Читать книгу "Молоко! Самый спорный продукт - Марк Курлански"

Так или иначе, РГБР в США особого успеха не имел. Некоторые фермеры, начавшие его применять в 1990-х гг., затем прекратили инъекции, и сегодня его используют менее трети американских фермеров. Оказалось, что РГБР не так уж хорошо работает: надои возрастают незначительно, зато коровы страдают от проблем с пищеварением и от инфекций сосков.

Фермерам, использующим гормон, часто приходится прибегать к антибиотикам, что, в свою очередь, вызывает беспокойство у потребителей. Известно, что у людей, потребляющих мясо или молоко скота, который лечили чрезмерными дозами антибиотиков, развивается нечувствительность к таким медикаментам. И хотя исследователям не удалось доказать, что молоко коров, принимавших антибиотики, опасно для людей, все большему числу американцев перестают помогать антибиотики, между тем ежегодно от антибиотикорезистентных инфекций умирает 23 тыс. американцев. Существует также риск просачивания в почву антибиотиков, которыми лечили скот: попав затем в растения и овощи, они вызовут резистентность к антибиотикам у еще большего числа людей. В 2013 г. Управление по контролю за качеством пищевых продуктов и лекарственных препаратов решило – безотносительно к использованию РГБР – принять меры против чрезмерного применения антибиотиков для лечения коров, кур и свиней.

Хотя правительство и ученые уверяют, что РГБР безвреден, многие американцы требуют указывать на этикетках молока, масла, сыра и йогурта, что продукты изготовлены не из молока коров, получавших РГБР. Некоторые молочные компании уже начали продавать молоко в упаковках с надписями «без РГБР» или «без гормонов».

Суть споров в том, что молочные компании-гиганты, способные наполнить дешевыми товарами полки всех американских магазинов, вытесняют из бизнеса мелкие фермы, а такие достижения прикладной науки, как РГБР, им в этом способствуют. Экономисты Корнеллского университета, исследовав влияние РГБР, предсказали, что он вытеснит мелкие фермы из бизнеса, поскольку его применение требует совершенно другого подхода к работе. Для корнеллской школы характерен следующий подход: «Чем больше стадо, тем лучше менеджеры». Предлагаются экономические меры, чтобы облегчить мелким фермерам выход из бизнеса, что неизбежно приведет к исчезновению сельской культуры и даже изменит ландшафт ряда штатов, таких как Нью-Йорк и Вермонт. Вермонтский сенатор Берни Сандерс в 2012 г. писал: «Есть что-то в корне неверное в том, что крупные производители получают огромные доходы, а семейные фермы… либо еле держатся на плаву, либо уходят с молотка».

В 1970–2006 гг. в США закрылось около 573 тыс. молочных ферм, но соответствующего снижения уровня производства молока не произошло. Почему? В XXI в. вдвое возросло число молочных ферм с 2000 и более голов.

Недоверие потребителей к молочной индустрии связано не только с ПБД и РГБР, но и с ГЭКРС, то есть с губчатой энцефалопатией крупного рогатого скота, которую обычно называют синдромом коровьего бешенства. Причиной этой болезни также стал концентрированный коровий корм, который должен был повысить удои. Чем больше белка потребляют коровы (во всяком случае, теоретически), тем больше молока они вырабатывают. Так возникла идея подмешивать в коровий корм дешевое мясо и костную муку, хотя коровы по природе своей травоядные и к мясной пище не приспособлены.

Считается, что первая вспышка ГЭКРС произошла в Англии в 1985 г., хотя точный диагноз удалось поставить лишь на следующий год. Вероятно, ее вызвало наличие в корме зараженной нервной ткани головного и спинного мозга животных-носителей. Заболевание неизлечимо и смертельно и для коров, и для людей. Человеческая форма заболевания известна как болезнь Кройцфельдта – Якоба.

Крупная вспышка ГЭКРС случилась в Великобритании в конце 1980-х – начале 1990-х гг.: коровы стали агрессивнее, с трудом ходили и стояли и давали мало молока. Британская общественность до сих пор помнит запоздалые и недостаточные шаги, предпринятые британским правительством. Консервативный кабинет, находившийся у власти, многими голосами был обязан сельским фермерским округам, а потому избегал драконовских мер и не потребовал забить всех коров, что разорило бы их владельцев. В результате пришлось забить гораздо больше скота, чем было бы необходимо, окажись действия правительства более оперативными.

Сначала британское правительство настаивало на том, что заболевание не представляет угрозы для людей. Джон Гаммер, мрачный министр сельского хозяйства, ставший впоследствии известным экологом, в 1990 г. в доказательство публично скормил своей дочери гамбургер. Но затем домашние кошки и звери в зоопарке стали умирать, поев говяжьих субпродуктов, а в 1995 г. болезнь Кройцфельдта – Якоба впервые привела к смерти человека.

Наконец в середине 1990-х гг. власти запретили кормить коров мясом и костной мукой и на три с половиной года наложили запрет на экспорт британской говядины. Британский министр здравоохранения также впервые публично признал, что болезнь может передаваться людям, и 4,5 млн коров пришлось уничтожить. По состоянию на 2015 г. в Великобритании от болезни Кройцфельдта – Якоба скончалось 177 человек, а в мире умерло еще 56, в том числе четверо в Соединенных Штатах. Изначально правительство отказалось выплачивать компенсацию фермерам, которым пришлось отправить скот на бойню, так что они, разумеется, неохотно расставались со своими питомцами. Даже когда правительство стало начислять компенсацию, она оказалась значительно меньше той суммы, которую выручили бы фермеры, если бы продали всех коров на мясо. А поскольку поначалу власти клялись, что угрозы человеческим жизням не существует, фермеры и не чувствовали себя морально обязанными нести убытки.

Сегодня об эпидемии коровьего бешенства и неудачной борьбе с ней хорошо помнят – возможно, именно поэтому британская общественность возглавляет общемировую борьбу с генетически модифицированными организмами (ГМО). Хотя вред ГМО научно не доказан, обвинения в их адрес не стихают.

В отношении молочной промышленности основная проблема ГМО заключается в том, что американские молочные коровы питаются генетически модифицированным зерном, выращенным в США. Как ни странно, вопрос фактически сводится к тому, нормально ли для генетически модифицированных коров есть генетически модифицированный корм. Генетически модифицированное зерно запрещено во многих странах, в том числе в Евросоюзе, хотя мотивы здесь, вероятно, экономические: запрещенное зерно выращивается в США, и, если бы европейские фермеры его использовали, они вместо европейского покупали бы американский продукт.

В 1999 г., когда отмечался двадцатипятилетний юбилей биотехнологий, Джеймс Дьюи Уотсон, один из трех лауреатов Нобелевской премии по физиологии и медицине 1962 г. за открытие структуры ДНК – двойной спирали, заявил, что в области ГМО существуют «определенные перспективы и неопределенные риски». Ученый имел в виду, что во имя прогресса приходится идти на риск.

ГМО – действительно многообещающая отрасль. С помощью ГМО можно создать полностью гипоаллергенные продукты; пищу, которая укрепляет зубы; даже пищу, которая помогает при определенных заболеваниях. Например, в выращенной в садках рыбе встречаются тюленьи вши, а ГМО позволяют от них избавиться. Кажется, едва ли не для всякой проблемы можно найти генетическое решение.