Читать книгу "Место, где зимуют бабочки - Мэри Элис Монро"

– Тебе нужно прилечь. Подремли часок.

– Не могу, – напористо ответила ей Эсперанса. – Еще столько надо всего переделать. Надо все продумать, ведь путь предстоит нам неблизкий…

– Бабушка, пожалуйста! – взмолилась Луз. Такая безоглядная решимость не сулила им ничего хорошего. – Расскажи мне, что происходит. Зачем нам ехать прямо сейчас? К чему такая сумасшедшая спешка?

Эсперанса пошевелилась на стуле, взгляд ее снова стал каким-то затравленным.

– У меня на то есть причины. Очень важные, Луз, – ответила она. Судя по всему, страхи внучки задели ее самолюбие. – Не думай, что я выжила из ума или что-то подобное.

Луз осторожно накрыла ладонью ее руку. Рука у Эсперансы маленькая, но такая сильная. Вот и пальцы все покривились от тяжелой многолетней работы. В молодости Эсперанса одна поднимала двоих детей на ноги, работая от зари до зари на своей ферме. А муж в это время зарабатывал на жизнь в Штатах. Много лет спустя она одна отправилась в Милуоки и работала поваром в ресторане: все ради того, чтобы у ее любимой внучки был свой дом. И действительно, эти красивые сильные руки сумели сотворить для Луз родной дом, ее единственный родной дом.

– Ничего такого я и не думаю, дорогая моя бабушка, – тихо молвила Луз, чувствуя, как сердце ее затопляет волна нежности и любви. Она наклонилась и поцеловала косточки натруженных пальцев.

Улыбка озарила лицо Эсперансы, и она ласково взяла руки внучки в свои.

– Девочка моя ненаглядная. Вот увидишь, это будет замечательное путешествие. Замечательное для нас обеих. И времени у нас будет предостаточно для того, чтобы поговорить обо всем на свете. Ах, я так давно мечтала об этой поездке! Вначале мы поедем в Сан-Антонио, а потом все вместе – в Мексику. Пора тебе на месте взглянуть на свои корни, узнать, откуда ты родом.

Луз выдернула свои руки и спрятала их за спиной.

– Но я же не из Мексики! Я родилась здесь, в Милуоки! Я американка.

– Зато твоя семья родом из Мексики. И к тому же… – Эсперанса на секунду запнулась. – пора тебе наконец познакомиться со своей родней, – закончила она твердо.

– Родней? Какая они мне родня? Вся наша семья – это ты и я.

– Что ты несешь? – взвилась Эсперанса. – А тетя Мария? А ее дети? Это, не забывай, твои братья и сестры! Двоюродные. И все они живут в Сан-Антонио. Твой дядя Маноло – тот живет в Мексике. И другие тоже…

– Я никого не знаю. – Луз нахмурилась и недовольно уткнула взгляд в кружку. Как может бабушка требовать от нее каких-то нежных чувств по отношению к родственникам, которых она не знает? И они тоже хороши… Не удосужились хотя бы раз приехать навестить их.

От первого брака у бабушки было двое детей. Старшая дочь Мария живет сейчас в Сан-Антонио. У той тоже двое детей, которые, впрочем, не написали им за все это время ни единого письма. И не позвонили ни разу. Маноло, единственный сын бабушки, став взрослым, вернулся в Мексику. Там и женился. Все эти люди для нее, Луз, абсолютно чужие. Она бы и не узнала никого, если бы вдруг случайно встретила кого-то на улице.

– И как мы будем разговаривать? – пряча в улыбке колкость, спросила Луз. – Я же не говорю по-испански.

– Верно. – Эсперанса сокрушенно повела головой. – Я помню об этом. Моя вина. Ты, когда я пыталась, категорически отказалась говорить со мной на испанском. А ты ведь известная упрямица.

– Нет в том ничьей вины, бабушка, – возразила ей Луз, стараясь не встречаться с ней взглядом. – Да и зачем мне испанский? Я же и по-немецки не говорю. И родственников отца тоже не знаю.

– При чем здесь отец? – Эсперанса возмущенно скривила губы. – Отец! Да он нам никто! Мы даже не знаем его фамилии. Никогда не прощу этому паршивцу, что он бросил твою мать.

– Может, он не ее бросил, – прошептала Луз едва слышно. – Может, он просто меня не хотел.

– Что ты говоришь такое, детка. Как можно было не хотеть появления на свет такого ангела? Да ты – единственно мало-мальски стоящее, можно сказать, что осталось от их союза! – Эсперанса негодовала и не скрывала этого.

Луз мельком взглянула на свои коротко обстриженные, не тронутые лаком ногти, и с сомнением покачала головой.

– Вся твоя родня, твоя семья, то, что мы называем la familia, все это у тебя от матери. И от меня, конечно! – воскликнула Эсперанса дрожащим голосом и кулачком ударила себе в грудь. – Дитя мое! Неужели я не научила тебе ничему? И ничего не дала? Взгляни вокруг себя. Все эти яркие краски, пища, которую ты ешь, музыка, которую слушаешь, – все это оттуда, из Мексики. А сколько я рассказала тебе мексиканских сказок и преданий! И все для того, чтобы ты знала, кто я такая и откуда родом. И ты сама тоже. – Эсперанса опустила голову и тихо добавила: – И кто такая твоя… мама. – Она взглянула в упор на внучку, и голос ее окреп и зазвенел. В нем слышалась уверенность человека, знающего, чего он хочет. – Мексика растворена в твоей крови. И ты должна гордиться и своим происхождением, и своими предками.

Луз исподлобья посмотрела на Эсперансу, сидящую за столом напротив. Та бесцельно затеребила косу, лежащую у нее на плече. Иногда Луз и правда чувствовала неразрывную связь с той культурой, к которой принадлежала ее бабушка. И ей в такие минуты было понятно желание бабушки, чтобы и она выросла настоящей мексиканкой, с такой же длинной и толстой косой, как у нее и какую носят все замужние мексиканские женщины. Разумеется, Луз гордится своим мексиканским происхождением. Но и ограничивать себя только им она не намерена. Ей нужна свобода, чтобы понять себя, понять, кто она есть и чего она хочет.

Эсперанса поднесла руку к ее лицу и осторожно погладила. Прохладные тонкие пальцы легко прошлись по щеке, в темных глазах застыла решимость.

– Нам надо поговорить… о твоей матери.

– Я совсем маму не помню, – быстро откликнулась Луз. – Она ведь так давно умерла. У меня сохранились лишь какие-то смутные обрывки воспоминаний. Скорее даже не воспоминаний, а ощущений или видений. Я почти забыла ее, и от этого мне порой очень грустно.

Эсперанса сосредоточенно сдвинула брови. Слова Луз ее огорчили.

– Дитя мое, – проговорила она, слегка запинаясь. – Ты так многого не знаешь о Марипосе…

– Я знаю, что она была красавицей.

– Да, – задумчиво бросила Эсперанса и выгнула бровь, словно в этот момент представила себе свою красавицу дочь. – Она действительно была очень хороша собой.

– А я на нее похожа? Хоть чуть-чуть? – В голосе Луз против ее воли прорвались нотки мольбы.

Эсперанса молчала. Луз почувствовала, как ее горячий взгляд заскользил по ее лицу, отыскивая следы фамильного сходства. Дорогая бабушка! Как же она переживает за свою внучку! Ей явно невыносима сама мысль, что девочка не принимает свои корни и совсем не говорит по-испански…

– Черты лица у вас разные. Но у тебя такая же красивая кожа, как у нее. Гладкая, бархатистая и такая же нежная. Марипоса выше тебя и такая тоненькая – ну вот-вот ветер подхватит и унесет… И иногда такое случалось. – Горькая улыбка тронула ее губы. – Мы с тобой, ты и я, мы из другого теста. Мы более прочные, что ли…