Читать книгу "Дебютантка - Кэтлин Тессаро"

Но как только веки ее сомкнулись, перед глазами поплыли все те же картины. Это всегда начиналось одинаково: вот его пальцы касаются ее кожи, в ноздри бьет мускусный запах его туалетной воды, губы его мягко ласкают ее обнаженное плечо…

«Еще…»

Он окунает палец в бокал с коньяком и проводит им по своим губам: «Ну-ка, попробуй».

Он наклоняется к ней, его дыхание согревает ей щеку. «Поцелуй меня».

Сколько раз Кейт обещала себе прекратить это раз и навсегда! Она больше не будет отвечать на его звонки и приходить к нему и уж точно не станет пить.

Он вел себя с ней как солдат вражеской армии на чужой территории: хотел не столько любить ее, сколько обладать ею. Но самое ужасное, что Кейт и сама страстно жаждала, чтобы ее сгубили и уничтожили, чтобы спалили дотла. Она открыла глаза. О, эти грезы для нее очень опасны!

Память сохранила и другие картины, не столь приятные, даже пугающие, страшные. Но почему же тогда именно эти видения преследуют ее, не дают ей покоя? Как сильны эти колдовские чары соблазна, как несокрушима сила его желания, его влечения!

Кейт села на кровати и увидела у противоположной стены, в зеркале туалетного столика, свое отражение. На нее смотрела красивая стройная блондинка, почти не знакомая даже ей самой. В Нью-Йорк уезжала брюнетка с волосами почти до пояса, такими густыми, что в них можно было спрятать лицо. Она опустила плечи, согнувшись чуть не пополам и склонив голову к солнечному сплетению. И испытала очень странное ощущение – какую-то сладкую, нежную боль.

О, это вечное желание перемениться, стать совсем другим человеком. Быть кем угодно, только не собой.

Между прочим, обрезать и осветлить волосы ей посоветовал Дерек Константайн.

– Смени имидж. Тебе пойдет что-нибудь такое вечное, классическое. Стань блондинкой.

– Мне это не по карману.

– Тебе не по карману оставаться брюнеткой, – возразил он. – И знаешь… – Дерек вздохнул и критически оглядел ее длинную, почти до пят юбку, – надо в конце концов что-то придумать и с одеждой. В черном ты выглядишь как… как вдова итальянского мафиози. В Нью-Йорке тоже придают значение социальным различиям, но они здесь очень тонкие, практически неуловимые. Деньгами теперь никого не удивишь, так что ценится не богатство, а родословная – ценится исключительность человека. А ты у нас сейчас, девочка, словно дебютантка, которую предстоит вывезти в свет, на первый бал. И если как следует поработать над твоим внешним видом, а потом вовремя представить кому надо, ты можешь пойти очень далеко.

Слова Дерека отдавали какой-то замшелой архаикой, и Кейт не понимала, что он имеет в виду.

– Ты хочешь сказать, в искусстве?

Голубовато-серые глаза его были непроницаемы, взгляд отстраненный.

– В жизни, – ответил Дерек, сложив руки с длинными пальцами под подбородком.

– Ах, в жизни!

Кейт прищурилась, разглядывая себя в зеркало: там виднелась маленькая фигурка, с ног до головы закутанная в хрустящую льняную простыню. Интеллигентная, изящная девушка, умеющая держать себя в руках. В дымке проникающего сквозь занавески дневного света она казалась окутанной золотым сиянием: ну просто спустившийся с небес ангел.

Вот бы научиться избавляться от темных сторон своей натуры так же легко, как менять платье.

Кейт вспомнила, как уверенно и убедительно звучал голос Дерека, с каким интересом и участием он отнесся к ней. Мысль о том, что ей покровительствует этот столь успешный, столь умудренный жизнью мужчина, так кружила ей голову, что невозможно было сопротивляться. Она и не сопротивлялась. Напротив, шаг за шагом отрекалась от своих еще нетвердых, находившихся в зачаточном состоянии понятий о себе и о мире, уступая и подчиняясь его куда более ясным представлениям, доверяя его опыту.

Но дебютантка, которую Дерек Константайн видел перед собой, подвела его, как, впрочем, и общество, в которое он ввел ее.

Кейт порылась в сумочке, достала пачку сигарет, закурила и подошла к открытому окну. Она сдалась без боя. Она отказалась от многого, что не вписывалось в новое положение вещей. Это далось ей нелегко. Постепенно возникало такое чувство, особенно в последнее время, будто пытаешься остановить морской прилив чайной чашкой.

«Я хочу покоя! Пожалуйста, дай мне покоя! – молча молилась она сейчас неизвестному богу, делая глубокие затяжки. – Вот я здесь, в тысячах миль от Нью-Йорка. Рядом со мной какой-то странный человек, я собираюсь заниматься работой, в которой ни черта не понимаю. Надо собраться с мыслями и привести их в порядок. Надо решить наконец, что делать дальше с собственной жизнью».

Кейт отбросила волосы назад. Ну до чего же жарко. И на душе кошки скребут.

Внезапно она ощутила неодолимое желание пуститься во все тяжкие, забыться, совратить кого-нибудь, переспать с кем-нибудь, все равно с кем. В голове, как в порнографическом фильме, замелькали соблазнительные картины: куча обнаженных тел, множество переплетающихся конечностей… Вот кто-то лижет ее плоть, а ее собственные губы жадно шарят по чужому телу… Замирает сердце, перехватывает дыхание.

Что это: разыгралось воображение или снова нахлынули яркие, как галлюцинации, воспоминания о прошлом?

Вот она, совершенно голая, стоит перед ним на коленях. Обеими руками он держит ее за голову и дергает взад-вперед бедрами…

Она отчаянно закусила губу. О, как больно! Даже кровь брызнула. А желание растет, усиливается, уводит все дальше от нынешней реальности.

«Остановись же!»

Нет, не получается, никак.

Интересно, каков из себя Джек, если его раздеть догола? Они ведь здесь одни. Она ему нравится, этого нельзя не почувствовать. И этот человек ей абсолютно чужой. Почему всегда легче переспать с мужчиной, которого совсем не знаешь?

Кейт глубоко вздохнула.

«Нет, не ходи туда!»

Но сладострастие уже охватило ее всю, медленно поползло по членам. Картинки, угодливо подсовываемые воображением, кружили голову, она не могла больше контролировать себя. Не могла не думать о том, о чем не должна была думать.

Кейт перевернулась на другой бок. Постель разобрана, простыни отброшены, два совсем чужих друг другу человека, два обнаженных тела тянутся друг к другу… Ах, как хочется ощущать, что тебя уничтожили, насадили на кол до самых печенок, распяли на этой постели…

Кейт закрыла глаза. Картины распаленного воображения куда-то пропали. Она в последний раз затянулась, погасила сигарету и выбросила ее в окно, прямо на дорожку.

Кое-как доковыляла до ванной, плеснула в лицо холодной водой и уселась на стульчак. Вспомнила, что в мобильнике ее ждет эсэмэска, и не одна.

Рано или поздно она ответит, на все ответит.

«Я схожу с ума, – подумала Кейт. – Я больна и никогда больше не стану нормальной».