Читать книгу "Занимательное дождеведение. Дождь в истории, науке и искусстве - Синтия Барнетт"

На второе утро пребывания в отеле, я узнала, что я не единственная журналистка, блуждающая в индийском Черапунджи в ожидании дождя. Целая команда телевизионных погодных знаменитостей, преследователей штормов и фотографов из BBC приехали сюда для работы над детской программой «Ожесточенная Земля». Выпустив эпизоды об экстремальном холоде, экстремальной жаре, торнадо, лесных пожарах, наводнениях, землетрясениях, граде, молниях, цунами, вулканах и ураганах, команда приехала в Черапунджи в сезон дождей для съемки фильма «Ожесточенная Земля: Муссоны», запланированного к выходу осенью.

Судя по небу, единственный экстремальный выпуск, который удаться снять – «Ожесточенная Земля: Загар».

Гостям отеля выделена восьмиугольная обеденная зона, где постояльцы могут вместе есть и беспрестанно говорить об облаках, тучах, прогнозе погоды и особенно о видах дождя. Я содрогнулась, услышав от одного из преследователей штормов, американца, мнение, что люди не влияли на изменение климата. Пока британский ученый-геолог Дугал Джеррем из их команды пытается поправить и переубедить его, я блуждаю в поисках Дэниса Райена.

Райен сидит за компьютером, хмурясь и рассматривая спутниковые снимки перемещения облаков на севере Мегхалая. Весь месяц, как обычно, облака двигались со стороны Бенгальского залива, но казалось, что осадков они не приносили. Средний уровень осадков в Черапунджи в июне составляет 2540 мм. Прошла уже половина июня, а выпало всего 584,2 мм.

«Боюсь, сегодня не будет дождя», – сказал Райен в его мягкой манере. Он казался слишком цивилизованным для жизни в джунглях. Его аккуратно причесанные седые волосы создавали элегантный контраст с его смуглой кожей. Он приветствовал своих гостей в накрахмаленных рубашках, выглаженных брюках и кожаных туфлях банкира – он не из тех владельцев отеля, кто позволяет себе разгуливать в сланцах.

Возможно, он к тому же единственный владелец в мире, которого так расстраивает перспектива очередного солнечного дня в раю.

Я провела утро за маленьким деревянным столиком, который передвинула к окну, чередуя писательство и изучение горизонта в надежде на долгожданное облако. Небо обрело бледно-голубой окрас, воздух стал настолько ясным, что слева видно бангладешские равнины, справа горы Кхаси, деревню Лэкинсью впереди и крохотные домики на холмах вдалеке.

После обеда я планирую взобраться на холмы рядом с Лэкинсью, Сосарат и Сиеж, чтоб познакомиться с другими людьми, проживающими в самом дождливом месте Земли. Помимо камеры и бутылки с водой, я с надеждой упаковала свой дождевик и непромокаемые брюки, а также водонепроницаемый блокнот и ручку.

Я марширую в такт с хором цикад. Они напоминают мне о самых вялых, пасмурных и душных летних днях моего детства. Цикады Флориды жужжат громче всего в жаркие, солнечные и безмолвные дни. Сейчас их родственники в Черапунджи голосят еще звонче с каждым моим шагом, будто чтобы еще раз напомнить о ярком солнце. Это не тот звук, который я ожидала здесь услышать; цикады не поют в дождь.

В округе деревни жарко, а местность холмистая. Но люди, которых я встречаю по дороге, освежают как бриз, особенно дети. Многие женщины и девочки носят зонты, чтоб спрятаться от солнца. Некоторые тащат ведра и кувшины в общие коммунальные колонки с водой. Как и вчера, я замечаю, что большинство домов оборудовано водопроводами, которые снабжаются из мелких ручьев, прудов и водопадов. В засушливые времена самое дождливое место на планете явно страдает от нехватки воды.

Вскоре моя одежда и рюкзак снова промокли насквозь. По пути на вершину крутого холма в поселке Сиеж, я встретила сельскую жительницу, миловидную пожилую женщину с черной густой косой и желтым зонтом. Она спросила меня, откуда я. Я ответила ей и рассказала о цели своей поездки в Мегхалая.

«Я надеюсь, что пойдет дождь», – говорю я.

«Конечно! Будет дождик, будет», – эмоционально ответила она, показывая на небо в сторону юга. Облака все еще были тонкими и полупрозрачными, но спустились ниже и, кажется, ведут с собой друзей.

«Когда?» – спросила я ее.

«Дождь будет вчера!»

* * *

Если не брать в счет грамматику, то местная жительница, следящая за облаками, права насчет дождя. В час ночи меня выдернул из крепкого сна неожиданный шум дождя, стучавшего в крышу. Казалось, будто все боги, которых почитают в Индии (а их, говорят, миллионы), одновременно открыли свои райские водопроводные краны на полную мощность над маленьким Черапунджи. Я выпрыгнула из кровати и отдернула занавеску, чтоб насладиться моментом, когда мое пожелание погоде исполнилось. Достойный Юпитера удар молнии освещает дождь, как рок-звезду, которой он и был для тех, кто ожидал его в отеле.

Я поторопилась вниз, чтоб постоять под навесом с другими босыми постояльцами – мумбайским инженером-нефтяником и его сыном-подростком и частью команды BBC. Когда вода разбрызгивается из луж, я думаю об орхидеях, опыляемых каплями дождя, эволюционной стратегии, именуемой «омброфилия». Брызги несут прохладу, «определенная неутолимая экзальтация» Уильяма Карлоса Уильямса.

Через огорчительно малый промежуток времени священные небесные потоки превратились в совершенно обычный ливень. Через двадцать минут все закончилось, дождь, и гром, и молния исчезли в горах Кхаси, будто сон.

Утром мы узнали, что это был не сон; удар молнии Юпитера вывел из строя часть трансформаторов Райена, включая тот, что отвечает за Wi-Fi в отеле и свет в моем номере. Тем не менее утренняя заря была слишком красивой и солнечной, чтобы оставаться дома. Я решила посетить базарный день в Черапунджи, проводящийся каждые восемь дней, вне зависимости от дождя или солнца.

В восьмиугольном обеденном зале команда BBC планировала дневную поездку для съемки неподражаемых водопадов региона. Запасной план. Водопады обеспечат вид и звучание журчащей воды в самом дождливом месте планеты в случае немыслимого – солнечного июня в Черапунджи.

Кармела Шати любезно позволила мне сопровождать ее на регулярной прогулке до рынка Черапунджи. После главного блока традиционных торговых палаток, рынок разветвляется на тротуары и центральные улицы города, запруженные красочными толпами торговцев, большинство из которых женщины, сидящие на листах пластика, окруженные творчески разложенным товаром. Весь рынок завален джекфрутами, как пляж галькой. Крохотные зеленые и красные перцы переваливаются в корзинах. Знакомые овощи здесь имеют лирические название: бамию называют дамскими пальчиками, баклажаны – бринжал, а лавровый лист – тезпатта. Радугой манго можно заполнить целую овощную секцию в западном супермаркете. Другие части рынка отведены под мясо и изделия местных умельцев, среди которых известные кхасские замки, ножи и луки со стрелами ручной работы.

Шати посещала школу здесь в Черапунджи, в пяти километрах от дома. В это время года дождь лил так интенсивно и непрерывно, что она и другие дети иногда неделями не могли попасть домой. Они спали в школьном хостеле, ожидая ясного дня, чтоб вернуться к своим семьям. «Это было обычным делом – не видеть солнца по десять или больше дней», – сказала мне Шати.