Читать книгу "За далекой чертой - Бронвен Пратли"

от нее исходил головокружительный аромат жареного мяса. Он растекся по залу, вызвав голодные спазмы у всех воспитанников до единого. Гарри не стал исключением. Последние пять лет он не мог отделаться от голода: после того как ему стукнуло двенадцать, скудные фэйрбриджские обеды перестали его насыщать.

Гарри привык к голоду, он уже не изводил юношу с такой силой, как в первые годы. В свои семнадцать он был самым старшим воспитанником на ферме. У этого положения имелись свои преимущества. Например, можно было стащить кусочек свинины, пока нарезаешь ее; ему часто поручали эту работу. Иногда он даже раздавал по кусочку младшеньким, которые слонялись по столовой и делали вид, что подметают деревянный пол и оттирают тряпками следы от подошв, а сами жадно поглядывали на аппетитное угощение.

– Не забудь мне немножко оставить, – шепнула ему Мэри из-за спины.

– Не буду я тебе ничего оставлять. Ты вон вчера мне яблок не дала.

– Они были для Лотти! – возмутилась Мэри и шутливо толкнула его в спину. Гарри едва не упал и рассмеялся вслух.

Мэри, Фэйт и другие девочки-стажерки суетились на кухне – помогали готовить угощения к вечернему чаепитию, чтобы попотчевать членов совета, когда они закончат инспекцию. Каждый год повторялась одна и та же история.

Гарри бросил взгляд через плечо. Мэри спешила обратно на кухню в белом переднике, повязанном на тонкой талии. Поймав его взгляд, девушка скорчила рожицу, скосив глаза и высунув кончик языка. Гарри захотелось схватить ее и защекотать до визга, но это исключалось, поскольку в столовой было полно народу: дети, учителя, воспитательницы, другие работники.

Форрест показывал инспекторам ферму. Наверняка они с женой сейчас хвастали корпусами общежития или бесчисленными садами при ферме – дети три месяца подготавливали посадки к этому дню. Ни в одном из больших прямоугольных садов нельзя было сыскать ни сорнячка. В них царила пестрая какофония цветов, посаженных меж пышных хвойных деревьев, и буйно росли летние овощи: сладкий зеленый горошек и фасоль, стебли которых были подвязаны веревочками, обмотанными вокруг колышков; морковь с раскидистой ботвой, торчащей над землей; картофель, притаившийся в земле под пучками листьев; ягоды, алеющие на темно-зеленых кустах; головки латука, изумрудные листья мангольда, буйные островки тыквенных грядок.

Гарри одолевали смешанные чувства. Ферма успела стать ему домом. Воспоминания об Англии поблекли и подернулись туманом. Казалось, когда он жил там, то был совсем другим человеком, так много времени прошло. И все же юноша держался за память о тех временах и том крае. Ему предстояло прощание с Фэйрбриджем – и Гарри всей душой ждал отъезда, но вместе с тем не хотел покидать Молонг, и на то было немало причин.

Он пошел на кухню за разделочным ножом. У плиты устроилась Мэри с большой ложкой в руке. Ее светлые волосы были собраны в дерзкий хвост и повязаны платком. Голубые глаза засияли, стоило ему появиться, а пухлые розовые губы тронула дразнящая улыбка.

Последнее время присутствие Мэри необъяснимым образом смущало юношу. Их беззаботная, уютная дружба сменилась тягучей тоской, которой он и сам не понимал. Его тянуло к Мэри со страшной силой, но когда он оказывался рядом, все слова вылетали из головы, шею и лицо обдавало жаром, ноги заплетались, а тарелка с едой летела на пол. Гарри ничего не мог с этим поделать.

– Что ты там варишь? – спросил он, подойдя поближе к плите.

Девочка улыбнулась еще шире.

– Вот здесь – жимолость для пирогов. А вон в той кастрюле – картошка. Сделаю пюре с маслом и сливками.

– Умираю с голоду! – признался Гарри и, привстав на цыпочки, залюбовался темно-бордовым ягодным варевом, приправленным сахаром и какими-то незнакомыми специями.

– Не трогай! – предупредила Мэри и замахнулась на него ложкой. – Горячее же. Язык обожжешь.

Гарри опустился на полную стопу и спрятал руки в карманы.

– Я завтра уезжаю.

Ее улыбка померкла, а взгляд скользнул на ягоды. Мэри принялась медленно их помешивать.

– Знаю. Зайдешь попрощаться перед отъездом?

– Обязательно. Если получится. – Он неловко переступил с ноги на ногу. – Очень хотелось бы.

– Ну вот и хорошо. – Мэри одарила его улыбкой, от которой внутри разлилось тепло, а сердце застучало быстро-быстро.

– Когда мы тут всё как следует подготовим, персонал отвлечется на инспекторов. Все будут заняты. Вот я и приду к тебе в корпус.

– Договорились, – ответила Мэри.

Гарри нашел разделочный нож и вышел, чтобы нарезать свинью. Деликатес поставили на буфетный стол неподалеку от входа. Тушка лежала на длинной серебристой тарелке, и ее соблазнительный аромат манил всех детей в комнате. Целый месяц Гарри работал в свинарнике и каждое утро спозаранку кормил животных. Он легко различал их на глаз, но понимал при этом, что каждая сослужит свою службу. За время стажировки Гарри успел разобраться во всех хитростях деревенской жизни. Никто не учил его растить свиней, тут приходилось разбираться самому – как и почти во всех прочих обязанностях. Старший показывал азы, а потом уже приходилось справляться своими силами.

Свинарником, как и доильней, заведовал Бронсон. Гарри почти сразу узнал, что он славится изобретательностью по части прикарманивания деньжат – иными словами, втайне от Форреста продает на сторону свиней, телят, сено и зерно. С любым из мальчишек, кто рассказывал об увиденном, Бронсон на следующий день разбирался очень и очень жестко. Второй раз никто уже не смел раскрыть рта. Гарри тоже помалкивал. Он просто делал свою работу, но внутри у него полыхал гнев, когда он видел, как маленькие ребятишки бегают по деревне босиком, как у них торчат ключицы, как они дрожат от холода, потому что нет денег на мясо, хлеб, обувь, теплую одежду. Такова была деревенская жизнь, и тут нельзя было ничего изменить. Еще немного – и он уедет, сможет обо всем этом позабыть.

Сердце щемило от мысли, что он последний раз видится с Мэри, Лотти, Максом и остальными ребятами, ставшими важной частью его жизни, его семьей. Макса пока решили оставить на ферме: Форрест отложил его отправку, когда директор школы убедил его дать Гарри шанс доучиться. Девон уехал с фермы несколько лет назад, и с тех пор о нем ничего не было слышно. Каждый год уезжал кто-нибудь из знакомых старших ребят, а потом потихоньку стали отбывать и ровесники Гарри. И каждый отъезд оставлял крошечную дыру в душе. Гарри прощался с друзьями, надеялся, что они еще когда-нибудь приедут в гости, но этого не случалось. Юноша понимал, что и сам вряд ли вернется. Его ждала учеба в Брисбене, на юридическом факультете Квинслендского университета. От Молонга путь неблизкий, а денег на приезд взять