Читать книгу "Империя травы. Том 1 - Тэд Уильямс"

Саомеджи посмотрел на него с отвращением.

– Подними этого глупца и посади его на лошадь. Я не хочу надолго оставлять Мако одного, даже в пещере. Ну а что касается Нежеру, сейчас она сумела сбежать от нас, но в конце пути ее ждет казнь за предательство. Скоро смертные исчезнут, весь мир станет Наккигой, и ей будет негде прятаться. – Он повернулся к Ярнульфу. – Какая- то часть вашего народа избежит уничтожения – в рабах всегда есть нужда, но среди них не будет глупых или слабых. Если я не буду в тебе нуждаться, ты не уйдешь отсюда живым.

– И я желаю тебе хорошего дня, – мрачно сказал Ярнульф. Все еще продолжая покачиваться, он с удивлением огляделся по сторонам. – А где моя лошадь?

Он почти не услышал, как за спиной оказался гигант, пока огромная рука не сомкнулась у него на поясе. Ярнульф внезапно оказался в воздухе, а потом Го Гэм Гар посадил его на серую лошадь Нежеру.

– Она ее украла, – сказал Саомеджи. – Ты сказал, что вынимал камень из копыта ее лошади. Возможно, она не хотела рисковать – вдруг ее лошадь захромала бы, или подумала, что мне будет труднее отыскать скакуна смертного. – Он покачал головой, и его лицо снова превратилось в застывшую маску. – Можно подумать, я стану тратить время на поиски жалкой беглянки. Она будет исключена из Ордена Жертвы, а ее имя станет проклятием для всех. Мне даже немного жаль ее отца – такое унижение для бедного магистра Вийеки.

Они двинулись в сторону заснеженных холмов.

«Я пошел на большой риск, отослав ее прочь, – сказал себе Ярнульф. – Чтобы она избежала мести, которую я планирую для других. Стоило ли оно того?»

Лошадь рысью шла по неровной поверхности холма, Ярнульфа тошнило, в голове пульсировала боль.

«Скорее всего, я никогда этого не узнаю, – сказал он себе. – Пока не настанет час моей смерти, когда я наконец предстану перед Создателем и получу ответы на все вопросы».

Глава 18

Горящее поле

– Перед тем как войти в тронный зал, – сказал Саймон Тиамаку, – я бы хотел перекинуться с тобой парой слов. Меня беспокоят множество проблем, но я чувствую, что в голове у меня образовалась дыра, и мой разум мне изменяет.

Тиамак кивнул.

– Конечно, Саймон.

Прежде чем они успели сказать что-то еще, герольд объявил о том, что пришел Пасеваллес. Саймон пригласил лорда-канцлера в комнату для совещаний, не заметив тревоги, появившейся на лице Тиамака.

– Заходи и садись, лорд Пасеваллес, скоро мы перейдем к обсуждению накопившихся вопросов. Выпей вина, подозреваю, что сегодняшняя работа вызовет у нас жажду. – Он махнул рукой одному из слуг.

Тиамак попытался привлечь его внимание многозначительным взглядом, но Саймон его проигнорировал.

«Неужели он до сих пор считает себя единственным советником? – Саймон был все еще недоволен вранном, скрывшим от него важную новость. – Норны опять становятся угрозой, мой бедный внук попал в плен к тритингам. Наступили слишком опасные времена, чтобы мои советники ссорились, как дети, из-за моего внимания».

– Меня интересует несколько вопросов, лорд Тиамак, – сказал Саймон, – но я боюсь, что весь день уйдет на обсуждение Моргана и тритингов. Удалось ли тебе и твоему другу что-то узнать о кухонном работнике, который пытался убить графа Эолейра?

Тиамак покачал головой, но он выглядел встревоженным.

– Вы имеете в виду лорда Энгаса. Он сам из Эрнистира и утверждает, что нападавший лишь повторяет старые легенды о демонах и Морриге…

– На данный момент это известное безумие среди эрнистирцев, – перебил его Саймон. – Ну, теперь, когда его заперли, он никому больше не причинит вреда. Мне бы не хотелось наказывать безумца, но человек, едва не ставший убийцей, не может разгуливать на свободе. – Он повернулся к Пасеваллесу: – У тебя есть какие-то срочные вопросы, милорд, в противном случае я бы закончил сначала беседу с лордом Тиамаком? – Пасеваллес покачал головой.

– Я могу подождать, сир. – Он поднес чашу с вином к губам.

– Хорошо. И еще одно, Тиамак. Я думал о нашем предыдущем разговоре. – Умоляющий взгляд вранна начал его раздражать. – Относительно Джона Джошуа, я уверен, ты его помнишь. Нам следует исследовать туннели под дворцом, а не просто искать причины того, что произошло с моим сыном.

Саймон замолчал из-за громко стука. Пасеваллес уронил чашу, и вино выплеснулось на пол.

– Прошу прощения, ваше величество! – Он быстро опустился на колени, чтобы поднять чашу, словно опасался, что его начнут упрекать за то, что он прервал разговор.

– Ничего страшного, милорд, – сказал Саймон, махнув рукой. – Убери это и принеси лорду Пасеваллесу другую чашу. – Он снова повернулся к Тиамаку: – Я думаю, нам нужно изучить замок и выяснить, существует ли возможность спуститься к старым руинам ситхов, которую мы упустили. Если так, все входы должны быть запечатаны. Может быть, Пасеваллес сумеет оказать помощь. Мы можем использовать эркингардов – тех, которых не отправим разбираться с тритингами.

– Я бы хотел поговорить об этом позднее, ваше величество. – Тиамак выглядел не менее расстроенным словами Саймона, чем Пасеваллес, разливший вино.

– Хорошо, – не стал возражать Саймон. – Но мы не можем откладывать надолго. Что, если норны направятся на юг? Я не сомневаюсь, Белые Лисы знают, что находится под Хейхолтом, лучше, чем мы. – Он допил свою чашу и встал. – А теперь, господа, давайте перейдем в тронный зал. Боюсь, мы больше не можем избегать наших союзников.

«Сейчас мне как никогда не хватает Мири», – подумал Саймон.

Пленение Моргана являлось одной из проблем, для решения которых так необходимо знание власти и умение ее использовать. Саймон прекрасно понимал свою ограниченность в данном вопросе.

«Она бы сразу выделила самое главное».

Он оглядел Пелларинский стол, за которым собрались члены Малого совета. Графиня Рона обладала опытом и дружила с его женой, но ее голос был здесь единственно разумным. Новое лицо, отец Боэз, сидел рядом с ней, тихий, худой молодой священник, который казался старше своих лет. Боэз занял место архиепископа Джервиса, отвечавшего, среди прочего, за раздачу милостыни, и весьма неохотно открывал рот на Малом совете. А Джервис стал эскритором.

Чего никак нельзя было сказать о графе Роусоне, который говорил без умолку, но едва ли мог предложить что-то полезное. Союзник Роусона, барон Эворик, а также другие аристократы, владеющие большими земельными наделами, разделяли точку зрения Роусона – их всех следует оставить в покое, чтобы они могли отправлять своих крестьян пораньше в могилы и защищать свои охотничьи угодья от браконьеров.