Читать книгу "Пиранья. Первый бросок - Александр Бушков"

Убеждали даже не эти компактные приспособления, и впрямьнапомнившие Мазуру кое-какие спецкурсы, а этот тихий, ровный, усталый голос.

– Но как...– только и смог он произнести.

– «Как» – это уже дело десятое,– сказал Лаврик.–Девочке, я так полагаю, хотелось жить красиво. Иногда так хочется жить красиво,что о средствах не думают абсолютно. Откровенно тебе скажу, я пока еще не знаюв точности, на чем ее приловили и как так вышло, что согласилась. Не мояепархия. Но вот в том, что работала она старательно, могу тебя заверить честнымсловом офицера. Однакож переиграли... Прихватили за ушко. Вообще-то, задумкабыла неплохая: сначала она, играя жертву раздирающих душу сомнений, все жерассказывает сквозь зубы, что это именно из твоего иллюминатора свисалпроводок, когда мы перехватили передачу... Что ты таращишься? Именно так ирассказала, выполняя свой гражданский долг и долг офицера...

– Зачем? – тоскливо спросил Мазур.

– То есть как? – Лаврик даже удивился немного.– Мы,влекомые служебным долгом и охотничьим азартом, немедленно к тебе вваливаемся,переворачиваем все вверх дном, благо ты на заметке после известных твоихстранствий по острову... Ничего не найдя, к тому же установив по своим каналам,что никаких проводков из твоей каюты не торчало, вежливо извиняемся за ошибку иснимаем тебя с листа подозреваемых. И становится твоя каюта «чистым» местечком,куда с обыском и вообще с осмотром никто уже не будет наведываться. Тем самымместом, куда можно украдкой перенести все уличающие штучки – у нее ж тоженервы, хлебчик шпиона горек, под расстрельными статьями ходит... Использовалитебя, мой милый. За болвана. Случается такое. Ты не первый и даже не сотый,если такая арифметика хоть немного утешит. Моя б воля, я бы тебе легоньконастучал по сусалам – за то, что вопреки строжайшим инструкциям распускалязык в постельке: «Когда мы, наконец, отсюда уберемся?» «Скоро, милая, два-тридня, не более, а теперь раздвинь ножки...» Эк тебе кровь в рожу бросилась,–сказал он безжалостно.– И правильно. Чтоб проняло до печенок, тогда, может, ипоймешь, что инструкции для того и пишутся, чтобы их исполняли в точности.Независимо от того, кто перед тобой – родная мама или очаровашка, котораятебе дает со всем прилежанием, так что у тебя от павлиньего самомнения мозгиплывут...– Он усмехнулся.– Ничего-ничего, пусть тебя корчит как следует... Не вЖЭКе трудишься. Были микрофоны в каюте, а как же. За битого, как известно, аждвух небитых дают... Она все сливала, ты понял? Все, что проходило через ееручки. Правда, с некоторого момента через ее ручки начало проходить то, что среальностью имело мало общего, но это уже другая песня... Ладно,– он усталоподнялся, похлопал Мазура по плечу.– Не надо биться башкой о стену. Не будет утебя особых неприятностей, честное слово. Тут ты ни при чем. Самое большее, чтополучишь за длинный язык,– устное порицание в матерной форме. Неприятностибудут кое у кого другого, которого здесь и нет вовсе, у тех, что всерьезпрохлопали, хотя обязаны были бдить... Ну, тебя можно оставить одного? В петлюне полезешь? Я серьезно спрашиваю.

– Поди ты,– огрызнулся Мазур.

– Значит, не полезешь,– констатировал Лаврик.– И правильно.Не стоит оно того.

– Но как же...

Он и сам толком не знал, что хотел сказать. Однако Лаврик,очень похоже, его понял.

– Да вот так,– сказал он, подумав.– Ни симпатичная мордашка,ни папа-адмирал еще не гарантируют от того, что в мозгах не заведетсяблудливость, плавно перетекающая в шестьдесят четвертую статью... Это где-то уСтругацких, кажется? «Она была такой красивой, что не могла не быть умной,доброй...» Вздор. Муть голубая. Ежели судить по физиономии, то нашемуПанкратову пора маршальские звезды навесить или вылепить с него статую доброгосамаритянина, аллегорическую персону «Доброта и души тепло»...– Он вздохнул,поднялся, тщательно застегнул брякнувшую сумку, похлопал Мазура по плечу.– Ну,я пошел, мне теперь до утра глаз опять не сомкнуть, задушевные беседы пойдут, покаклиентка в нужной кондиции и не оклемаласьтолком...

Дверь тихо закрылась за ним. Мазур зажал лицо ладонями.

Такого прилива жгучего стыда и бессильной злости с ним еще,пожалуй что, и не случалось вовсе.

«Один солдат на свете жил, красивый и отважный, но онигрушкой детской был, ведь был солдат бумажный...»

Слишком много для одного человека, право же. Слишком много.Чтобы вот так, со всего размаха – мордой в грязь, в самое поганоедерьмо... Как же теперь жить-то? Неясно совершенно. Но в одном Лаврик прав: никакойпетли, мужик обязан держать удар...

Глава 5

...в чьем сердце пляшет желтый бес

– Завтракал? – спросил Морской Змей, не оборачиваясь.

Плетущийся за ним Мазур мотнул головой:

– Нет.

– Это ты зря. Давай-ка по уставу, прием пищи есть приемпищи... Потом сразу пойдешь и как следует подзаправишься.

– А куда мы?

– Бумажку подмахнуть,– загадочно ответил Морской Змей.– Так,проформы ради... А затем начинается боевое дежурство. Минут через несколькоснимаемся с якоря и уходим в точку рандеву. На эсминце груз будет целее, а намеще тащиться через половину шарика... Ты что фыркаешь?

– Знаешь, мне вдруг пришло в голову...– сказал Мазур,пытаясь прогнать из души эту чертову пустоту.– Мы столько дней тут пластаемся,под водой творится черт знает что, а ни одна живая душа из посторонних понятияни о чем не имеет. А ведь их чуть ли не полсотни... Смешно?

– Не смешно, а закономерно,– сказал Морской Змей.– Значит,мы хорошие профессионалы... Имей в виду, тут нарисовался еще один непонятныйсюрприз. С рассветом пришла моторка. Оператор нашей Мадлен, этот байбак сонный,и еще какой-то сопляк. Привезли ей из Виктории почту, все вроде бы естественно,но потом у них, изволите ли видеть, мотор накрылся. Мы, конечно, благороднополезли помогать, выяснилось – не врут, накрылся, и качественно. Воттолько, чтобы добиться такой поломочки, надо хорошо потрудиться напильником...Придется везти их в Баэ, а что поделать? Не за борт же выбрасывать...

– Не нравится мне это,– сказал Мазур.

– А никому не нравится. Дракон велел быть настороже, тебе пораскладу выпадает шлюпочная палуба. С одной стороны, троих лягушатниковособенно остерегаться не следует при нашем перевесе, а с другой – подипойми, что у них на уме и кто им может на подмогу нагрянуть.

– Ну, у нас же полицаи на борту. Эти ребятки, что с Дирком,смотрятся и покруче, чем те двое покойничков, и вооружены лучше.

– То-то и оно...– задумчиво промолвил Морской Змей.– Заходи.

Он распахнул перед Мазуром дверь с табличкой: «Лаборатория №5. Посторонним вход воспрещен». Мазур послушно вошел в их лазарет, потаенный, вхозяйство Лымаря.

Сам Лымарь, не обернувшись на стук двери, согнувшись,старательно сметал в совок позвякивающие осколки – кажется, обычногостакана. Одно из белых кресел оказалось перевернутым, на глазах у Мазура Лаврикподнял его, аккуратно поставил под иллюминатором. Поморщившись, поднял руку корту и пососал длинную кровоточащую царапину на тыльной стороне ладони.