Читать книгу "Анализ крови - Джонатан Келлерман"

Массивная дверь в главное здание распахнулась, извергая новый парад пленников и конвоиров. Последним вышел Мэттьюс, в сопровождении целой фаланги полицейских. Он шел как истукан, его губы неистово шевелились. Со стороны это казалось выразительным выступлением в суде, однако гул вертолетов заглушал все звуки. Впрочем, никто все равно его не слушал.

Я проводил взглядом уходящего гуру и, когда вокруг наступило спокойствие, снова ощутил жару. Сняв жилет, я отшвырнул его в сторону и расстегивал рубашку, когда ко мне подошел Майло в сопровождении остролицего мужчины с щетиной на лице. На мужчине под бронежилетом были надеты серый костюм, белая сорочка и черный галстук, и в его движениях сквозила военная выправка. Сегодня утром он показался мне неулыбчивым, но досконально надежным. Представитель УБН старший агент Северин Флеминг.

– Отличное выступление, Алекс! – Мой друг похлопал меня по спине.

– Позвольте вам помочь, доктор, – предложил Флеминг, отстегивая от груди портативный диктофон с радиопередатчиком. – Надеюсь, вам было не слишком неуютно.

– Если честно, зуд был страшный.

– Сожалею. Должно быть, у вас чувствительная кожа.

– Он вообще парень очень чувствительный, Северин.

Улыбнувшись, Флеминг сосредоточился на осмотре диктофона.

– Похоже, все в порядке, – объявил он, убирая устройство в коробку. – Прием в машине был великолепный – у нас первоклассная запись. Рядом сидела прокурор из Министерства юстиции, и, по ее мнению, поле для деятельности будет обширное. Еще раз хочу вас поблагодарить, доктор. Увидимся, Майло!

Пожав нам руки, Флеминг развернулся и ушел, прижимая к груди диктофон, словно новорожденного младенца.

– Что ж, – заметил Майло, – в тебе то и дело раскрываются новые таланты. Голливуд скоро постучит к тебе в дверь.

– Точно, – согласился я, растирая грудь. – Пусть связываются с моим агентом. Встречаемся в ресторане «Поло».

Рассмеявшись, Майло расстегнул бронежилет:

– В этой штуковине я чувствовал себя тем парнем с рекламы покрышек «Мишлен».

– Вид у тебя был классный.

Мы направились к мосту. Небо потемнело, ветер утих. За воротами заворчали ожившие двигатели. Поднявшись на мост, мы пошли по прохладным камням. Протянув руку, Майло сорвал с плети виноградинку, раздавил ее зубами и проглотил.

– Ты сделал великое дело, Алекс, – сказал он. – Рано или поздно Мэттьюса взяли бы за наркотики. Но доконает его обвинение в убийстве. Если добавить к этому то, что шумиха вокруг Засранца утихла, я скажу, неделя выдалась хорошей.

– Замечательно, – устало согласился я.

Через несколько шагов:

– Дружище, у тебя все нормально?

– Все в порядке.

– Думаешь о мальчишке?

Остановившись, я посмотрел Майло в лицо.

– Тебе нужно срочно вернуться в Лос-Анджелес? – спросил я.

Положив тяжелую руку мне на плечо, он улыбнулся и покачал головой.

– Вернуться назад значит окунуться с головой в бумаги. Это подождет.

Глава 27

Стоя в стороне, я смотрел сквозь прозрачный пластик.

Мальчик лежал на койке, неподвижный, но неспящий. Мать сидела рядом, практически полностью обезличенная «скафандром», перчатками и маской. Взгляд ее черных глаз прошелся по модулю, задержался на лице сына, затем вернулся к страницам раскрытой книги у нее в руках. Вуди с трудом поднялся, сказал что-то, она кивнула и поднесла ему ко рту чашку. Это усилие истощило мальчика: он упал на подушку.

– Замечательный малыш, – сказал Майло. – Что говорят врачи о его шансах?

– У него сильная инфекция. Но ему вкачивают через капельницу мощные антибиотики, и врачи полагают, что инфекция отступит. Первичная опухоль увеличилась, она начала давить на диафрагму, что плохо, но пока нет никаких свидетельств новых очагов поражения. Химиотерапия начнется завтра. В целом прогноз по-прежнему благоприятный.

Кивнув, Майло вышел в коридор.

Мальчик заснул. Поцеловав в лоб, мать накрыла его одеялом и снова посмотрела на книгу. Пролистав несколько страниц, она отложила ее и начала наводить в модуле порядок. Покончив с этим, она снова подсела к койке, сложила руки на коленях и неподвижно застыла. В ожидании.

Из комнаты медсестер вышли два судебных пристава. Полный мужчина средних лет и миниатюрная крашеная блондинка. Взглянув на часы, мужчина сказал своей напарнице: «Пора!» Та подошла к модулю и постучала по пластику.

Нона подняла взгляд.

– Время истекло, – сказала женщина.

Поколебавшись, девушка склонилась к спящему ребенку и крепко его поцеловала. Мальчик пробормотал что-то во сне и перевернулся на другой бок. От этого движения отходящие от капельницы трубки задрожали, бутылочка качнулась. Остановив ее, Нона погладила сына по голове.

– Идем, милая, – сказала судебный пристав.

Девушка выбралась из модуля. Она сняла маску и перчатки и сбросила на пол стерильную одежду, открывая под ней спортивный костюм. На спине была сделанная по трафарету надпись «СОБСТВЕННОСТЬ ТЮРЬМЫ ОКРУГА САН-ДИЕГО» и порядковый номер. Медно-рыжие волосы Ноны были забраны в хвостик. Золотые кольца исчезли из ушей. Лицо выглядело более худым и взрослым, скулы стали более отчетливыми, глаза запали глубже. Тюремная бледность уже успела притупить блеск ее кожи. Девушка по-прежнему была красивая, но теперь уже чуть увядшая, словно вчерашняя роза.

Ее сковали наручниками – нежно, как мне показалось, – и повели к двери. Когда она проходила мимо меня, наши взгляды пересеклись. Иссиня-черные глаза на мгновение увлажнились и расплавились. Но Нона совладала с собой, высоко вскинула голову и вышла в коридор.

Глава 28

Я нашел Рауля в лаборатории, сидящим перед компьютером, на котором выводились столбцы цифр и разноцветная диаграмма. Взглянув на страницу распечатки, он пробормотал что-то по-испански, затем повернулся к клавиатуре и снова начал быстро вводить цифры. По мере того как данных становилось больше, полоски диаграммы изменялись. Спертый воздух лаборатории был пропитан едкими испарениями. Приглушенно жужжали и гудели разные навороченные прибамбасы.

– Ты знаешь, – сказал Рауль.

– Да. Она мне сказала.

Он продолжал набирать данные, яростно стуча по клавиатуре. Диаграмма судорожно дергалась.

– Моральные принципы у меня ничуть не лучше, чем у Валькруа. Девчонка заявилась сюда в обтягивающем платьице и доказала это.

Я пришел сюда, намереваясь поддержать Рауля. У меня было что ему сказать. То, что Нону превратили в оружие, в инструмент отмщения, над ней измывались и издевались так, что секс и ненависть неразрывно переплелись у нее в сознании, после чего выпустили в мир слабых мужчин, подобно ракете с головкой теплового наведения. То, что он совершил ошибку, однако это ни в коей мере не умаляло все то хорошее, что он сделал. То, что ему предстоит еще сделать много хорошего. То, что время все вылечит.