Читать книгу "Умение не дышать - Сара Александер"

Припасы пора бы пополнить. Я разрываю обертку последнего батончика «Марс» и ем его как можно более медленно, ем и пытаюсь вспомнить флешбэки – вспышки из путешествия в прошлое, которые случились на Ханури-Пойнт. Вспоминаю и гадаю, не узнала ли я чего-то нового о том, что произошло в тот день, когда пропал Эдди.

Не то чтобы я не знала, что случилось: я отлично помню весь тот день, от начала до конца, – но у меня в памяти нечто вроде цепочки черных дыр. Я не могу вспомнить, о чем мы с Эдди говорили прямо перед тем, как он исчез, – о нашем последнем разговоре, о его самом последнем разговоре. А мгновения после того, как я поняла, что его нет, – они какие-то туманные. Весь тот год, когда я мучилась ларингитом и не ходила в школу, я пыталась разложить все случившееся по полочкам – я даже нарисовала несколько карт Ханури-Пойнт и попробовала всех на этих картах расставить, но только еще сильнее запутывалась. Даже не знаю, почему мой мозг так хочет все вспомнить теперь, но, наверное, это как-то связано с тем, что Эдди так часто мне является.

Я составляю перечень фактов:

Диллон плавал с дельфинами.

Мы с Эдди шлепали по мелководью у самого берега.

Только что Эдди был рядом, а в следующий миг исчез.

Отец был на берегу, но я его не видела.

Мама была дома, пекла пирог. Она приехала потом, после того как ей позвонили из полиции.

Я потеряла сознание, и отец прибежал и поднял меня.

Все мои воспоминания подернуты голубой пеленой.

Я помню то утро. После завтрака мы распаковывали наши подарки. Эдди получил вертолет с дистанционным пультом. Игрушку он разбил за пару минут. А мне достался новенький футбольный мяч – настоящий, кожаный. На улице моросил дождь и дул ветер, поэтому мы стали гонять мяч по гостиной, и Эдди разбил стекло на журнальном столике. Мама психанула не на шутку. Эдди закатил истерику, потому что не хотел надевать синюю футболку. Синий цвет он разлюбил, а на красной футболке была здоровенная дыра. А потом мама сказала отцу, чтобы он отвез нас всех на пляж Роузмарки, чтобы глаза ее нас не видели.

Роузмарки – это деревушка рядом с Фортроузом. Красивая, старинная, и там самый лучший пляж и самое вкусное мороженое на всем Черном острове. Но Эдди ужасно хотелось поехать на Ханури-Пойнт и посмотреть на дельфинов. Диллон его поддержал, потому что любил плавать вокруг этого мыса – наверное, тамошние сильные течения были хороши для тренировок. Предстояли соревнования, и Диллон был твердо намерен победить. Он уже имел титул чемпиона Черного острова на дистанции один километр на открытой воде. Ему хотелось стать еще чемпионом Хайленда.

Мы уже были на выходе, когда зазвонил телефон. Трубку взял отец. Звонила мать моей подружки Эмили, чтобы сказать, что Эмили заболела и в гости к нам прийти не сможет. Я села в машину расстроенная, и мне стало уже не до мороженого. Да и холодно было слишком.

Я еще немного сижу, погрузившись в воспоминания, и гадаю, заметил ли кто-то дома, что меня там нет. Порой я чувствую себя невидимкой, дуновением ветерка, касающимся чьей-то шеи. Человек это чувствует, встает и закрывает окно, чтобы не дуло.

Я собираюсь уйти домой, когда со скрипом отодвигается доска в стене. Задерживаю дыхание и отползаю подальше в угол. Хоть бы это не был мой отец.

– Эй! – слышится голос снаружи, он звучит молодо. – Есть тут кто?

Появляется лицо. Парень с растрепанными каштановыми волосами и короткой щетинкой на щеках. Изо рта у него торчит неприкуренная самокрутка.

– Ага, я так и знал, что тут кто-то есть.

Парень пролезает в щель и направляется ко мне. У меня бешено колотится сердце. Я торопливо собираю свои вещи.

– Из-за меня не уходи, – говорит он, усаживается рядом на бетонный пол и вытягивает ноги. Его черные джинсы снизу подвернуты, в руке он держит солнечные очки, и я догадываюсь, что это парень из лодки, на котором была куртка с капюшоном.

– Кто ты такой? – спрашиваю я, надеясь, что дрожь в моем голосе не слишком заметна.

Парень закуривает. Нет, это не просто сигарета. Расстояние между нами заполняется дымом, дым касается моей глотки, и он тошнотворно сладкий.

– Тэйви Маккензи, – отвечает парень, выдыхая дым. – Можешь звать меня Тэй. Покурить хочешь?

Он протягивает мне косяк и улыбается. Его плечо прижимается к моему плечу, мой дождевик шуршит. Жаль, что я его раньше не сняла. Мне вдруг становится жарко, и почему-то нет сил пошевелиться.

Раньше я травку никогда не курила, а мои ровесники и ровесницы то и дело покуривают за школьным полем. Во второй половине дня они всегда ко мне добрее – похлопывают по плечу, улыбаются. Иногда даже сигаретку предлагают. Но я никогда не беру. Не хочу ни у кого одалживаться.

– Ага, конечно, – отвечаю я и протягиваю руку. Гадаю, как мне отсюда выбраться.

Он не похож на ребят из моей школы. У него не стриженные и уложенные гелем волосы, как у них, а растрепанные и длинные, закрывающие уши. У них гладкие и круглые физиономии. А у него угловатое лицо с темной щетиной. Красавцем я бы его не назвала, но у него симпатичные карие глаза и длинные ресницы, притягивающие взгляд. Он напоминает мне парня, которого я видела несколько месяцев назад в документальном фильме про тюрьмы для несовершеннолетних преступников. И хотя тот малый из тюрьмы подрался, и драка закончилась плохо (просто очень плохо), я помню, что мне было жаль его, потому что я знала – его неправильно поняли. Мне были знакомы нахмуренные брови того парня из тюрьмы. Я такие нахмуренные брови каждое утро в зеркале вижу. И у Тэя тоже такой вид, будто мир его не принимает.

Затягиваюсь косяком и чувствую едва заметный привкус клубники. Клубничный бальзам для губ. Гадаю – может быть, он только что целовался со своей подружкой? У меня сжимается горло, я стараюсь не закашляться. Осторожно отодвигаюсь от парня, чтобы не прикасаться к нему, но при этом краешком глаза слежу за ним. Я хочу показать ему, что мне не страшно, что я с такими, как он, каждый божий день встречаюсь.

– Ну, а ты кто такая? – спрашивает парень и поворачивает голову ко мне.

Я смотрю на его блестящие губы и гадаю, кто его подружка, только бы не Эйлса, только бы не она послала его помучить меня.

– Меня зовут Элси. Ты – друг Диллона? – спрашиваю с надеждой.

Парень удивленно моргает:

– Кого?

– Ладно. Как, ты сказал, тебя зовут?

– Тэй, – медленно произносит он. – У тебя плохая память.

– Тэй. Это как река?[6] – говорю я. – А знаешь… как-то раз из-за землетрясения изменилось русло Миссисипи.