Читать книгу "Страсть и скандал - Элизабет Эссекс"

О Господи, да. Нужно — именно поэтому.

— Вы не понимаете. — Ничегошеньки он не понял. Эти мысли, от которых он так легко мог отмахнуться, ее напоминания — это все, что у нее осталось. Она научилась жить с ними вполне мирно. Дело в том, что она жива, свободна и способна вспоминать, если пожелает. Не от прошлого собиралась она бежать, но от настоящего. От угрозы, которая стала слишком реальна.

— Я намерен положить этому конец, Кэт. Так или иначе.

— А если по-другому? Что, если он вас убьет? Что, если он убьет множество людей в попытке добраться до меня? Почему вы упорствуете в жажде противоборства, сражения любой ценой? Когда для всех было бы лучше — для вас, для вашего брата и его семьи, — чтобы я ушла и Беркстед узнал бы об этом? Почему бы по крайней мере не увести его отсюда для начала, чтобы Уимбурну ничто не грозило?

— Они будут под защитой. И ты будешь под защитой. Здесь. — Это простое заявление было ультиматумом.

Рука Катрионы бесцеремонно схватила лацкан его сюртука, крепко и решительно. Она его не пустит! И ради этого испробует все, что в ее силах.

— Послушайте себя, Томас! Прошу вас! Вы сами сказали, что я очень хорошо умею спасаться бегством. Сказали, что я умна. Действительно, однажды я сумела сбежать на край света и вернуться, притом в одиночку.

При этом напоминании Томас скорчил кислую гримасу.

— Ты сказала, что тебе помогла бегума.

— Помогла. Но не приказала же она зенане сопровождать меня всю дорогу из Индии! Я сумела проделать этот путь сама, в одиночку. Уверяю вас, что вполне могу о себе позаботиться.

— Кэт, одного раза в подобных делах недостаточно, чтобы противостоять тому, что ждет тебя здесь, за стеной. Ты и понятия не имеешь…

— Я прекрасно все понимаю! Я слышала, как он мне угрожал. Как грозился убить Алису. Он шел за мной по пятам, а я выжила, Томас! И случалось в моей жизни кое-что похуже. Я не выскочила из головы Зевса, как какая-нибудь богиня, и не всплыла из морской пучины на раковине к тому моменту как вы соизволили заметить меня в Индии. Мой жизненный опыт куда больше, чем вы, возможно, думаете, Томас. Я могу о себе позаботиться. — Какая еще правда его убедит?

— Все еще таскаешь с собой эту штуковину, не так ли?

Она чувствовала тяжесть пистолета в кармане, который сама пришила к стеганой нижней юбке.

— Да, но как же мне жаль, что он там! Как бы мне хотелось, чтобы в нем не было нужды! И если бы я уехала, никому не потребовалось бы караулить каждую калитку в Уимбурне с оружием в руках!

— Нет, это необходимо, — упорствовал он, — пока Беркстед разгуливает на свободе. Или ты думаешь, что он не захочет вернуться сюда и закончить то, что начал, невзирая на твое отсутствие? Сейчас ты в безопасности, тебя окружают люди, которые тебя любят и верят тебе. И он это знает. Он знает, что тебе пришлось поведать нам свою историю. Вот почему я хочу, чтобы ты вернулась в дом и…

— Нет! Вы меня не слушаете. Если я уйду, он решит, что я ничего вам не рассказала. Я же не говорила раньше…

— Кэт! — Он коснулся пальцем ее губ, вынуждая замолчать. — Тебе меня не переубедить.

— А что, если я скажу, что не выйду за вас, если вы намерены рисковать? То есть если хотите меня, вам придется уехать со мной.

Эти слова она произнесла шепотом, но с тем же успехом могла бы кричать. Ей показалось, что мир перестал вращаться и застыл в напряженном ожидании его ответа. В ушах гремел стук ее собственного сердца.

И он тоже застыл, почти не дыша, и взвешивал ее слова. Она бы заговорила, сказала что-нибудь еще, чтобы склонить чашу капризных весов в свою пользу, но…

— Молчи, — прошептал он, и она услышала его решительный вздох. — Кэт…

— Прошу вас, Томас! Пожалуйста. — Она была готова умолять. Все потеряло смысл, лишь бы Томас и его семья — семья, которую она успела полюбить преданно и глубоко, как только умела, — оказалась в безопасности. — Если вы меня любите и хотите на мне жениться, то вернетесь со мной в дом и поможете мне наилучшим образом подготовить отъезд.

Томас взял ее лицо в ладони и прижался лбом к ее лбу.

— Подумать только, я восхищался тем, что в тебе есть стальной стержень. Думаю, ты бы предпочла, чтобы я увез тебя в горы Гиндукуша, дочерна загорелый торговец-лошадник. — Голос у него был усталый, но не сердитый, как будто ее слова скорее позабавили, чем разъярили его. — Это так? — прошептал он. — Сейчас, когда я добропорядочный англичанин, а не таинственный запретный плод, тебе не так интересно покориться мне? И прости, если я напомню… — Он понизил голос до шепота. — Вчера ты с радостью мне покорилась, когда позволила лизать…

— Томас! — Катриона чувствовала, что вспыхнула жарким румянцем до корней волос. — Вы нарочно разыгрываете тупицу! При чем здесь ваше английское настоящее?

Улыбнувшись снова, он поцеловал ее в уголок глаза.

— Неужели? Полагаю, это очень приятно — узнать, что меня отвергают из-за моих личных качеств, а не из-за моего достойного прискорбия фамильного древа.

Его поцелуи были и сладки, и горьки. Удовольствие, которого она себе позволить не могла.

— Томас, ваше происхождение никогда не было для меня важным. Ни Томаса Джеллико, ни Танвира Сингха. Я любила вас ради вас самого. — Голос Катрионы звучал едва слышно, потому что ее душил страшный жар.

— А-а. — Он притих, как будто ее слова лишили его всякой способности дразнить ее. Никакого шутовства не было в его голосе. — Приятно слышать.

А потом он нежно, очень нежно провел большим пальцем по губам Катрионы. Медленно, осторожно. И поцеловал ее. Очень, очень бережно. Его губы были твердыми, на них была и сладость, и горечь — как скошенная летом трава, как все то, о чем она мечтала, чего так страстно ждала. И боялась, что потеряла навеки. Ее влекло к нему, будто он был самой яркой звездой во Вселенной. Будто он был самой жизнью.

— Хм. — Кто-то преувеличенно громко откашлялся, а затем сказал: — Мисс? Мне показалось, я слышу голоса. Вам нужна помощь, мисс? Этот парень вам докучает?

— Нет, — ответил Томас Джеллико, пытаясь не прерывать поцелуй.

Но Катриона уже вырывалась из его объятий, надеясь, что прохладный утренний ветерок успеет остудить ее разрумянившиеся щеки.

— Благодарю вас, мистер Фаррелл. — Она взглянула на главного конюшего Уимбурна. — Спасибо за заботу. Но беспокоиться нет нужды. Это мистер Джел…

— Клянусь небесами! — Огромнейший мужчина — таких великанов Кэт никогда в жизни не видела — выступил из-за спины главного конюшего. — Это вы, мастер Томас?

— Верзила Хэм? О Господи, Верзила Хэм! — Восклицание Томаса относилось только к великану кучеру, который шел по проходу между стойлами. — Хэм! Как поживаешь? — Томас схватил мясистую ручищу мужчины, который, в свою очередь, заключил его в объятия, шумно хлопая по спине. — Бог мой, приятель! Да ты не постарел ни на день.