Читать книгу "Чайка с острова Мираколо - Алена Волгина"

По углам вестибюля стояли алебастровые фазы, выточенные в виде фигур осьминогов. Полы были сделаны из истрийского камня, гладкого и блестящего, как вода. Драгоценные колонны из мутного молочного стекла с вкраплениями меди вздымались к потолку, похожие на струи фонтана. Я посмотрела наверх. С потолочной лепнины тянули свои щупальца чудовищные медузы и полипы, со стены скалилась акулья голова, глядя мимо меня пустыми черными глазами. Рассматривая ее, я вдруг ощутила, как чей-то другой взгляд яростно сверлит мне спину. Беглый осмотр холла не дал никаких результатов. Здесь решительно негде было спрятаться! Рикардо уже ушел вперед, лакеи задержались снаружи, встречая другую барку с гостями, так что в холле я была одна. Тишину нарушало лишь потрескивание светильников, озаряющих фрески на дальней стене. Картина производила сильное впечатление. Очевидно, дон Арсаго был поклонником батальных сцен, на которые не пожалели красной краски. Может быть, этот сюжет прославлял какие-нибудь деяния его предков? От картины словно исходила волна мутной ярости; зрелище распоротых животов, вываленных внутренностей и отрубленных голов вызывало тошноту. Вместе с тем проклятое полотно обладало какой-то чудовищной притягательностью. Я с усилием отступила на шаг, потом еще на один – и все никак не могла отвести взгляд.

– Джулия?

Я вздрогнула. Сверху на лестнице показалась высокая фигура Рикардо.

– Куда ты пропала? Пойдем скорее.

Мой брат снова скрылся в дверях. Оторвавшись наконец от проклятой фрески, я поспешила за ним следом. Вдруг какая-то невысокая тень метнулась от дальней стены и мгновенно скрылась в проходе под лестницей. До моих ушей донесся дробный топоток, будто пробежал ребенок. С бьющимся сердцем я замерла на середине лестницы, пытаясь справиться с необъяснимым ощущением липкого страха. Этот дом мне определенно не нравился.

***

Я еще пыталась прийти в себя после шокирующей встречи с искусством (той картиной в вестибюле), когда нетерпеливый братец затащил меня в угол гостиной.

– Давай я быстренько расскажу тебе, кто есть кто из гостей, чтобы ты не попала впросак. Прежде всего, нужно будет представить тебя донне Арсаго. – Он указал на бледную, немощную с виду женщину, которая беседовала с другой дамой, пышнотелой и яркой, разряженной в пух и прах. Вторая дама что-то быстро говорила, беспрестанно улыбаясь, ее зубы и драгоценности напористо поблескивали в свете свечей. Рядом с ней графиня казалась блеклой и истонченной, почти как привидение.

– …Дон Арсаго в грош ее не ставит, так что не тушуйся, если ты ей не понравишься, но все же следует проявить к ней уважение, – наставлял меня брат. – Дальше. Та черноволосая красотка рядом с графиней – это Джоанна Сакетти. Бывшая пассия графа. Ненавидит его со всем пылом оскорбленной женщины, но вслух ни за что не признается. А вон тот лисоподобный синьор в черном берете, с острой бородкой – ее муж. Бывший сенатор Джакомо Сакетти.

– И он здесь? – удивилась я. – А он знает, что его жена раньше… ну…

– Все знают. Но боже упаси тебя хотя бы намекнуть об этом! Здесь еще их дочь, Инес. Видишь блондинку, притихшую за спиной у Джоанны? Это она. В отличие от матери – скромница и молчунья, слова лишнего не скажет, но на твоем месте я бы ей не доверял. Подозреваю, что в этом омуте водится немало чертей.

– А как зовут вон ту синьору в красном? – спросила я с любопытством.

Девушка, которая привлекла мое внимание, кроме яркого платья выделялась необычно свободными манерами. Сейчас она непринужденно объясняла что-то пожилому синьору в коричневом плаще с меховой оторочкой.

– Это Бьянка. Бьянка Санудо…

Мечтательные нотки в голосе Рикардо заставили меня помрачнеть.

– Ее отец служит у дона Арсаго управляющим. Люди шепчутся, что синьор Санудо сильно сдал в последнее время, так что дочь проверяет вместо него счетные книги. Кое-кто поспешил донести эти сплетни до графа. А дон Арсаго, представляешь, заявил, что столь разумной девице он без колебаний доверил бы всю свою казну.

– Я бы на его месте поостереглась, – хмуро бросила я в ответ. – Не думаю, что синьора склонна к экономии. Одно ее платье из венеттийского шелка стоит не меньше двухсот дукатов, не говоря уже об украшениях!

– Завидуешь, сестренка? – ухмыльнулся Рикардо.

– Угу. Восхищаюсь.

Я с грустью оглядела свой чопорный темно-синий наряд. Из украшений – только длинные ониксовые четки, волосы гладко зачесаны под покрывало. Но даже в таком монашеском виде мое присутствие здесь многие сочли бы неприличным: ведь я недавно потеряла мать! К счастью, Ассунта, продолжавшая тихо меня ненавидеть, нарисовала мне такое ужасное лицо, что рядом со мной любой покойник показался бы воплощением здоровья и красоты. При взгляде на меня никто бы не усомнился, что я не только потеряла близкого человека, но и сама стою одной ногой в могиле.

– Хм, а он что здесь делает? – бормотал тем временем Рикардо, указав на плотного темноволосого мужчину с высокомерным костистым лицом и пристальным взглядом выпуклых светлых глаз. – Это Фальери, один из нуворишей. Они с графом никогда не ладили…

Я кое-что слышала о постоянных стычках «новой» и «старой» знати в пестром венеттийском обществе. Двое мужчин, похоже, продолжали какой-то старый спор:

– Вы слишком привыкли считать Венетту королевой моря, – напирал Фальери, – но теперь уже не те времена. Все, баста! Золотому грифону пора выбираться на берег. Из-за войны с тарчами мы потеряли крепости на пути в Ханаан, так что восточная часть Срединного моря теперь закрыта для нас! Кроме того, с тех пор как лозитанцы открыли морской путь в Бхарат, центр торговли необратимо сместился на север. Нам нечего больше ловить на море!

– Ну что вы такое говорите, синьор Фальери, – с улыбочкой вмешалась Джоанна Сакетти, исключительно с целью обратить на себя внимание. – Неужели Кашми и Магадха перестанут торговать с нами? Как же мы тогда будем обходиться без их прекрасных шалей, шелка и жемчугов, скажите на милость?

Дон Арсаго хмуро отвернулся от Джоанны, не обращая внимания на расточаемые улыбки.

– Вместо того чтобы ловить удачу у дальних берегов, следует заняться торговлей на континете, – развивал свою мысль настырный синьор. – Пора, пора переделывать корабли в амбары и винные прессы, распахивать фермы, вкладывать деньги в terra firma…

– Для этого нам понадобится прежде всего прочный мир с Лигой Четырех и северными герцогствами, – раздраженно бросил дон Арсаго, давая понять, что спор слишком затянулся. – Какой смысл нам вкладывать деньги в спорные земли, если мы каждую минуту рискуем их лишиться?

Спор о судьбах Венетты увял сам собой, когда торжественная процессия слуг внесла с кухни блюда с яствами, и графиня распорядилась пригласить всех в столовую.

Глядя на этот стол, я с некоторым ужасом подумала, что одного такого обеда нашему монастырю хватило бы на месяц. Здесь была жареная дичь во всех видах, целые пирамиды из окороков и колбас, остро пахнувшие соусы в маленьких кувшинчиках… Скатерть украшали охапки нарциссов и фиалок, распространявшие нежный аромат. В серебряных ведерках охлаждалось вино: бледно-желтое монфьоре, цветом похожее на зимнее солнце, и трентино, отливающее зеленью в бокале, с терпким и свежим вкусом. Гости оживились, рассаживаясь по местам. Только донна Джоанна молчала, обиженно поджав губы. Ее полные щеки и широкое декольте, прикрытое газовой вуалью, порозовели от гнева. Инес, сидевшая рядом с матерью, что-то тихо шептала ей на ухо.