Читать книгу "Люмен - Кортни Коул"

Она представляется нам Сабиной, хотя мама называет ее просто Сабби. Так, словно они знакомы уже лет сто, хотя до сегодняшнего дня я ни разу не слышала, чтобы кто-то упоминал о ней. Все это кажется мне какой-то бессмыслицей, и мне становится любопытно, испытывает ли Финн то же самое, что и я.

Но, кажется, он не чувствует и капли моего потрясения и замешательства, пожимая руку Сабины. Он серьезно улыбается ей и вежливо произносит:

– Приятно с вами познакомиться.

Наступает моя очередь, и я ловлю на себе пристальный взгляд Сабины, ее темные глаза пронизывают меня насквозь, будто она пытается прочитать мои мысли.

– Приятно познакомиться, – выдавливаю я из себя заученную вежливость.

Уголки ее губ приподнимаются, морщинистая рука хватает мою. Ее кожа холодна, как лед, и по спине снова пробегает дрожь. В ответ она улыбается, и что-то в ее манерах выводит меня из себя, волоски на моей шее становятся дыбом, а каждый позвонок в моей спине выстраивается в идеально прямую линию.

– Смерть предрешена, я вижу. Жребий был брошен, – очень тихо бормочет она себе под нос, и я единственная, кто это слышит.

– Что? – смущенно переспрашиваю я.

Но она встряхивает головой.

– Не беспокойся, дитя, – твердо говорит она мне, – тебе не стоит переживать об этом, во всяком случае, пока.

Но я не могу не беспокоиться, потому что ее слова прочно оседают в моей голове.

Она ведет нас к нашим спальням и на пути поворачивается ко мне.

– Здесь ты должна меня слушаться, – сообщает она как само собой разумеющееся, так, словно я никогда не помышляла о том, чтобы спорить с ней. Я открываю было рот, но ее пронзительный взгляд не позволяет мне произнести ни слова. – Я обеспечу тебя всеми необходимыми снадобьями и препаратами, чтобы ты могла держать в руках свою… болезнь. Я делаю это в твоих интересах. И в интересах этой семьи. Ты должна довериться мне.

Ее речь звучит как неоспоримое утверждение, а не вопрос ко мне.

Она останавливается около двери в комнату Финна и позволяет ему войти, а затем мы продолжаем наш путь по коридору по направлению к моим покоям.

Перед большой деревянной дверью она поворачивается ко мне лицом.

– Если тебе что-то понадобится, сразу зови меня.

Она оставляет меня совсем одну в огромной комнате, напоминающей пещеру.

– Смерть предрешена, – полушепотом бормочу я себе под нос, бессмысленно уставившись на свой чемодан: он стоит в ожидании, пока я распакую его, но моя спальня слишком большая, чтобы я могла почувствовать себя здесь как дома.

Домой – вот куда мне хотелось бы вернуться больше всего на свете, только бы подальше от этого странного места, от всех этих людей с их загадочными словами и повадками.

– Что ты сказала? – спрашивает с порога Финн.

Некоторое время он просто стоит и смотрит на меня, а затем заходит в комнату и озирается по сторонам.

– Моя спальня мне нравится больше, – сообщает он, так и не дождавшись ответа.

Пока мне не довелось увидеть его комнату, поэтому я не берусь спорить, но в душе чувствую огромную благодарность за то, что он не стал повторять свой вопрос. Эти слова – просто какой-то бред, и я вообще предпочла бы, чтобы он не слышал, как я их произношу.

Смерть предрешена.

Что это значит?

Финн вприпрыжку скачет через всю комнату и плюхается в кресло из синего бархата, стоящее около окна. Мягкая подушка сиденья под ним издает протяжный скрип, и мой брат переводит взгляд на пейзаж за стеклом.

– Этот дом такой огромный! – восхищенно произносит он, словно это и без того не очевидно. – А еще Сабина сказала мне, что у нас будет собака.

Это заставляет меня немного воспрять духом. Потому что дома нам нельзя было заводить собаку, ведь у папы аллергия на животных.

– Собака?

Финн кивает в ответ с видом вестника хороших новостей.

Это место становится лучше в моих глазах.

Совсем капельку.

Мой брат помогает мне распаковать вещи и убрать одежду в шкаф. Я замираю, глядя на гигантскую кровать.

– Мне будет страшно спать здесь, – тихонько проговариваю я.

Финн мотает головой.

– Если хочешь, я приду спать к тебе. Тогда никто из нас не будет один.

Мне никогда не грозит одиночество – это одно из преимуществ жизни близнецов. Я улыбаюсь, и мы вместе находим столовую: когда мы вдвоем, никто из нас не одинок. К тому же если мы придем раньше, то нет риска опоздать к ужину.

Он проходит именно здесь, вокруг самого большого стола, который мне когда-либо доводилось видеть, и именно здесь мы впервые встречаем нашу бабушку.

Элеанора Саваж восседает во главе, ее волосы собраны в пучок. На ней платье и украшения из жемчуга, и выглядит она совсем не радостной, хотя и говорит, что рада наконец встретиться с нами. Она делает акцент на слове «наконец», бросая выразительный взгляд на нашу маму, когда произносит это.

Мама сглатывает, но ничего не отвечает. Это кажется мне любопытным. Мама боится бабушку. Но чуть позже, снова глядя на эту суровую пожилую женщину, меня осеняет мысль, что, должно быть, она наводит страх на всех.

Элеанора бросает на меня взгляд.

– Мы всегда содержали пару ньюфаундлендов у нас в поместье Уитли. Но недавно нам пришлось усыпить старых псов. Вам с братом выпадет честь выбрать двух новых собак. Сука наших соседей недавно ощенилась.

Я понятия не имею, что значит «ощениться», и мне всегда запрещали произносить вслух слово «сука». Но мне приходится кивнуть из вежливости, потому что она явно от меня этого ожидает и ведет себя так, как будто оказывает нам великую честь. Она ни разу не сказала ничего вроде «Добро пожаловать в Уитли. Я ваша бабушка, я вас люблю и буду заботиться о вас». Вместо этого она любезно позволяет нам выбрать новых щенков, которые будут жить в поместье.

Я ничего больше не говорю, потому что на самом деле я очень хочу собаку и боюсь, что, если задам хоть один вопрос, она передумает.

Вместо этого я стараюсь сконцентрироваться на своем ужине, который представляет собой странное блюдо: стейк, начиненный почками. Я размазываю по тарелке смесь из внутренних органов, которая выглядит совсем не аппетитно, но внезапно ловлю на себе мамин взгляд: она недовольно взметнула одну бровь вверх. Мне ничего другого не остается, кроме как нехотя положить кусочек в рот. На вкус это блюдо похоже на мясо, но по ощущениям больше напоминает кусок резины, от чего мне кажется, что меня вот-вот вывернет наизнанку. Я проглатываю эту омерзительную еду, даже не прожевав.

– А где наш двоюродный брат? – внезапно спрашивает Финн, и только сейчас я замечаю, что успела совсем о нем забыть, о том мальчике, с которым мы познакомились в прошлом году: о мальчике с темными, почти черными глазами.