Читать книгу "История рыцарства. Самые знаменитые битвы - Екатерина Монусова"

…В тот день на совете царило замешательство. Христиане сильны – так не лучше ли положиться на великодушие кастильского монарха? Конечно, в Гранаде есть отважные воины и немало горожан, способных драться. Но, как сказал про них все тот же Абу Касим, «они хвалятся, когда враг далеко; но, когда шум сражения гремит у ворот, в страхе прячутся по углам…».

То, что заметил на это командир конницы Муса, необычайно воодушевило султана. «Кровь воинов Тарика, покоривших Испанию, течет в наших жилах – и мы готовы сдаться? Мои всадники закалены тысячей сражений. Наши горожане как один встанут на защиту своих домов. Что еще надо, дабы одолеть неверных?» Вскоре по всему городу слышалось бряцание оружия. Муса появлялся то тут, то там, заражая всех своей решимостью; и всюду его приветствовали как спасителя. Особенно часто его видели у Врат Правосудия – главного входа в крепость…

И сейчас над воротами высится подкова арки – вполовину высоты башни. На ее замковом камне высечена исполинская рука. Замковый камень над порталом несет через века парное изображение – огромный ключ. Исследователи магометанских символов утверждают, что рука – это религиозная эмблема: пять пальцев суть пять основных заповедей ислама – воздержание, паломничество, милостыня, омовение и война с неверными. Ключ же знаменует веру или власть: это не что иное, как ключ Дауда, врученный пророку.

Но в Альгамбре вам расскажут совсем другую историю, которая издавна переходит от деда к отцу, а от того – к сыну. Рука и ключ – колдовские знаки судеб замка. Воздвигший ее мавританский царь был великим чародеем и наложил на крепость магическое заклятие. Оно не утратит силы, пока рука с наружной арки не потянется под свод за ключом – тогда башни и стены рассыплются в прах… До сих пор рука неподвижна – потому-то крепость и выстояла ураганы и землетрясения, хотя от многих мавританских построек даже следа не осталось. Выстояла она и кастильскую осаду. Муса повелел снять с ворот задвижки и цепи: «Теперь мы будем цепями». Даже отдыхая, караульные не расставались с оружием, а их кони стояли под седлом…

Было очевидно: попытка взять город штурмом потопит христианскую армию в крови. И Фернандо решил применить испытанную тактику – голод. Села и поля Альпухарраса были преданы огню. Королевские отряды, перекрыв перевалы, останавливали все конвои. Одновременно Ферднандо укрепил собственный лагерь. Глубокие рвы и крепкие стены сделали и его похожим на крепость. Как настоящий город, он был разделен на улицы и кварталы – только вместо домов раскинулись палатки. Посреди, как величественный дворец, высился шатер королевы. Когда Изабелла прибыла под Гранаду вместе с инфантами, этот шатер почтительно уступил ей маркиз Кадис. Шелковый павильон ее величества, отделанный восточным золотым орнаментом, был отделен легкими струящимися занавесями от других комнат… Десятки свечей, отбрасывая на узорные стены причудливые отблески, яркими бликами играли на рукоятях оружия. Увы, скоро эти свечи сослужат королеве недобрую службу…

Но убранство шатра, пусть даже самого роскошного, не могло сравниться с красотою Альгамбры. Нет, он, Боабдил, не сможет с нею расстаться… Вот Львиный дворик – здесь неспешно протекала жизнь его предков. И так же медленно струится вода в фонтане. Вода, в изобилии стекающая с горных склонов Сьерра-Невады, – душа Альгамбры. Она наполняет ее живительной – и животворящей – силой. Фонтан окружен фигурами шести львов и шести львиц, изваянных из особого полудрагоценного мрамора и расставленных как лучи звезды. Такие же двенадцать львов поддерживали трон царя Соломона. Об этом его прародителю, султану Мухаммеду Аль-Гани, поведал визирь Ибн-Нагрелла, еврей по происхождению… На фонтане надпись: «Смотри на воду, смотри на водоем – и ты не сможешь понять, то ли спокойна вода, то ли струится мрамор…» По четырем сторонам двора – невесомые арабские аркады, ажурная филигрань беломраморных колонн. «Нет Бога, кроме Аллаха, и Магомед – пророк его» – эта ювелирная вязь повторяется несчетное количество раз… Наверное, все эти испытания послал ему Аллах за грехи его предков… Чтобы освободить своему сыну путь к трону, отец Боабдила вызвал в Альгамбру всех претендентов. Потомков блистательного рода Абенсеррахов встречал в этом зале палач – и тут же перерезал горло. Большие ржавые пятна на каменных плитах – следы крови; их уже не смыть никогда… До сих пор ночами из Львиного дворика доносится странный глухой звук. То ли роптание толпы, то ли лязг оков – говорят, призраки приходят сюда и призывают небесную кару на своих убийц…

Альгамбра

Однако негоже ему, потомку могущественных правителей Гранады, верить в досужие женские россказни! У его воинов хватит опыта и сил, чтобы «пустить кровь» и кастильскому гордецу. Фернандо трепещет, он напуган; он приказал своим рыцарям любою ценой избегать столкновений. «Лукавый король христиан не имеет великодушия; он стремится подчинять нас через слабость наших тел, но боится столкнуться с храбростью наших душ…»

А мусульманские рыцари любой ценой старались вызвать христиан на бой. Нередко какой-нибудь отчаянный всадник, вихрем полетев к границам лагеря, размахнувшись, швырял свое копье, насадив на него оскорбительное послание в адрес кастильцев. Анонимный автор на сайте www.osh.ru рассказывает:

«Среди мавров был рыцарь по имени Тарфе, известный своей силой и храбростью. Однажды этот мавр с несколькими товарищами проскочил в лагерь и пронесся мимо королевских шатров, оставив свое копье рядом с шатром Фернандо. Королевская стража бросилась в погоню, но мусульманские всадники уже вырвались из лагеря и мчались по направлению к Гранаде. На древке копья содержалось язвительное послание Изабелле. Оскорбление, нанесенное королеве, вызвало взрыв негодования у христианского дворянства. Один кабальеро, Эрнан Перес дель Пулгар, собрал пятнадцать товарищей на отчаянную вылазку. Его план состоял в том, чтобы проникнуть в Гранаду под покровом ночи тайным проходом. Об этом проходе стало известно от мавраперебежчика, получившего в крещении имя Педро Пулгар. Новообращенный христианин должен был провести своего крестного с товарищами в город. Смельчаки решили поджечь Алькасерию и другие важные здания и, воспользовавшись суматохой, вернуться в лагерь. В назначенный час отряд диверсантов спустился к Дарро и, соблюдая максимальную осторожность, перешел на другую сторону. Вскоре испанцы остановились недалеко от ворот. Здесь Пулгар оставил для охраны шестерых человек. Остальные продолжили путь вдоль реки, которая в этом месте проходила под стеной. Было темно и тихо. Мавр вел команду Пулгара к главной мечети. Здесь кабальеро, такой же набожный, как и храбрый, опустился на колени, достал из кармана камзола свиток пергамента, на котором было выведено большими буквами „Ave Maria“, и прибил его к двери мечети…»

Эту драгоценную грамоту несколько дней спустя увидят привязанной к хвосту коня все того же отчаянного Тарфе. Потрясая тяжелым копьем, он промчится из города в долину под дикий хохот и улюлюканье мусульман… Кастильский рыцарь по имени Гарсильяссо ла Вега, сопровождавший Эрнана Пулгара в его ночной вылазке, на коленях будет умолять короля отменить приказ и принять столь дерзкий вызов. И Фернандо не стерпел.