Читать книгу "Дочь стеклодува - Петра Дурст-Беннинг"

– В какой-то степени вы правы, – ответил Стивен, цепляя вилкой клецку. – Приятного аппетита! Кстати, вы знаете, что тюрингские картофельные клецки известны во всем мире?

Рут не знала этого, но сочла, что с его стороны было очень мило сказать об этом.

17

Хотя еда показалась ей совершенно безвкусной, Рут сразу же поняла, как она голодна. Не успев оглянуться, она проглотила первую клецку и потянулась за второй, но, спохватившись, взглянула на Стивена.

– Наконец-то я вижу женщину, которая не клюет, как воробышек! – улыбнулся он. – У нас, в Нью-Йорке, женская половина общества объявила, что есть нынче не модно. – Он покачал головой.

Вместо того чтобы обрадоваться его словам, Рут пристыженно уставилась на тарелку.

– Я настоящая деревенщина, верно?

– Что вы, что вы! – Он наклонился вперед. – И слез своих вам тоже нечего стыдиться. Если честно, я даже немного завидую вам, потому что вы можете таким образом проявлять свои чувства. А от нас, деловых людей, все ждут самообладания и холодности… – На лицо молодого человека вернулась хитрая улыбка. – Не помню, когда я в последний раз оказывался в столь приятном обществе! – Глаза его были темными и теплыми, словно два уголька.

Рут почувствовала, что краснеет под его взглядом. Холодности она в нем совершенно не ощущала, совсем наоборот.

– Вы говорите так, просто чтобы я почувствовала себя лучше. Куда мне до нью-йоркских дам!

– А зачем вам с ними конкурировать? В этом нет нужды, вы сами – весьма необыкновенная женщина.

Рут рассмеялась.

– Надо было это моему мужу сказать! «У Рут столько навоза в голове, что хоть поле удобряй», – передразнила она Томаса, тут же осознав, что великосветская дама так ни за что не поступила бы.

Стивен громко расхохотался.

– Если позволите, я завтра переведу ваши слова Фрэнку, он очень любит яркие выражения!

– Но только имени моего не называйте, – рассмеялась Рут в ответ.

Только что она была напряжена, словно пружина, а теперь снова чувствовала небывалую легкость и радость, не зная толком, чем объяснить такое непостоянство чувств: тем фактом, что благодаря ее странному поведению они все еще не подписали договор? Или тем, что она постоянно встречалась взглядом со Стивеном Майлзом?

После еды Стивен снова достал документы. Они сошлись на том, чтобы назвать изготовителями «семейство Штайнманн», а затем стали разбирать договор по пунктам. Когда речь дошла до количества товаров, у Рут на миг закружилась голова.

– Вы действительно хотите заказать по триста шаров каждого вида?

Молодой человек кивнул:

– Вы сможете поставить такое количество? Или это представляет для вас проблему?

– Нет! – поспешно ответила она.

Насколько это вообще возможно, Рут сказать не могла, пока что она пыталась сложить все цифры в уме.

– То есть… если у нас есть двадцать образцов, то вы дадите нам заказ на… шесть тысяч шаров?

Стивен молча кивнул, водя ручкой по бумаге.

– Обычно мы договариваемся с поставщиками о доставке в порт Гамбурга. Но в вашем случае я предлагаю, чтобы транспорт из Зоннеберга до Гамбурга организовала наша сторона. Конечно, это скажется на цене…

Рут закусила губу.

– Разумеется, это ведь ясно.

Она не представляла себе, каким образом они доставят из Лауши в Зоннеберг шесть тысяч шаров… Черта с два они будут связываться еще и с организацией дальнейшей перевозки! Вот Иоганна удивится, когда узнает, как все продумала она, Рут!

– Срок поставки – тридцатое сентября. В этот день все шары должны быть готовы, упакованы и доставлены в Зоннеберг для дальнейшей транспортировки. Если этого не произойдет, заказ не будет иметь для нас ценности с учетом рождественского рынка. – Теперь его взгляд был совсем деловым, казалось, что прежде они не беседовали на очень личные темы. – Вы ведь понимаете это, не так ли?

Ошеломленная Рут кивнула. Шесть недель! Как они смогут справиться? Сколько это ночей? И сколько шаров может выдуть Мари за ночь? Рут лихорадочно размышляла, а Стивен тем временем продолжал:

– Последний срок отправки из Гамбурга в Нью-Йорк – второе октября. Мы исходим их того, что потребуется шесть недель на то, чтобы перевезти товар в Америку, а это означает, что елочные игрушки должны лежать в магазинах в середине ноября.

Рут вздохнула:

– Рождество в Нью-Йорке. И шары Мари там же… Я просто не могу себе этого представить.

Нью-Йорк! Уже одно название этого города звучало очень волнующе. Рут хотелось задать ему множество вопросов: о Нью-Йорке, о его работодателе, о семье.

Но Стивен не отвлекался:

– Однако же придется представить. Если есть то, что не вызывает у мистера Вулворта совершенно никакого восторга, то это нарушения договора. Поэтому позвольте мне еще раз задать очень важный вопрос: твои сестры… вы сможете выполнить этот заказ, Рут?

Ей показалось или Стивен только что обратился к ней на «ты», хоть и не напрямую? Рут пришлось взять себя в руки, чтобы сосредоточиться на его вопросе. Когда она ответила ему, взгляд ее был твердым:

– Еще как сможем! Тридцатого сентября наши шары будут готовы к отправке из Зоннеберга. Даже если мне придется лично их выдувать!

Мужчина улыбнулся:

– Вы не сочтете меня слишком наглым, если я скажу, что ничего другого от вас и не ожидал?

Рут почувствовала, что под его взглядом расцветает, словно увядший бутон, который спустя долгое время наконец снова полили.

– Если же возникнут сложности, то вы всегда можете попытаться застать меня в нашей гамбургской конторе.

– Гамбург? Я думала, вы из Нью-Йорка!

«Интересно, далеко ли Гамбург? – подумала Рут. – В любом случае ближе, чем Нью-Йорк».

– Мистер Вулворт хочет быть уверенным в том, что его рождественские товары не потеряются где-нибудь в гамбургском порту, а окажутся на борту нужного судна. Поэтому я останусь в Европе, пока все они не отправятся в путь.

Остальные пункты договора они обсудили быстро, а затем дошли до того, о чем Рут много размышляла прежде, – до вопроса оплаты.

– Пока мы не назвали конкретных цифр, я хочу предложить вам следующее, – начал Стивен. – Мы заплатим вам столько же, сколько и одному из скупщиков Зоннеберга за похожие шары. За вычетом, скажем, десяти процентов за доставку в Гамбург, которая будет организована за наш счет. – И он вопросительно посмотрел на нее.

В первое мгновение Рут хотела просто кивнуть. Его слова звучали разумно. Но потом до нее кое-что дошло: скупщик, о котором говорил Стивен, – это наверняка Фридгельм Штробель. А он продает шары Карла Фляйна по прозвищу Швейцарец. Ведь так говорила Иоганна? Стивен уже поставил перо на нужную строчку, когда Рут протянула руку через стол и осторожно коснулась его пальцев.