Читать книгу "Сломанные ангелы - Ричард Морган"

– Ах да… Та самая, археолог…

Я почувствовал довольно странное предчувствие. Не говоря ничего, положил на стол перед комендантом свои бумаги и стал ждать. Неловко взяв бумаги, тот странным образом наклонил голову, стараясь рассмотреть документы в достаточно необычном ракурсе. Будто рассматривал голограмму. Мне показалось, он что-то пробормотал или просто задышал тяжелее обычного.

– Какие проблемы, комендант? – спросил я совершенно спокойным голосом.

Опустив руку, он наклонился ниже, протянув бумаги обратно. В этот момент взгляд его человеческого глаза показался мне вполне осмысленным.

– Что вам нужно от нее? – так же спокойно задал комендант свой вопрос. – От маленькой скрэчерши Тани. На что она "Клину"?

Мной овладела неожиданно трезвая мысль: а если его убить? Пожалуй, это легко. Наверное, я на несколько месяцев приблизил бы его отключение. Впрочем, снаружи еще оставались те двое плюс сержант. Слишком много неопределенности, и к тому же неизвестно, как запрограммированы роботы охранения. Мне пора выражаться конкретнее.

– Комендант, это дело касается вас не больше, чем меня. У меня есть свой приказ, теперь приказ есть и у вас. Итак, Вордени находится в лагере или нет?

Комендант не отвел взгляд в сторону, как было при разговоре с сержантом. Возможно, сработала какая-то привычка, зарытая в глубине сознания, некая давным-давно пережитая утрата, память о которой еще крутилась на орбите около угасавшего ядра его личности. Или передо мной был чудом оставшийся в целости кусочек гранита, из которого некогда он состоял целиком. Комендант не хотел уступать.

Моя правая рука, заведенная за спину, была уже расслаблена, согнута в локте и готова к действию. Вдруг задранное вверх предплечье коменданта дернулось и рухнуло на плоскость стола словно подрезанное. Документ вывалился из разжавшихся пальцев и полетел вниз.

В то же мгновение моя рука метнулась вперед, успев пригвоздить падающий лист к краю стола. Из горла коменданта вырвался сухой звук.

Секунду мы оба молча смотрели на руку, после чего комендант снова осел на стуле. Осипшим голосом он прокаркал:

– Сержант!

Дверь тут же открылась.

– Сержант, заберите Вордени из купола номер восемнадцать и отведите на шаттл к лейтенанту.

Сержант отдал честь и вышел. На его внезапно просиявшем лице ясно читалось облегчение от принятого другими решения.

– Благодарю вас, комендант, – козырнув, я забрал со стола свою часть бумаг и развернулся к выходу. Почти в дверях я опять услышал голос коменданта.

– Весьма популярная женщина, – сказал он. Я обернулся:

– Что?

– Вордени. Вы не первый, – с блеском в единственном глазу он наблюдал за моей реакцией.

– Не первый что?

– Не первый за последние три месяца, – говоря, он делал что-то с питанием своей левой руки, при этом лицо немного дергалось. – Была тут одна вылазка. Люди Кемпа. Им удалось прорвать оборону периметра и проникнуть внутрь. Неплохое техническое обеспечение прорыва, учитывая их нынешнее плачевное положение. По крайней мере в этом районе, – колова коменданта безвольно запрокинулась на спинку стула, и он издал длинный вздох. – Очень хорошие технологии. При таких обстоятельствах. Они приходили… за ней.

Наверное, должно было последовать какое-то продолжение, однако комендант молчал, едва поводя головой из стороны в сторону. Я на секунду замялся. Площадкой ниже стояли двое милиционеров, вопрошающе глядя на меня. Я снова прошел к столу коменданта, осторожно коснувшись его головы ладонями. Человеческий глаз закатился, и зрачок далеко ушел за верхнее веко, словно воздушный шарик, улетевший под крышу дома, где давно кончилась вечеринка.

– Лейтенант? – кто-то позвал меня со стороны внешней лестницы. Мгновение я продолжал всматриваться в лицо коменданта. Его дыхание едва прорывалось сквозь полузакрытые губы, и казалось, что в углу рта притаилась кривая улыбка. Рубиновый огонек продолжал слабо вспыхивать где-то на периферии моего зрения.

– Лейтенант?

– Иду, – я отпустил бессильно откинувшуюся голову коменданта и вышел вон, под горячие лучи солнца. Дверь тихо закрылась.

Когда я вернулся к челноку, Шнайдер сидел на одной из передних причальных стоек, развлекая толпу одетых как попало малолеток дешевыми фокусами. За ним пристально наблюдали двое людей в форме, укрывшихся в тени ближайшего купола. Когда я подошел ближе, Шнайдер бросил взгляд в мою сторону:

– Проблемы?

– Нет. Держись подальше от детей.

Шнайдер недоуменно поднял вверх брови и стал сворачиваться, не слишком спеша закончить фокус. В финале он вытащил из уха каждого ребенка по маленькой пластиковой фигурке. Все время, пока "дядя" показывал, как действуют его игрушки, дети недоверчиво молчали. Он сплющивал, складывал и потом надувал фигурки до прежних размеров. Дети наблюдали за действом, раскрыв от изумления рты.

Трюк Шнайдера напомнил еще кое о чем. В детстве меня тоже мучили кошмары, но какими бы трудными ни казались те годы, им не сравниться с ужасами этой планеты. Я спокойно заметил, обращаясь к Шнайдеру:

– Ты не делаешь доброго дела, убеждая, что люди в форме бывают хорошими.

Тот странно посмотрел в мою сторону и громко хлопнул в ладоши:

– Все, ребята. Расходитесь. Представление окончено. Дети разбежались, нехотя покидая оазис развлечений и подарков. Шнайдер наблюдал за ними, скрестив руки и без особого сожаления.

– Откуда у тебя игрушки?

– Нашел в хранилище два контейнера для беженцев. Не думаю, что они пригодились бы госпиталю, где мы забрали челнок.

– Да, своих беженцев они перестреляли давно.

Кивнув в сторону детей, весело уносивших полученные в подарок игрушки, я добавил:

– Когда улетим, милиция конфискует это добро.

Шнайдер пожал плечами:

– Да знаю я. Но шоколад и болеутоляющее я уже раздал. Что делать-то будем?

Хороший вопрос. И к нему – сразу куча ответов, один другого лучше. Я как раз думал над одним вариантом, наиболее жестким, и смотрел в сторону ближайшего поста милиции.

– Смотри, вот ее ведут, – сказал Шнайдер, ткнув пальцем в сторону. Проследив за направлением жеста, я заметил приближавшегося к нам сержанта, тех двоих в форме и между ними – щуплую женскую фигуру с выставленными вперед скованными вместе руками. Прищурившись, я смотрел против яркого солнца, используя все доступное увеличение модифицированного зрения.

Должно быть, во времена расцвета своей карьеры археолога Таня Вордени выглядела куда лучше. Ее стройному телу явно не хватало пышности, а темные волосы определенно требовали внимания. По крайней мере мытья и укладки. Ничего, напоминавшего макияж, на лице женщины не было и быть не могло. Разумеется, ее лицо украсила бы улыбка или какое-то более или менее приветливое выражение.