Читать книгу "История рыцарства. Самые знаменитые битвы - Екатерина Монусова"

Тогда «…Гарсильяссо сел на коня, надел шлем с четырьмя перьями, взял фламандский щит и двинулся к мусульманским рядам. Бой произошел между боевыми порядками двух армий. Мусульманин мастерски владел оружием и управлял конем. Они сошлись на копьях. Гарсильяссо был отброшен назад, но удержался в седле. Соперники сошлись на мечах. Мусульманин кружил вокруг своего противника как ястреб; Гарсильяссо уступал мавру в силе, но превосходил его в проворстве; многие из ударов Тарфе он парировал; фламандский щит выстоял против дамасской стали. Оба получили многочисленные раны. Мавр, видя, что соперник сильно устал, вырвал его из седла, но не удержался и сам рухнул на землю. Тарфе тут же навалился на Гарсильяссо и нацелился кинжалом ему в горло. Крик отчаяния пронесся над христианскими рядами. Но тут Гарсильяссо выхватил меч и ударил мавра в сердце… Этические каноны строго соблюдались во время боя – никто не вмешался с обеих сторон. Гарсильяссо торжествовал; он поднял лист на острие меча и, держа высоко над собой, двинулся под радостные крики христиан к своим товарищам…»

Много лет спустя подвиг Гарсильяссо воспоет сам Лопе де Вега. Под пером великого драматурга оживут подробности страшного боя, который завязался в тот день. Муса в ярости кинул в атаку свой любимый эскадрон, составленный из отпрысков лучших семей Гранады. Но и маркиз Кадиса уже не был связан приказом короля. Тысяча двести копий направило его войско на врага. Но мусульмане мчались подобно смерчу, готовые смести все, что попадется на пути… Видя это, Фернандо и Изабелла, опустившись на колени, умоляли Святую Деву защитить своих сынов. Судя по всему, Мария не осталась безучастной к этой просьбе. Чем иначе объяснить тот факт, что, едва схлестнувшись с испанцами, пехотинцы мавров повернули назад? Напрасно Муса и его хваленые всадники пытались остановить их. Толпы неверных мчались к городу, натыкаясь друг на друга, калеча и топча… Свыше двух тысяч человек так и не добежали до ворот; две трети мусульманской артиллерии досталось испанцам. Позже они нарекут эту битву «перестрелкой королевы» – ведь кавалькада испанских воинов оказалась в виду мусульман именно по прихоти ее величества. В тот день Изабелла пожелала поближе взглянуть на Гранаду, «на этот современный Вавилон, который ждал, когда эти мечети и минареты будут преобразованы в церкви и колокольни», – так напишет о благословенном городе Антонио Агапида…

О, этот Агапида, таинственный монах, чья хроника борьбы испанцев с маврами проникнута неповторимым духом романтики и фатализма!.. Его героическую сагу перевел на английский язык американский писатель Вашингтон Ирвинг. Еще мальчиком прочел он «Историю гражданских войн в Гранаде» Хинеса Переса де Ита и навсегда заболел Испанией. Когда судьба забросила его туда в качестве посланника, Ирвинг и обнаружил в архивах средневековый манускрипт, ставший основой его полулетописи, полуромана. Впрочем, кое-то утверждает, что никакой хроники и вовсе не существовало, равно, как и самого доминиканского монаха, а единственным автором мнимой летописи был сам писатель.

…Когда на поле битвы пала ночная прохлада, около полусотни испанских рыцарей, затаились в глубоких зарослях близ Армиллы. Они ждали, что мусульмане вернутся, дабы похоронить погибших. Увы, мавританская разведка обнаружила засаду. Сотни мавров, кипящих жаждой мщения, окружили христиан… Это было настоящее избиение. Те, кто падал с коней, тонули в ручье или погибали под ударами неверных… Рыцаря Иниго Мендосу пронзили копья сразу четырех мавров; незадолго перед этим он отдал свою лошадь брату, взяв с того клятву позаботиться о его дочерях… До самой своей смерти Гонсалво платил им пенсию в память о своем спасителе. А в деревне Субия, где произошла неравная схватка, Изабелла через год основала монастырь Святого Франциска.

…На одном из фонтанов Альгамбры начертаны слова: «Я сад, созданный красотой первых утренних часов… Блистающие звезды сгорают от желания перенестись в этот зал и покинуть небесный свод»… Война еще пощадила небольшую часть садов у города. Свежие фрукты подкрепляли жителей Гранады и давали им силы сражаться. Фернан до решил положить этому конец – и поджег сады. Узнав об этом, Боабдил воспылал праведным гневом. На рассвете восьмого июля султан совершил омовение, как подобает мусульманину, который не знает, вернется ли из битвы домой. Облачившись в доспехи, он попрощался с матерью, женой и сестрой в башне Лас Инфантас (Принцесс), где некогда жили три прекрасные дочери правителя Гранады. Там они слушали песни вражеских рыцарей, заточенных в соседней башне… Нет, никогда не будут больше дочери Аллаха внимать сладким речам иноверцев! В тот день со стен по христианам били из арбалетов и аркебуз особенно яростно. Но стойкая испанская пехота не дрогнула под огненным дождем. И вот уже остатки мусульманских отрядов прижаты к стенам… Еще напор – и враг бежит!.. В тщетной попытке прикрыть отступление, Муса терял своих всадников одного за другим. А, войдя-таки в ворота, на этот раз приказал запереть их на самые крепкие засовы… Когда король Фернандо с триумфом возвращался в лагерь, победным салютом ему был черный дым горящих садов. А вскоре такой же страшный пожар запылал и в лагере христиан. Огонь, охвативший шатер королевы, порывами ветра перекинуло на соседние палатки. Изабелла, успевшая выскочить наружу, молила спасти принца Хуана… В последний момент его чудом успел выхватить из кроватки один из рыцарей – и, вспыхнув, как факел, шатер рухнул. Языки пламени с треском рвали темноту, кричали женщины, били барабаны. Тревога! Мусульмане напали на лагерь!

Лишь утром удалось выяснить, что в страшном бедствии виновата камеристка королевы. Поставив свечу рядом с тонким шелковым пологом, она, сама того не ведая, стала основательницей города, который получит название Санта-Фе – город Святой Веры. Девять главных городов Испании дали деньги на его строительство. Надежды мусульман на то, что испанцы наконец снимут осаду, не оправдались.

«Это, кажется, было чудо, – пишет Антонио Агапида, – так быстро возникал огромный город, с каменными зданиями, мощными стенами и могущественными башнями. Город пересекали две главные улицы в форме креста, заканчивающиеся в четырех воротах, выходивших на все стороны света. В центре находилась обширная площадь, где могла быть собрана целая армия. Этому городу было предложено дать имя Изабеллы, столь дорогое для армии и нации, но набожная принцесса, напомнив святую цель, во имя которой все здесь находились, дала новому городу название Санта-Фе, и он остается по сей день памятником благочестия и славы католических королей».

Со стен голодной Гранады ее защитники видели, как входят в ворота нового города богатые караваны, как пестрые ряды торговцев заполняют площади, как кипят котлы и льется вино. Наступила осень – но все ее плоды пожинали христиане. В стане их врагов царило уныние. И когда Боабдил созвал очередной совет, решение было почти единогласным. «У нас кончилось зерно, и корма для лошадей также не хватает, – сказал Абу Касим. – Люди забивают их, чтобы сварить похлебку, – из семи тысяч армейских коней осталось лишь триста. В городе двести тысяч человек, и каждый хочет есть…»

Король Фернандо