Читать книгу "За далекой чертой - Бронвен Пратли"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От его присутствия, от объятий мне становится легче. Как же давно он вот так меня не поддерживал. Последний раз – когда мне было шестнадцать. В тот день я упала с велика: я тогда любила гонять на горном велосипеде и участвовала в соревнованиях. На нашей трассе встретился участок бездорожья, и на одном из склонов я решила перепрыгнуть через бревно, а не через каменную насыпь, но шина соскользнула, и в итоге я сломала запястье, а еще заработала с десяток синяков и царапин по всему телу. В тот день папа меня поразил. До сих пор не верится, что он приехал посмотреть на мои соревнования. Обычно за ним такое не водилось. Тогда он работал в Торонто, и я даже не решилась докучать ему приглашением. Но отец все равно приехал. А потом повез меня в больницу на своей дорогущей машине и даже не стал ругаться, когда я запачкала кровью пассажирское кресло.
– Сиди тут, я тебе попить принесу. Дыши глубоко и медленно. Все будет хорошо, – тихо и успокаивающе говорит папа, склонившись надо мной на секунду, и быстро уходит в кафе.
Смотрю на спящего Броуди. Он ерзает, поднимает кулачок, поворачивает голову, устраивается поудобнее. Папа возвращается из недр кафе и садится рядом, снимает с меня солнечные очки, кладет на стол.
– Как себя чувствуешь?
– Ужасно кружится голова, мутит…
Он накрывает мне руку своей ладонью, слегка сжимает.
– Я заказал тебе ромашкового чая. Должно помочь.
– Спасибо, пап.
Горло сдавливает, я вот-вот расплачусь от неожиданного сочувствия. Нервы на пределе: гормоны, недосып, скорая операция у моего малыша. Я не справляюсь. Довести меня до слез сейчас проще некуда. И все же я чудом сдерживаюсь. Рыдания смутят папу, а я не хочу портить момент. Слишком уж редко мы с ним вот так остаемся наедине.
Официантка приносит мне чай, папе – кофе и ставит на столик тарелку с двумя булочками, намазанными взбитыми сливками и джемом. Беру чайник, но руки дрожат, и папа сам наливает мне. Отпиваю, задержав взгляд на реке. Она по-прежнему неспешна, ей невдомек, какой шторм сейчас ярится у меня в душе. Вода бежит вперед, порой течение закручивается вихрями, а за перекрестьем мостов с их крепкими кирпичными опорами, угловатыми стальными балками и туго натянутыми канатами река впадает в море. Эта картина умиротворяет.
– Солнышко, я ведь тебе уже говорил: не к добру переживать о том, чего еще не случилось. Волнением ты операции не поможешь.
Как же часто я слышу эти слова. И пускай они банальны до раздражения, сейчас я зажмуриваюсь и делаю глубокий вдох, прокручивая в голове каждое из них: «Не переживай о том, чего еще не случилось».
– Броуди болен. Ему нужна операция. Для меня это самый страшный кошмар, и он сбывается наяву, пап.
– Никакой это не кошмар. Пойми меня правильно, я знаю, что все серьезно, но ведь есть надежда. И не просто надежда, а довольно большая вероятность, что все пройдет отлично. Держись за это, доченька. Ты же сама доктор и понимаешь, о чем я.
Я закрываю лицо ладонями, издаю стон.
– Да. Точнее, примерно представляю. До чего глупо. Сама стала пациентом, на которых вечно жалуюсь.
Папа хихикает.
– Недаром ведь говорят, что врачи – самые страшные пациенты.
Я тоже смеюсь.
– Вот уж верно. Беда в том, что мы можем вообразить все возможные сценарии, и от этого просто крышу сносит.
– Вы с Беном оба останетесь в больнице? – спрашивает папа.
Сердце пропускает удар.
– Доктор Харрис нам разрешил. Кроватей там на обоих не хватит, но Бен поспит на полу или на стуле – в общем, что-нибудь придумает. Мы хотим быть рядом, когда малыш придет в себя. Так страшно с ним расставаться… – Мне хочется подхватить сынишку на руки и расцеловать, но он крепко спит, и это прекрасно. Последнее время у ребенка беда со сном, вот почему папа пригласил нас прогуляться. Броуди быстрее засыпает в движении, когда кругом шумно. Я тоже обеими руками ухватилась за возможность побыть на улице, подставить лицо солнышку. После рождения сына мой мир стал совсем крошечным.
– Дай знать, если мы с мамой сможем чем-то помочь. На следующей неделе мы улетаем в Париж, но тут же вернемся, если потребуется.
Предложение очень трогательное, от него у меня на душе теплеет.
– Спасибо большое, пап. Рядом бабуля, они с Беном мне помогут. Думаю, справлюсь. Я вам с мамой очень рада, но если уж пора уезжать, ничего страшного.
– Если что, говори.
– Мне бы очень хотелось, чтобы ты помирился с бабулей и дедулей. Вот это сейчас и впрямь была бы большая помощь.
Папа откусывает булочку, медленно пережевывает. Потом вытирает рот салфеткой и кладет ее на стол.
– У нас с родителями все в полном порядке. Не бери в голову. Тебе и так есть о чем беспокоиться.
Булочка просто божественная. Такая нежная, буквально тает во рту. Клубничный джем смешивается с густыми сливками, и с первого же укуса рот наполняется слюной. Давненько не предавалась такому гастрораспутству: пытаюсь сбросить вес, набранный за время беременности, но дело это небыстрое. Уже сомневаюсь, что когда-нибудь влезу в прежнюю одежду.
А сейчас не знаю, что сказать отцу. Ссора нужна мне меньше всего. С другой стороны, история с операцией напомнила мне о том, до чего коротка жизнь и как глупо зацикливаться на семейных конфликтах. Ведь близкие – наше главное богатство.
– В полном порядке? Как-то сомнительно. Пап, пожалуйста, помирись с ними.
Он вздыхает.
– У тебя было чудесное детство, правда же, милая?
А это тут при чем?
– Мы ведь сейчас не обо мне.
– Просто ответь на вопрос. – Он склоняет голову набок.
– Ну, ничего такое детство. Нормальное.
– «Нормальное»? И всё? Ты ведь путешествовала по миру, жила в экзотических странах, изучала разные культуры и языки. Посещала дипломатические приемы, на которых присутствовали состоятельнейшие люди, училась в самых элитных школах. Не ребенок, а баловень судьбы!
Не могу сдержать смеха. Не потому, что папа сказал что-то потешное, просто такого определения я точно не ожидала. Сама я описала бы свое воспитание иначе.
– Баловень судьбы? Вот уж не знаю, пап.
– Ну-ка, расскажи тогда, что за тяготы омрачали твое детство?
Пожимаю плечами. Обычно таких поворотов в беседе я избегаю, но головокружение отступает, а вместо него потихоньку закипает ярость. Под ее гнетом обидные слова так и норовят сорваться с губ сплошным потоком. Я привыкла сдерживать их, прятать глубоко внутри, делать вид, что их нет и в помине. Но сегодня меня переполняют
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «За далекой чертой - Бронвен Пратли», после закрытия браузера.