Читать книгу "Сила самовнушения. Как наш разум влияет на тело. Наука и вымысел - Джо Марчант"

Само по себе это исследование не исчерпывающее, и, насколько я знаю, никто не взялся повторить работу Айронсон. Впрочем, если она права, то улучшение состояния верующих больных не нужно объяснять Божественным вмешательством. Айронсон считает, что их вера понизила уровень стресса.

Есть убедительные данные в пользу того, что стресс увеличивает скорость, с которой бессимптомная ВИЧ-инфекция преобразуется в развернутый СПИД. В частности, гормон стресса норадреналин помогает вирусу попадать в CD4-клетки и быстрее размножаться внутри{386}. По данным одного этапного исследования{387}, в ходе которого ВИЧ-инфицированные мужчины наблюдались на протяжении девяти лет, каждое новое (умеренно тяжелое) стрессовое событие на 50 % повышало вероятность развития СПИДа в указанном периоде. Результаты некоторых испытаний позволяют предположить, что снижение уровня стресса посредством лекарственной или когнитивно-поведенческой терапии способно замедлить развитие заболевания{388}. Вера в Бога может действовать по тому же механизму.

По сути, очевидная польза религии для здоровья – включая снижение риска возникновения таких хронических заболеваний, как диабет, деменция и инсульт[13], – весьма напоминает таковую от снижения стресса. Невролог Эндрю Ньюберг из больницы Университета Томаса Джефферсона в Филадельфии, изучающий воздействие религиозной веры на мозг, объясняет мне, что молитва, как медитация, урежает сердцебиение, снижает кровяное давление и помогает регулировать эмоциональный ответ на стрессовые ситуации. По его словам, религия помогает верующим «познавать себя, познавать мир и справляться с невзгодами»{389}.

Вера в Бога обеспечивает нас и последней социальной поддержкой перед лицом неприятностей. «Возникает чувство, что за вами стоит некто, ваш козел отпущения, – говорит Майкл Моран, доктор католицизма из Белфаста, который является членом Международной медицинской комиссии Лурда и регулярно выступает волонтером. – Иногда почти ощущается, что тебя принимают в свои руки и держат».

Но вера, как и эффект плацебо, предупреждает Ньюберг, имеет и теневую сторону, – например, когда вы оказываетесь в церкви или религиозном сообществе, где проповедуются ненависть и злоба. «Это крайне негативные эмоции, которые способны разрушить и мозг, и тело». По словам Ньюберга, для снижения стресса и улучшения здоровья необходимо «исповедовать религию, побуждающую к позитивным эмоциям – любви, состраданию, сопричастности, чувству общности с другими людьми. Не только с членами группы, но и с теми, кто вне ее».

Если взять даже основные религии, то похоже, что духовная борьба или вера в злобного и придирчивого Бога подвергает людей еще большему стрессу с соответствующими последствиями для здоровья. В исследовании 2001 года психолог Кеннет Паргамент из университета Боулинг Грин, штат Огайо, два года наблюдал примерно за 600 больничными пациентами в возрасте 55 лет и старше{390}. За этот срок, даже после контроля других факторов, чаще умирали те, кто вел духовную борьбу в связи со своим заболеванием – гадал, покинул ли его Бог, спрашивал, любит ли его Бог, или решал, что болезнь от дьявола.

Между тем Гейл Айронсон расспросила своих поднадзорных ВИЧ-инфицированных, каким они видят своего Бога. (Атеистов из той же выборки она не трогала, так как их было очень мало – 6,3 %.) Она оценила ответы по двум отдельным шкалам: «позитивному» взгляду на Бога (всеблагой, милостивый, всепрощающий) и взгляду «негативному» (суровый судия, который покарает их за грехи). У тех, кто расценивал Бога позитивно, – как Шери, – болезнь прогрессировала значительно медленнее, с пятикратно большей сохранностью CD4-клеток, чем у тех, кто нет{391}. Эффекты остались значимыми после учета других аспектов образа жизни, здоровья и настроения – фактически представление о Боге прогнозировало развитие заболевания лучше, чем все остальные психологические факторы, оцененные Айронсон.

Одним из участников, который чувствовал себя богооставленным, был Карлос – мужчина с католическим воспитанием, который только приехал в Нью-Йорк учиться на бакалавра искусств, как у него диагностировали ВИЧ-инфекцию. «У меня не было друзей в Нью-Йорке, так что пришлось справляться в одиночку, – сказал он Айронсон. – Во мне угасла всякая вера в то, что я высшее существо, равно как и в духовное начало… я ощутил, что меня покарали. Я думал, что умру за грехи»{392}. В отличие от Шери, у которой за время исследования так и не появились симптомы, у Карлоса после постановки диагноза стремительно развился СПИД.

Вот-вот стемнеет, и я стою у реки, на другом берегу – Лурдский грот. Я нахожусь перед приемным отделением больницы Нотр-Дам – одной из тех, где обслуживают больных паломников, ожидающих начала Процессии Благословенного Таинства. Появляется группа священников, благоговейно несущих круглую белую облатку на золотой подставке, укрытую под узорным кремово-золотым балдахином.

Многолюдно. Священники сходятся на открытой площадке перед больницей, и к ним присоединяется группа людей в инвалидных креслах и на носилках. Их окружает толпа других паломников и туристов, но много больше сидит на стене перед рекой, образуя тянущуюся вдоль берега очередь. Служится короткая служба, затем все направляются к ближайшему мосту. Первой шествует облатка, за нею – носилки с больными, оснащенные кислородными масками и капельницами; затем коляски, толкаемые сестрами милосердия в белых косынках и черных накидках с отчетливо видным красным крестом.

За самыми немощными следуют другие паломники, везомые в синих «колесницах». Есть девочка лет двенадцати, одетая в зеленую куртку и розовые джинсы, волосы собраны в хвост. Она сгорбилось, ее швыряет вперед и назад, но она победно держит за руку мать. Сразу за ней сосет рукав синей кофты мальчонка, лет двух или трех, с копной светлых кудрей.

Ходячие идут следом. Нас сотни в этой процессии, которая медленно движется через мост, после чего змеей огибает большую, увенчанную шпилем церковь, что обозначила местонахождение грота. По пути следования из динамиков льется хоровое пение. Крепкая пожилая женщина подле меня возбужденно выкрикивает: «Аминь! Аминь! Аллилуйя!» – по ходу используя зонтик, как трость.