Читать книгу "Пиранья. Первый бросок - Александр Бушков"

Так они и легли на дне, люди, по гидрокостюмам которых идыхательным аппаратам ни один пытливый эксперт не смог бы, пожалуй, определитьих национальную, равно как и государственную принадлежность. Просто земляне, ине более того. А если учесть, что через несколько лет проделает с останкамиморская вода... Много ли осталось от того, что подвернулся разъяренномумузунгу?

Ну, а дальше было совсем просто: подрывной заряд в нужнойточке сотворенного природой туннеля, никаких особых церемоний, они отплылиметров на сорок, дождались, когда сработает в расчетный срок кислотныйвзрыватель. Из черного зева бывшего туннеля выметнулось черное облачко – ивскоре осело на дно. Взрывная волна наружу не пошла. Лишь в ушах на мигпочувствовался легкий толчок. Беглая проверка убедила, что камни, как иожидалось, завалили туннель. Чересчур уж фантастическое стечение обстоятельствпотребуется, чтобы кто-то в ближайшие годы забрел именно туда. С той стороны неследует ждать сюрпризов, комиссий по расследованию, хватких сыщиков, которыестанут ползать с лупой по дну, брать отпечатки присосок у осьминогов и допрашиватьподвернувшихся под руку макрелей. Нет нужды. Все и так ясно. В определенномколичестве армейских личных дел будут сделаны соответствующие записи, а потомдела уйдут в архив. Останется безымянная братская могила. Ляжем –сравняемся...

Он старательно разлепил глаза, пытаясь доказать себе, чтовсе же бодрствует. В каюте стоял полумрак, глаза к нему давно привыкли, и Мазуррассмотрел, как из крохотной ванной выходит Ирина, судя по силуэту, в егорубашке. Прикрыл глаза – не хотелось говорить, думать, общаться. Хорошоеще, она не стала умащиваться на тесной койке, присела к столу, огонекзажигалки на миг осветил ее загадочно-прекрасное лицо, обрамленное спутавшимисятемными прядями.

И хорошо, что он не оскандалился нынче ночью: почему-топредставлялось, что после всего случившегося на дне и на поверхности онокажется ни на что не способным с женщиной. А получилось совсем наоборот, такойяростной, неутолимой силы он в себе сроду не ощущал, даже испугался немного...

– Спишь? – шепотом спросила Ирина, подойдя к койке. Онстарательно, ровно задышал. Ирина попыталась осторожненько примоститьсярядом...

Трах! Дверь каюты – а ведь запирал изнутри! – сгрохотом отлетела, ударившись о стену, и мигом позже под потолком вспыхнулалампа. Застучали шаги.

Инстинктивно зажмурившись от режущего, неожиданного света,Мазур убедился, что это ему не снится, что это все на самом деле. Грохоталишаги, кто-то азартно выкрикнул:

– Стоять! Не шевелиться!

Он ухитрился, наконец, открыть глаза, хоть их и пеклонемилосердно. Видел сквозь радужные пятна, как Ирина, встав коленями прямо емуна живот, рванула на себя иллюминатор, но по ту сторону выставилась чья-торожа, протянула с ухмылкой:

– Ку-ку...

Ирина дернулась назад, примяв коленями Мазурову диафрагмутак, что он охнул и попытался встать. Она спрыгнула с кровати, и вновь крики,теперь уже в несколько глоток:

– Стоять!

– Руки!

– Руки на виду держи!

Кто-то старательно прикрыл дверь. Рывком приподнявшись,Мазур сел на койке. Оторопело огляделся.

Лаврик стоял у двери с пистолетом в руке, с азартно-яростнымлицом, пенсне держалось на носу кривовато, в нем отсвечивала яркая лампа. Троеего орлов рассредоточились по каюте. Ирина стояла посередине, у стола.

Никто из ворвавшихся ее не трогал, пальцем не прикоснулся,они стояли неподвижно, как в той самой детской игре, но она все равно металасьтак, будто ее ловили тянувшиеся со всех сторон руки, дергалась то вправо, товлево, шажок сюда, шажок туда, дикий, нелепый танец, от которого холоделовнутри, заполошные прыжки человека, оказавшегося в комнате, где на полу ползаетмасса гадюк... но ведь не было ничего, никаких змей!

Мазур увидел ее лицо – и перестал что-либо понимать.Разве что сердце захолонуло. На исказившемся бледном личике мелькали то злоба,то страх, губы дергались, Мазур ее не узнавал...

Привалившись к косяку, держа пистолет дулом вверх, Лаврик сухмылочкой сказал в пространство:

– Прошу любить и жаловать. Смотрите в оба, орлы.Практическое занятие по семинару «Взятие шпиона с поличным». Обратите вниманиена игру лицевых мускулов, частоту сердечного ритма, обильное потоотделение,нескоординированность движений. Общее эмоциональное состояние колеблется отосознания провала до иррациональной надежды, что все волшебным образом прекратится...Ладно, киньте ей шмотки... Не в театре.

Тот, что был ближе всех, крепко ухватил Ирину за локти иподтолкнул к стулу с ее одеждой. Еще один скрылся в ванной.

– Одевайся, сучка,– сказал Лаврик.– Живенько. Человека из-затебя разбудили... Ну, что там, Барцев? – Заглянул в протянутую емурасстегнутую сумку и хмыкнул.– Ага, конечно... Малый джентльменский набор.Руслан, убери рожу из иллюминатора или хотя бы рот захлопни, а то видок утебя...

Мазур отчетливо видел все происходящее вокруг, но с мозгамиу него происходило что-то странное: увиденное не проходило в рассудок, неподдавалось осмыслению, словно натыкаясь на некую преграду... или он попростубоялся понять.

Сидя на разворошенной постели, он смотрел, как ее силкомзаставляют одеться, как уводят, крепко держа за запястья. Оставшись водиночестве, Лаврик, покачивая сумкой, подошел к койке и присел рядом. Снялпенсне, потер большим и указательным пальцами припухшие глаза. Виноватоулыбнулся:

– Сутки не спал...

Мазур смотрел на него и молчал, все так же боясь впустить всознание правду.

– Ну что ты таращишься? – тихо, устало спросилСамарин.– Я тебя умоляю, не надо про тридцать седьмой год и прочие ужасы.Семьдесят шестой – он и есть семьдесят шестой. Так-то. Так-так-так,так-так-так, так-то... Знаешь такие стихи?

– Нет,– мертвым голосом произнес Мазур.

– Рыжий конь скакал вдоль тракта, с перебором на тритакта – так-так-так, так-так-так, так-то...

Мазур молчал. Он прекрасно знал это состояние – когдавсе позади и неутолимо тянет выговориться, плести что угодно, только бы немолчать, выплеснуть, разрядить пережитое напряжение, дикое и долгое,– иначекрышей поедешь...

– Но этого же не может быть,– сказал он, прекрасно сознавая,что не спит.– Не может.

– Может,– сказал Лаврик столь же тускло и тихо.– Пора бы ужпонять, что шпионов придумывает не студия Довженко и Юлиан Семенов. Ишпионы – это вовсе не склизкие субъекты с поднятыми воротниками, бегающимиглазками и торчащей из кармана бомбой. Шпионы – они обыкновенные. Как все.Даже больше – общительные такие, веселые, затейники и душа компании,очаровательные бабы, к которым душа сама тянется... Иначе нельзя, иначе непоработает шпион толково и с пользой для хозяев... На, полюбуйся,– он подсунулк самому лицу Мазура распахнутую сумку.– Это добро у тебя три дня валялось подванной, в дальнем уголке. Это вот не только транзистор, он и еще кое-какиефункции выполняет: прием сообщений, кодировка своих, запись на пленкукомпакт-сигнала. А это и не авторучки вовсе. Если взять вот так и сжатьпальцы – пойдет сигнал. Тот самый «пакет». Не забыл, чему на курсах учили?Если есть желание, потом посмотришь на все это в разобранном виде.