Читать книгу "Тайна крови - Екатерина Романова"

Что-то защемило в груди и сама не понимая, что делаю, я обхватила лицо фетроя ладошками и коснулась губами его губ. Робко, нежно, почти невесомо. К счастью, он не стал пользоваться ситуацией, подарив мне такой же нежный, ни к чему не обязывающий ответ. Я отстранилась и поджала губы, пытаясь осознать собственные чувства. Почему я поцеловала его? Это же… это личное! И что ответить, когда он пристанет с расспросами?

— Блинчики у Берти не менее замечательные, как думаешь? — улыбнулся фетрой, как ни в чем не бывало и, отрезав кусочек, протянул мне.

— С тарелки самого правящего? — ответить смогла не сразу, но потом села и улыбнулась.

— Мне приятно тебя баловать. Садись, иначе подумаю, что ты снова собираешься убежать.

Была такая мыслишка, что греха таить. Послушно открыла рот и стянула с вилки щедро сдобренный вареньем блинчик. И почему с его рук они еще вкуснее? Поняв это, Харви решил проделать фокус повторно.

— Этак я растолстею и моя пачка, о которой все только и говорят, на меня не налезет!

Хартман недовольно молчал, продолжая делать мне внушение страшным взглядом и держать лакомство. Пришлось подчиниться и послушно открыть рот.

— На счет твоей… пачки. Я не хочу, чтобы ты встречалась с фетом Ронхарским. И с фетом Вэльским тем более.

Слышали этот звук? Так от голоса одного фетроя — не будем показывать пальцем — покрывается инеем летящий аркх, падает и разбивается на осколки.

— Хорошо, — я улыбнулась и допила уже остывший кофе.

— Хорошо? Что-то больно просто ты согласилась.

— Хорошо, не хоти! Те? Не хотите на здоровье? — поправилась, когда недовольный взгляд превратился в бешеный. — Фетрой Хартман, вы меня сейчас пугаете. Вам нельзя волноваться, вам еще с барьером разбираться, с великородными, невесте своей объяснять отсутствие раздельных кроватей. А, если ваша Берти разговорчивая, то и непотребное поведение с… — запнулась, не зная, как себя назвать. А называть нехорошим словом не хотелось. — В общем, не завидую я вам.

— А я не завидую тому, кто хотя бы посмотрит в твою сторону.

— Выколешь глаза всем зрителям национального театра оперы и балета?

— Я серьезно.

— Харви, я не твой енотик и не твоя женщина. Ты не можешь…

— Ты моя, Флер, — жестко перебил он, сжав кулаки. От такого гнева мне стало страшно, а шутить и язвить вмиг перехотелось. — Моя.

— Твоя кто? — голос прозвучал тихо-тихо.

— Тебе так нужны статусы? Слова? Доказательства?

— Кто же тогда Зейда?

— Будущая фетесса девятого дистрикта.

Предельно ясно. Иначе не истолкуешь.

Не плакать, Ланни. Ты знала, что так будет и сознательно вчера задницей перед ним крутила, так что нечего строить из себя обиженную невинность. Я — гарцан. Все, я сказала. А гарцан не прогибается и не поддается ржавчине!

— Я могу идти? У меня репетиция через час, а еще необходимо… — вымыть полы? Правда скажешь ему об этом? — подготовиться.

— Репетиция?

— Балет. Солистка. Запасной состав. И об этом тебе не донесли, потому что я пока не подписала договор. Но сделаю это сегодня.

Макс как раз отправил документы, я видела в планшете сообщение от него с приложенным файлом. Вот в трене по пути на репетицию и ознакомлюсь.

— Не сделаешь.

— Да вот еще! — я вскочила. — То, что у нас был умопомрачительный секс, еще не дает тебе права распоряжаться моей жизнью! Балет — моя любовь, моя страсть, то, о чем я мечтаю. Ты говорил, что у тебя есть сердце и чувства. Так вот, если они действительно есть, то ты поймешь каково это, когда заставляют отказаться от самого важного.

— А брат с сестрой как же?

— Они семья! Моя кровь, а балет — душа. Не смей шантажировать меня семьей, это подло!

— Разве я шантажировал сейчас? — вот только спокойствие, с которым он произносил каждую новую реплику, было напускным.

— Харви, я не пойму, чего ты хочешь.

— Поговорить о важном.

— Хорошо. Если ты хочешь поговорить о действительно важном, расскажи о поединке с тор-аном.

— Тебе не нужно об этом думать.

— Правда? Но это для меня действительно важно!

— Из-за брата с сестрой, — жестко усмехнулся он. — И вашего будущего.

— Не только.

— Я не хочу говорить о тор-ане, я хочу поговорить о нас.

— Нет никаких нас. Есть только ты, я и… одна ночь.

— Значит, для тебя все так?

— А разве может быть иначе? Ты женишься. Сам сказал. А я не стану твоей любовницей. Мы, конечно, можем проводить с тобой ночи, зачем врать, ты потрясающий любовник и у меня ни с кем такого не было, но как только ты окольцуешь другую, — подняла ладонь, демонстрируя фетрою колечко, камень на котором сейчас светился красным светом, как у Хартмана, — это все закончится.

— Так все дело в Зейде?

— Очень смешно, — не выдержала и скрестила руки на груди. Издевается еще!

— Я тебя услышал, — с той же обманчивой легкостью, что и я совсем недавно, произнес Хартман. — Можешь танцевать, если для тебя это так важно.

— Благодарю покорно! — усмехнулась и сделала реверанс. Пусть думает, что оценила щедрость его души.

— Но взамен ты пойдешь на ответную уступку. Волар с личным пилотом. Мне и главе твоей охраны так будет спокойней, — он медленно поднялся и подошел ко мне вплотную. Нечестно играет. Авторитетом давит!

— У меня есть глава охраны? — только я вот не об этом сейчас думала, когда в его глаза смотрела.

— Все по взрослому, Флер. Или ты забыла, в какой мир попала? — он медленно откинул за плечи мои волосы. Сначала справа, затем слева, а потом Ползучее Великородие вообще ударило ниже пояса и поцеловало меня медленно, искушая, за ушком.

— Забудешь тут, — прошептала едва слышно, вцепившись в его плечи. — Прекрати, Харви. Ты сводишь меня с ума! Это ненормально. Неправильно! Это магия какая-то!

Впервые я отважилась озвучить то, что меня так пугало. В руках фетроя я делалась мягкой карамелью. Все бы ничего, будь у нас иная ситуация, но происходило то, чем я запретила себе заниматься — привязка. Я начинала привязываться к нему, привыкать к ласке, нежности, теплу, его силе, как внутренней, так и внешней. А еще с ним я чувствовала себя в безопасности. Как когда-то в детстве с отцом. Несмотря на всю любовь, ему пришлось оставить нас. То, что Харви оставит меня рано или поздно — факт. Вопрос времени. И вряд ли я переживу очередную потерю. Иллюзия нормальных отношений — всего лишь туман. А туман имеет свойство рассеиваться.

— Ты говоришь одно, а твое тело говорит совсем другое, искорка.

И все бы закончилось предсказуемо — вон она кровать, рядом, еще даже не заправлена, или еще ближе — стол, да только у Хартмана сработало голосовое сообщение на планшете: