Читать книгу "Триумфатор - Ольга Игоревна Елисеева"

Люди в шкурах, с обломанными ногтями, с волосами, заплетенными в длинные висюльки – косами он бы это не назвал, а потом обмазанными глиной так, что при повороте головы они стучали друг о друга. Он-то возлежал, а его гости теснились: кто стоял, кто удерживался на краю скамьи половинкой седалища.

Граждане Лациума называли жителей гор «квилитами», подражая их будто бы похожему на птичий щебет языку: «квил-квил». Сами горцы своего единства не признавали и распадались на три десятка племен, родов и кланов – у кого что было, человек не выбирает, где родиться. При столкновениях Авл имел шанс убедиться, что язык у врагов на самом деле грубый, гортанный, а голоса – хриплые, как у пастухов, много времени проводящих на воздухе и ночующих под открытым небом. Просто никто не умеет так подражать птичьему щебету, подавая сигналы трелями то соловьев, то пеночек.

Распознав эту хитрость, Мартелл возблагодарил богов, ибо теперь, используя перебежчиков, всегда бывал предупрежден об атаке или параллельном преследовании. Горцы обожали следить и подглядывать, чтобы в удобный момент нанести удар ничего не подозревавшему врагу. Теперь враг подозревал и мог оказаться на шаг впереди. Квилиты простодушно недоумевали по этому поводу.

На взгляд Авла, они были дикими даже по сравнению со своими соседями галлотами по ту сторону хребта. Носили шкуры, воняли прокисшим молоком, навозом и потом, мылись в реках, ткали шерстяные материи, грубые, как мешковина, воевали гнутыми мечами, которые прямо в бою приходилось выпрямлять ударами ноги. Ах да, бегали босыми даже по ледяным камням и снежным предгорьям, отчего болели и умирали, редко доживая до 30-ти и сохранив все зубы здоровыми.

Вот с этими красавцами предстояло договариваться!

Когда почва была унавожена – дикари поели и выпили (Авл нарочно не велел рабам разбавлять вино) – проконсул решил, что пора, и обратился к ним на варварском наречии. Его счастье, что он легко учил языки, но так же легко и забывал. Везде, где стояли войска, нахватывался местных словечек, и тут же выбрасывал из головы по возвращении в Лациум.

– Вы все знаете меня.

Да уж, со всеми ними он воевал, вернее, посылал легионы на усмирение того или иного клана.

– Вам известна цена моего слова. Мы никогда не были друзьями, но я вас не обманывал.

Точно. С тех пор, как легионы проконсула встали в Асконе, для варваров любая попытка спуститься с гор – смерть. Нет, не обманывал. Его умение обуздать разбой их впечатлило.

– Сейчас я зову вас с собой, в Болотные Земли. Присоединяйтесь к моим войскам в качестве разведчиков и стрелков. Я щедр со своими солдатами, буду щедр и с вами.

В первую минуту над столом повисла тишина, будто все посыльные разом икнули, а потом шумно заговорили, стали толкать друг друга под локти, требовать от товарищей подтверждения услышанного.

Одни – старшие, еще помнившие времена смут в республике и то, как легко тогда доставалась добыча – призывали не верить ему, он уйдет с легионами, а они обрушатся на беззащитные земли.

«Так я вам и позволил!»

Другие – главным образом молодые воины – напротив, хотели в поход, жаждали добычи. Им было интересно хвастать золотыми браслетами, сманивать девушек цветными стеклянными сережками, возвышать хриплые голоса на собраниях родов не как пустоголовые крикуны, у которых молоко на губах не обсохло, а как удачливые, много благ принесшие племени воины. Им хотелось послушать песни и сказки о собственных подвигах и пуститься в воспоминания у костра, пугая малышню.

– Сколько? – положил конец общим раздумьям вождь камнеедов, который прибыл лично, потому что имел основания негодовать на проконсула. Его люди недавно проявили дерзость – спустились в долину. Естественно, дело не осталось без воздаяния. Домой несколько нарочно оставленных в живых дикарей доставили корзины с отрубленными руками и ногами – мол, не ходите к нам, не воруйте, не убивайте. Жестокость Авла оправдывало только то, что конечности отсекали уже у мертвых.

– Я никогда не отправлял с гор пленных в Лациум, делая вас рабами, – бросил Марцедон Секутор.

– Нет, – скривился камнеед. – Но все, кто не стал рабами, потеряли жизнь. Так сколько?

Авл тянул паузу. Теперь, когда их захватила жадность, он мог поторговаться.

– Они потеряли жизни, но ведь не я послал их в долину, – Мартелл забавлялся, оттягивая момент ответа. – Я предлагаю вам шестую часть всех богатств, которые получу в Болотных Землях, если вы последуете за мной.

– Пятую, – вождь камнеедов не унимался. Его звали Маленький Медведь. Не такой уж и маленький – выше кола палатки проконсула. В детстве он добыл в пещере медвежонка, и ему дали «взрослое» имя. Зверя малец не позволил убить, сам выкормил и теперь повсюду возил с собой на прочной ременной петле. Вон, сидит у частокола. «Наверное, и спит с этой животиной! Интересно, жены не возражают?»

– Мы согласны только на пятую часть добычи, – повторил камнеед.

Но Авл-то заведомо знал, что так будет. Что придется обещать больше, иначе их не выманить из самых дальних горных гнезд. А нужны все. И не для того, чтобы победить болотных людей. Не смешите! С его опытом и пары легионов хватит. Нет, эти вороньи дети и каменные задницы должны уйти, чтобы долина осталась целой и невредимой. Обещал? Сделает.

Глава 3

Детство не бывает счастливым

«Мне кажется, для юноши не позорно развратничать, пьянствовать, выламывать двери и охотиться на людей».

Теренций. «Братья»

Через пару недель они двинулись в путь. Горные кланы пришли все. Авл внимательно следил за этим. Подражая знаменам Вечного Города, каждый из них нес свой «аквил» – палку с надетой на него головой родового животного-предка: люди-медведи, люди-волки, люди-орлы, даже люди-козлы… А что? Горные козы лихо скачут и больно бодают врагов. Почему нет? Похоже, племена вытряхнули из дырявого мешка всех, кто еще мог носить оружие.

Мало было только воронов. Сразу видно – хитрецы. Прислали горсточку, а остальные остались дома в надежде ударить по долине, когда войска уйдут на север. Авл знал, что между кланами дружбы нет. Договорился с камнеедами разорить гнездо воронов. Вырезали всех. Включая тех, кто пришел на общий сбор. Проконсул не хотел пускать в дело легионеров – незачем солдатам участвовать в карательных акциях. Это портит войска, приучает к грабежу и поджогам. Не надо.

– Мужчин убить, женщин можете взять с собой. Дети в дороге – обуза Решайте сами.

Ох, как Мартелл не любил отдавать такие приказания. Это значило, что и детей туда же… Тех, кто не разбежался и не спрятался. Все равно ребятишки умрут от голода или будут съедены дикими зверями. Сердце проконсула всегда ныло, но если бы он не умел отгораживаться от чужой боли, наверное, не выжил бы и не стал тем, кем стал.

Самое странное, что поначалу у Авла так не получалось. Даже когда был центурионом, еще не очень получалось. А потом привык, что ли. Когда на него в одной гирканской деревне напали вот такие бесенята, чумазые и голодные – ночью, на спящего, – и чуть не выгрызли кадык, в прямом смысле, оружия-то у них не было! – только после этого Мартелл перестал их жалеть. Правда, он перед этим оприходовал их мать – ну, дело прошлое. Уже префектом легко отдавал такие приказы. Легатом – тем более.