обойтись без него.

«Ну, – подумал Уилсон, – эту проблему мы решим быстро – если у них нет такого слова, я его для них изобрету».

Человек ушел.

Уилсон уселся по-турецки и стал ждать. Чтобы не терять даром времени, он принялся изучать записную книжку. Быстрота, с которой он сумеет подняться в этом обществе, зависит от того, как скоро он сумеет овладеть местным языком. Однако он успел познакомиться только с несколькими самыми общими понятиями, как новый знакомец вернулся. Вернулся не один.

Во главе процессии шел очень старый, седой, но безбородый человек. Да и все остальные мужчины были безбородые. Седовласый старик шествовал под балдахином, который несли четверо совершенно голых мужчин. Только на старике было достаточно одежды, чтобы появиться где-нибудь в приличном обществе, – остальным место было разве что на пляже. Старик явно чувствовал себя неуютно в своем одеянии, напоминающем римскую тогу. То, что он был главным среди всех, не вызывало сомнения.