Читать книгу "Кровь Зоны - Артем Обуховский"

Впереди виднелся только снег. Эти места очень редко посещались и назывались Северными пустошами. Горлов медленно продвигался по заснеженной равнине с редкой порослью высоких кустарников. Он возвращался с ходки обратно на юг, поближе к теплым районам. Боезапас и продовольствие подходили к концу. Уже неоднократно ему приходилось готовить пищу из красного идота, отвратительного на вкус.

«И взбрело кому-то в голову такое, — подумал Горлов. — Только идиот мог дать название „идот“. Сколько необычных слов есть. Но выбрали же самое неподходящее».

Раньше он занимался охотой, и именно это обстоятельство не давало ему погибнуть от голода даже в самых немыслимых местах. Он умел охотиться на разных животных. Добычей артефактов и идота Горлов стал заниматься относительно недавно. Поэтому он не мог знать истории вещества. Его бы наверняка удивил тот факт, что первым вещество нашел сталкер-изгой, которого называли Идотом. Такое прозвище прилипло к нему потому, что именно так он выговаривал слово «идиот», которое частенько употреблял во время ссор. Происходило это либо из-за дефекта речи, либо благодаря акценту, поскольку Идот не владел русским языком в совершенстве. Получилась игра слов: официально вещество называли идот, в разговоре — идиот. А разговоры, когда речь заходила об идоте, казалось, приобретали иное значение.

Клин, с которым Горлов познакомился в одном из святилищ, обучил его первичным основам навыков изгоя. После этого Горлов покинул окрестности лагеря, в котором обитал, и стал промышлять всем понемногу. Назвать его полноценным сталкером было нельзя, но нельзя также и сказать, что он ничего не смыслил в этом занятии. Горлов очень хотел, чтобы его называли сталкером, но никак не мог отделаться от повадок охотника. В частности, выслеживание животных ему давалось намного легче, чем поиск идота или артефактов. Поэтому его часто называли проводником. Сталкером-одиночкой Горлова называли лишь те люди, кто мало его знал.

Гибрид, как его в шутку называл Клин. По сути, так и было. Горлов забыл некоторые из навыков охотника, но научился кое-чему у изгоев. А главное, он подружился с Клином и теперь мог месяцами бродить в поисках идота, не рискуя умереть с голоду, однако в то же время не мог выжить в таких условиях, в каких выживали только единицы. Горлов, например, не мог определять погоду наперед, а также не умел скользить, словно тень, и чувствовать опасность на расстоянии. Однако он умел охотиться на любого мутанта и был гораздо лучше развит физически. Появились свои плюсы и минусы, и поэтому Горлов выбирал северные, необжитые районы. Здесь не шли губительные осадки в виде кислотного дождя на месторождениях идота, но провиант добывался тяжело.

И все-таки Горлов предпочитал, чтобы его называли одиночкой или отшельником, поскольку месяцами бродил по заснеженным местам, очень редко появляясь в обитаемых районах. Охотником его все равно уже не назвали бы, потому что он покинул убежище, а бродяга… Это слишком уж малозначимо.

Сейчас Горлов двигался на юг, чтобы сдать добытый идот Ласке, пополнить запасы и обновить имущество. Заодно намеревался встретиться с Клином. При расставании они договорились, где и когда увидятся вновь. На время необходимость расспрашивать информаторов отпала. Они должны увидеться в святилище Ласки. И у Горлова было о чем поговорить с другом…

Равнина простиралась во все стороны бесконечно, поэтому особой осторожности Горлов не проявлял. В заснеженных Северных пустошах аномалии почти не встречались. Останавливался он лишь изредка, снимая защитные очки, которые не давали снегу запорошить глаза, заодно расстегивал клапан, который закрывал рот и нос, предотвращая попадание холодного воздуха в легкие. Осматриваясь, Горлов прикладывал кисть ко лбу козырьком. Снег слепил глаза, солнце стояло высоко, но не грело. Начинался буран, и в ближайшее время необходимо было найти укрытие. Осмотревшись, он двинулся дальше. Узкие снегоступы собственного производства не давали проваливаться в снег там, где его покров становился глубже, чем обычно.

«Эх, Клин, — подумал Горлов, застегивая клапан и снова надевая очки, — знать бы, где ты сейчас?»