Читать книгу "Воровская корона - Евгений Сухов"

— О выгодном дельце говорил, вот и глазенки блестели, — уверила его Елизавета. — Ты видел, какую он мне цепочку подарил?

— Ну, — неопределенно хмыкнул жиган.

— А то! — обиделась Елизавета Михайловна на его безразличный тон. — На цепочке бриллиант знаешь на сколько потянул? — глаза мадам возбужденно сверкнули.

— Ну? — вяло отреагировал Константин, рассеянно погладив женщину по обнаженному бедру. Уж камнями-то его не удивишь.

— Баранки гну! — передразнила Елизавета Михайловна. — На пятьдесят тыщ!

— Да иди ты! — искренне восхитился Константин, встрепенувшись. — Это какой же тогда камень должен быть, с кулак, что ли?

— Во какой! Почти с ноготь, — показала мадам Трегубова. — Такой жиган, как Хрящ, просто так суетиться не станет. Значит, действительно на кону большие деньги.

Пламя свечи от дыхания мадам Трегубовой слегка колыхнулось, отчего тени на ее лице сделались значительно глубже. Елизавета умела убеждать, и Костя Фомич всегда доверял ее интуиции.

— Ладно, посмотрим, что нам сам Хрящ напоет, — она придвинулась к Фомичу. — Ну что же ты как неживой, — укорила Елизавета Михайловна. — Или барышню согреть не желаешь?

Константин невольно сглотнул.

— Ты бы это… раскинулась, что ли. — Его широкая, жестковатая ладонь опустилась на ее живот и медленно поползла вниз.

— Дай подушку, под спину подложу, — пожелала Елизавета Михайловна, — а то ты, охальник, помял меня всю. А ведь я тебе, чай, не перина какая-нибудь.

Она сграбастала подушку и, приподнявшись, сунула ее под себя.

— Господи, касатик ты мой, — ее руки потянулись к самому лицу Фомича, — кто бы мог подумать, что в таком тощем теле столько силы может прятаться.

Константин слегка отстранился, оценивая новый предложенный ею ракурс, а потом, осторожно приладившись, вошел в разнеженную Елизавету.

Она ждала его.

* * *

На углу у Петропавловского переулка Макар Хрящ остановился. Вытащил из жилета золотые часы и, щелкнув крышкой, посмотрел на стрелки. Без пяти минут девять. Время не позднее, но уже стемнело, как и положено ранней весной.

— Сказал им, что дело денежное?

— Все путем, Макар, сказал так, как надо. Ты же человек серьезный, разве стал бы на какие-нибудь мелкие пятаки размениваться!

— Верно! — охотно согласился Хрящ, закуривая.

За следующим поворотом — Хитровка. Нерадивое дитя столицы. Как-то она встретит его?

— О тебе они слышали. Не терпится поближе познакомиться с тобой.

Макар довольно хмыкнул:

— Кто же о Хряще не слыхал. Что у них за дом?

Васька Кот достал серебряный портсигар и ловким движением выудил папироску.

— Обыкновенный, — чуть пожал он плечом, — двухэтажный. Стоит среди проходных дворов. Народец вокруг крутится — в основном жиганы. Там же картишками забавляются, туда же и барахлишко свозят. А вот как им мадам Трегубова распоряжается — неизвестно. Из нее это и клещами не вытянешь.

Хрящ затянулся и выдохнул вместе с дымом:

— А чего тут предполагать? На рынке сбывает. Хитровка да Сухаревка. Бабенка она тертая, не первый год в деле, так что связи налажены. Уркачи с жиганами ей доверяют, к ее мнению прислушиваются. Тертая баба! Каждого насквозь видит. Ну да ладно, пойдем, — отшвырнул в сторону недокуренную папиросу Хрящ, — чего прохлаждаться, — и хлопнул ладонью по карману пальто, в котором наган.

— А вот и дом мадам Трегубовой! — воскликнул Васька Кот, когда, поплутав по хитрым закоулкам, они вышли к двухэтажному дому. С торца здания горела красная лампа, здесь же топталась группа хитрованцев в изрядном подпитии и громко делилась впечатлениями прожитого дня. В этой половине дома содержались барышни, а Елизавета Михайловна выполняла при них роль заботливой мамки.

Мимо ее рта не проплывала ни одна копейка.

У высокого крыльца отирается все тот же шкет — не то посыльный, не то соглядатай. Шкет коротко свистнул, и тотчас из темноты материализовались две фигуры. Во мраке они выглядели необыкновенно высокими, и казалось, что макушками подпирают крышу дома.

— Куда вы, бродяги? — спросил один из них, сверкнув упыриной улыбкой.

— К Елизавете Михайловне, — твердо ответил Макар.

— Хрящ, что ли? — спросил другой, и в голосе бродяги послышались уважительные нотки.

— Он самый, — жестко произнес Макар.

— Ждет тебя мадам Трегубова, — протянул бродяга и, посмотрев на Ваську Кота, добавил: — Что-то ты зачастил в наши края.

— Нужда имеется, братец, — просто отозвался Кот, узнавая в вурдалаке недавнего попрошайку. — Вижу, что я в тебе ошибался, Грош. При случае ты и придушить можешь.

— Это как дьявол надоумит, — честно сознался бродяга.

— Хорош лясы точить, почапали, — грубовато осадил бродягу Макар. — Нас дело дожидается.

— Строгий твой дружок, — уважительно произнес им в спину Грош. — Настоящего жигана с одного взгляда видно.

Неожиданно дверь отворилась, и на пороге предстала Елизавета Михайловна. Сурово посмотрев на гостей, она строго спросила:

— Уж не ко мне ли?

— К тебе, Лизавета Михална, — вышел из-за спины Хряща Васька Кот.

Мадам Трегубова лишь мазнула по нему взглядом и обратилась к Макару:

— Как звать?

Хрящ усмехнулся, но отвечал достойно:

— Хрящ я… Сурова ты, барышня. Я к тебе по делу явился, а ты мне допросы устраиваешь, словно на Лубянке.

— А что, приходилось на Лубянке бывать? — неожиданно спросила женщина.

Хрящ выдержал ее пытливый взгляд. А потом ответил с усмешкой:

— Всяко бывало… Сначала бы в дом пригласила, по сто граммов за знакомство бы выпили, а там, глядишь, и о деле бы потолковали. Все-таки не из соседнего переулка я к вам заявился, — укорил ее Макар.

— Проходи… гость любезный. Давайте вот сюда. — Она повела их в дальнюю комнату. — Здесь у меня поприличнее. — И когда Хрящ вошел, она с интересом всмотрелась в него. — Хм… Вот ты какой!

— Я знаю, что тебя здесь по имени-отчеству величают. Ты уж меня извини, я тебя по-простому звать буду… Не из графьев мы, так что обиды быть не должно. А вот это тебе мой презентик небольшой, — Хрящ вытащил из кармана колье из изумрудов.

— Ой, господи! — всплеснула женщина руками, показав нешуточный восторг. — Да оно тысяч на триста потянет.

— Дурочка ты! — ласково обронил Макар. — Ты сюда посмотри! Сюда! — показал он на замок. — Ну, что там увидела?

— Рисунок какой-то.

— У вас на Хитровке все такие простые? — искренне подивился Хрящ. — Герб это императорский. Это колье сама Екатерина Великая носила!