Читать книгу "Тихие Убийцы. Всемирная история ядов и отравителей - Питер Макиннис"

Очевиден вопрос; почему именно печень страдает чаще всего? Ответ таков: большинство клеток печени (их называют гепатоцитами), находясь под постоянным барражем чужеродных молекул, нередко проигрывают поединки…

Афлатоксины — продукты обмена веществ у некоторых грибов рода Aspergillus (главным образом это Aspergillus flavus и Aspergillus parasiticus), которые причисляют к самым сильнодействующим из известных агентов, оказывающих токсическое действие на печень и вызывающих рак печени. Так кто же подвергается максимальному риску? А вот это зависит от того, где вы живете: во Франции и в Нидерландах разрешенный законом предел содержания афлатоксина в продовольственных товарах составляет 4 части на миллиард, тогда как в Канаде и США он уже равен 15–20 частям на миллиард, а в Индии — 30 частям на миллиард. Многое зависит также от того, насколько строго на практике осуществляется соблюдение установленных пределов, какие количества потребляемой пищи близки к этим пределам или же от имевшего место контакта с вирусом гепатита В, поскольку при потреблении пищи, зараженной афлатоксинами, этот вирус может в 30 раз увеличить риск заболевания раком печени.

Когда органы здравоохранения обсуждают возможность снижения количества возможных контактов с афлатоксином, имеющиеся исследования говорят скорее о том, что наилучшим вариантом стала бы тотальная вакцинация населения развивающихся стран от гепатита В. Эти токсины сейчас можно обнаружить и в развитых странах — в арахисовом масле, которое изготавливают из необработанных «органических» плодов земляного ореха — арахиса. Впрочем, такие зараженные сельскохозяйственные культуры и их продукты не так легко встретить в продаже в развитых странах, однако они все же нередко поступают в магазины в стране происхождения или производства соответствующего продукта. Или же распределяются в рамках борьбы с голодом.

Один продукт из спорыньи — эргоновин — способен, вызвав стимуляцию мышц матки, привести к аборту, случайному или преднамеренному, а некоторые другие токсины спорыньи могут, попав в грудное молоко, оказать негативное воздействие на грудных младенцев, которые вообще весьма уязвимы на этом этапе своего развития. А историк из штата Мэриленд Мэри Матосян, наряду с прочими учеными, приводит веские факты в обоснование того, что спорынья оказала очень сильное влияние на развитие европейской истории, хотя эффект от ее воздействия был замаскирован другими факторами.

Проблема, связанная с интерпретацией старинных документов, заключается в том, что не только спорынья производит более двадцати различных алкалоидов, но и разные виды спорыньи дают различные количества отдельных микотоксинов, поэтому, например, русская спорынья не так сильно воздействовала на беременных женщин, хотя в целом в видах спорыньи из России был более высокий уровень алкалоидов. А раз уж разносимый ветром грибок Claviceps способен на такие вариации в географических пределах Европы, его свойства почти наверняка изменялись со временем.

Конечно, в зависимости от вида и от его обработки спорынья может даже оказаться полезной. По-немецки спорынью называют Mutterkom, то есть «материнское зерно»: это — отзвук того, что в XVI веке ее применяли немецкие повивальные бабки, поскольку спорынья воздействует на сокращения мускулатуры матки. Но вот дозировка должна была быть крайне точной. Нужное количество спорыньи ускоряло роды; чуть больше нужного — и спорынья становилась эффективным средством для аборта; а еще чуть-чуть больше — у женщин начинались гангрена и конвульсии.

Итак, коли известно, что спорынья в различных ситуациях дает разное количество яда, некоторые ученые, рассматривая общую картину заболеваемости, задались вопросом: а не могли ли быть некоторые давние события, которые мы сегодня привычно называем «болезнями», не чем иным, как проявлением отравления спорыньей, или эрготизма, а не то и каких-либо иных токсинов? Причем таких, которые либо воздействовали на своих жертв непосредственно и приводили их к смерти, либо косвенно подавляли деятельность их иммунной системы, так что смерть наступала от серьезной болезни, однако отнюдь не обязательно смертельной.

Доказательства этому можно получить, рассматривая общую картину смертности — то есть учитывая, кто умирал, где и когда. Мэри Матосян, например, приводит доводы тому, что «лихорадка», которую обычно воспринимают как заболевание малярией, свирепствовала не в те годы, которые благоприятствовали размножению малярийных комаров, и что, скорее всего, она была вызвана токсинами из ржи, которая была заражена спорыньей. Это вполне приемлемая гипотеза, однако эту болезнь могли вызывать и другие микотоксины, существовавшие на различных сортах фруктов, которые либо перестали выращивать с тех пор, либо же перестал существовать грибок этого вида.

На других зерновых обитают другие грибки; на пшенице, например, Fusarium, однако его токсины не попадают в материнское молоко, как это случается со спорыньей. Возможно, что высокая смертность детей во младенческом возрасте на протяжении истории могла быть связана со спорыньей: либо по причине прямого заражения молока матери, либо же в результате того, что она подавляла еще незрелую иммунную систему и делала ее уязвимой. В наше время максимум смертельных случаев от инфекционных заболеваний приходится на те годы, когда лето было засушливое, тогда как до примерно года больше всего смертей случалось в годы, когда лето было дождливым. Объяснить это можно, возлагая вину за смерть людей на эрготизм или на другие грибковые токсины, однако, какова бы ни была истинная причина, существует подозрение, что Великий Отравитель немало потрудился тогда — вплоть до того, что, вполне вероятно, никакой эпидемии Черной Смерти в Европе попросту не было…

Большинство эпидемиологов исходят из предположения, что Черная Смерть — это эпидемия бубонной чумы, однако в 2002 году эпидемиолог Джеймс Вуд и его коллеги заявили о том, что некоторые данные не сходятся. Они утверждают, что согласно существующему надежнейшему статистическому источнику — ежемесячному реестру смертности среди англиканских священников за время эпидемии — тогда риск умереть был в 45 раз выше, чем в обычные времена, то есть гораздо выше, чем он бывает при заболеваниях бубонной чумой. Такая смертность бывает, если новая болезнь поражает население, которое никогда прежде с ней не сталкивалось, так что имеющиеся данные гораздо выше, чем это можно было бы ожидать для бубонной чумы.

Современная бубонная чума обычно должна сначала достичь определенного пика заболеваний у крыс, прежде чем она начнет затрагивать и людей, в силу переноса болезни при посредстве блох. Исторически эпидемии бубонной чумы связаны с грандиозной смертностью среди крыс, однако нигде в свидетельствах об эпидемии бубонной чумы в Европе в XIV веке не упоминается о том, что на улицах валялись бы погибшие крысы. Иными словами, картина той эпидемии совершенно иная, если сравнить ее с более недавними эпидемиями, о которых совершенно точно известно, что здесь свирепствовала бубонная чума.

Бактериологи XIX века заключили, что эпидемия, случившаяся в XIV веке, была чумой, единственно на том основании, что упоминалось опухание лимфатических узлов, тогда как среди симптомов Черной Смерти еще и сильная лихорадка, неприятный запах изо рта, кашель, кровавая рвота и отвратительный запах тела, а также красные кровоподтеки на поверхности кожи и ее кровоточение, и все это — помимо опухания лимфатических узлов. Многие из этих симптомов в самом деле входят в симптоматику бубонной чумы, однако они встречаются и при многих других заболеваниях, поэтому ставить диагноз на основании рассмотрения всего лишь одного симптома представляется как минимум неблагоразумным.