Читать книгу "Повседневная жизнь во времена трубадуров XII-XIII веков - Клоди Дюамель-Амадо"

* * *

Отныне не вижу, что Могло помешать бы нам Прийти с мольбой в Божий храм, Прося нам помочь того, Кто ныне поруган сам: Враг его Гроба Святого лишил, Стала Испания долом могил Время пустых отговорок прошло: Здесь никого еще шквал не топил. Чем еще может он нас упрекнуть? Разве что снова свершит крестный путь.

Отдав нам себя всего, Он принял муки и срам, И было нашим грехам Так искупленье дано; Кто жизни желает там, Пусть не жалеет для Господа сил Здесь, ибо смертью он жизнь возвратил; Смерти из нас не избегнет никто — Горе тому, кто страх Божий забыл! В жизни едва мы успеем мелькнуть, Как предстоит нам навеки уснуть.

Люди о том, что темно, Судят, подобно слепцам: Хоть тело — лишь смертный хлам, Всю жизнь они все равно Хотят угодить телам, Души же губят; спасительный пыл, Их охранявший от смерти, остыл; Был бы я горд, если б хоть одного К действию словом своим побудил: Хватит про бедность волынку тянуть, Каждый оденет пусть панцирем грудь!

Пусть будет сердце его Годно к великим делам! Король Арагонский, вам Бог вверил заботу о Том, чтоб внушить храбрецам, Что вы — их броня, что крепок их тыл; Если бы делу король изменил, Он причинил бы и Господу зло; Тем же, кто верно ему послужил, Здесь иль на небе сторицей вернуть Может он все — воздаянья в том суть.

Король Кастильский давно Не должен верить глупцам, Его хранящим от ям, Ибо идти нелегко Всем по Господним путям: Кто с ним заодно, кто Богу вручил Жизнь беззаветно, лишь тот ему мил, Всякое дело без Бога — ничто, Любит он тех, кто его возлюбил, Спесь перед Богом не знатна ничуть, К славе ведет не гордыня отнюдь.

Жизни высокой не знав, не добыл Чести безумец, поскольку мостил Тленом дорогу: чтоб нам повезло, Строить прочнее должны мы настил; Блага добившись, никто не забудь Благодареньем Творца помянуть.

Славный Магнит, вас Господь отличил — Срок, чтоб к нему вы пришли, он продлил: Ваше спасенье — его торжество; Гибельно плыть без руля и ветрил, Богу легко нас заставить свернуть: Ждет он, чтоб сами мы выбрали путь.

ПТ, с. 116–117

Раймбаут де Вакейрас

* * *

Начало мая, Певуний стая, Зеленый бук, Лист иван-чая — Но, увядая, Цветенью края Ваш, Дама, друг Не рад, мечтая Спастись от мук, Услышав, злая, От вас хоть звук, Вы ж — как немая. Как рая, Желая Близ вас Быть, о благая, — Лжеца я, Ристая, Сбил в грязь Как негодяя. Пред Богом стоя, Молю его я, Любовь чтоб спас Он от разбоя, Ревнивца злое Дело расстроя. Нет вовсе нас, Коль нас не двое, Ибо без вас Ни то ни се я; Сияньем глаз Не удостоя, Какое Былое Мне вы Вручили б! Но и Средь боя Пустое — В любви Искать покоя.

Как получу я Ту, в ком впустую До этих пор Счастья взыскую? Ведь вхолостую О поцелуе Грезить — позор! Напропалую, С бою ваш двор Все ж не возьму я: Губит ваш взор Все подчистую. Не всуе Нагую Вас зреть Я б стал, ликуя; Другую, Не лгу я, Иметь И не могу я.

Вместо привета — Горечь запрета. Бель-Кавальер, Прошу ответа: Чистая это Разве монета, Коль лицемер, Щеголей света Ставя в пример, Множит клеветы, Взяв столько мер Скрыть суть предмета? О, где-то Те лета! Жду я, Жертва навета, Совета; Без света Жизнь вся В траур одета.

Сравнить бы надо Сверканье взгляда На Беатрис С цветеньем сада! Мне мука ада — Ваша досада. В вас все сюрприз И все отрада, Любой каприз — Мне лишь привада, Когда я близ Такого клада. Награда Вне ряда — Сердца Вашего склада. Измлада Услада Певца — Поиски лада.

Кто, к вам лишь идя, Близ вас лишь сидя, Мог в смертный грех Не впасть при виде Вас — тот в Аиде, Вас ненавидя, Сгинет. В успех Верю я, видя Радость утех В каждом флюиде: Вы лучше всех — Я рад планиде! Предвидя Бесстыдье, Служу, Как тот Эниде, Но, выйдя В обиде, Скажу Стоп эстампиде.

ПТ, с. 147–149

Пейре Видаль

Мне петь от тоски невмочь, Ибо недужен мой граф. Король зато жив и здрав И столь до лесея охоч, Что новую я сложу: С ней в Арагон отряжу Гильема, и Бласко тоже, Их вкусы в музыке схожи.

Никто певца не порочь За то, что, все потеряв, Желает он не забав, Но песней скорбь оболочь; Признаньем я дорожу Той, по которой тужу, Она же со мной все строже, Как тяжки разлуки, Боже!

Ею забыт, я точь-в-точь Как тот, кого оболгав, Лишили чести и прав; Что толку в ступе толочь Воду, — позор заслужу Покорством, но так скажу: Почтенней еврей, похоже, Чем тот, кто проник к ней все же.

Мне страсть не может помочь: Там чист золотой расплав, Где жарки угли, — но нрав Той, что меня гонит прочь, Чем я верней ей служу, Тем тверже, — и вот хожу К другой, чей прием дороже Мне поклоненья вельможи.

Трон радости я не прочь Принять: я стал величав, Как император, начав Любить комторову дочь; Снурки Раймбауды свяжу В один: в Пуатье и Анжу Властвовал Ричард, и что же — С ним были дамы построже.

Готов я, таясь обочь Дорог, быть целью облав, Чтоб пастухи, закричав: «Волк!» — стали гнать меня в ночь; Я счастлив, когда брожу По лесу и нахожу В траве, а не в замке ложе И снег примерзает к коже. Кой с кем, Цимбелин, дружу Я ради вас, но скажу: Дружить — не одно и то же, Что стынуть в любовной дрожи.

Волчице принадлежу, И если еще кружу, То знаю: раньше иль позже — Натянуты будут вожжи.

ПТ, с. 157–158