Читать книгу "Арвендейл. Нечистая кровь - Юлия Остапенко"

– Брайс!

– В-ваше… – проблеял старик. – В-ваше вы-ысочество… вы все неправильно поняли…

– А, так ты меня узнал. Это хорошо. Значит, я могу немножко злоупотребить королевской властью, которую являет собой моя особа. И если придушу тебя сейчас, никто мне и слова не скажет.

– Боги, Брайс! Отпусти его! Это мой отец!

Брайс вдруг осознал, что Сабрина повисла на его локте, и удивился тому, какой она оказалась маленькой и легкой – как птичка. А еще Брайс понял, что ноги идша оторвались от пола и загребают воздух, беспомощно подергиваясь. Одна туфля с загнутым носком свалилась с сухонькой стариковской ноги и залетела под стол. Брайс тупо посмотрел на нее. Такая маленькая туфля. Как у ребенка.

Он разжал руку и отступил.

Старик повалился наземь кулем, кашляя и хрипя. Сабрина бросилась к нему, обхватила руками, как мать обхватывает дитя, пытаясь защитить от чудовища. Вскинула на Брайса глаза, в которых, сплетясь, плескались гнев и страх.

– Оставь его, – выдавила она. – Во имя богов, оставь его… Папа? Папа, как ты?

– Все хорошо, Серри, – просипел старик, усаживаясь и потирая шею. Брайс с облегчением понял, что, похоже, не нанес ему существенного вреда. И лишь еще через секунду до него дошел смысл того, что сказал старик… и того, что сказала Сабрина…

Не Сабрина. Серри. Вот как ее зовут по-настоящему. Типичное имя для женщины из племени идшей. Сабрина, конечно, звучит лучше, особенно если выдаешь себя за человека чистой крови.

– Этого не может быть, – сказал Брайс.

Беспомощность, почти обида в его голосе заставили Сабрину (он все же не мог заставить себя звать ее иначе) резко вскинуть голову. Ее прекрасные глаза сузились.

– Отчего же? – процедила она.

– У тебя… у тебя слишком светлые волосы.

– А у тебя недостаточно острые уши. И все же ты полуэльф. И не от тебя мне выслушивать оскорбления за то, что я нечистой крови.

Брайс глядел на нее и думал, как жестоко порой потешается над нами жизнь. Он шел сюда, боясь, что Сабрина его не узнает, а узнав, испугается произошедших в нем перемен. Но теперь это ОН не узнавал ЕЕ. А что до перемен… Брайс ведь никогда не знал эту женщину по-настоящему. Ни когда она служила ему развлечением, ни когда вдруг, так неожиданно, стала для него чем-то большим.

Сабрина помогла отцу подняться и со странной нежностью, не вяжущейся с резкостью ее недавних слов, помогла надеть скатившуюся с головы шапочку.

– Иди домой. Я скоро навещу тебя, обещаю, – прошептала она, мягко подталкивая отца в согбенную спину. Кряхтя, старик ушел.

Когда дверь за ним закрылась, Брайс спросил:

– В доме больше никого нет? Ты отпустила прислугу?

– Я всегда отпускаю прислугу, когда принимаю подобных гостей.

– А принимаешь ты их нередко. Старик идш, приходящийся тебе отцом, приятели-гномы, принц-полукровка. Кто еще? Чего еще я о тебе не знаю?

Сабрина промолчала. Она неотрывно смотрела в лицо Брайса. Теперь, когда ничто другое ее не отвлекало, она разглядывала его жадно, с нездоровым, почти извращенным любопытством. Потом вдруг быстро шагнула вперед и сделала именно то, о чем Брайс втайне грезил – тронула тонкими нежными пальцами бугристое переплетение свежих рубцов.

– Повязки только вчера сняли, – сказал Брайс. – Со временем станет лучше. Я надеюсь.

– Это сделал с тобой Яннем? – прошептала она.

В ее голосе не прозвучало ни гнева, ни сострадания. Просто вопрос. Почти утверждение.

Сабрина, как и все прочие жители города, не имела ни малейшего понятия о том, где Брайс был и что делал в течение многих недель. Она лишь знала, что он арестован и брошен в тюрьму. Вполне возможно, что даже его побег держался в тайне. Это так похоже на Яна.

– Нет, – сказал Брайс. – Не Яннем. Он вовсе не так жесток, как ты думаешь.

– О, я знаю, – выдохнула Сабрина. – Это я знаю!

Она как будто испытала облегчение, когда он развеял ее подозрения. Это было довольно странно. Брайс подавил желание взять ее пальцы, все еще лежащие на его щеке, и прижать к своим губам. Отчего-то это казалось неуместным, как будто… как будто они совсем чужие люди. Сабрину ужаснуло случившееся с Брайсом, она сострадает ему, но все равно они чужие.

– Так он выпустил тебя из тюрьмы, – медленно проговорила она, словно лишь теперь осознав этот факт. – Он тебя… простил?

– Вообще-то прощать было нечего. Я никогда не шел против него, да и не собирался. И он наконец-то мне поверил.

– Надолго ли?

– Надеюсь, на сей раз надолго, – сказал Брайс и невольно улыбнулся. Проклятье, хоть что-то из всего этого вышло в итоге хорошее…

Сабрина резко опустила руку и отступила на шаг. Ее глаза снова расширились, словно от запоздалого, страшного понимания. Потом ладонь взметнулась ко рту, словно пытаясь удержать рвущийся крик. Брайс невольно оглянулся – что она там, орка увидела? Но нет, они все еще были одни. А когда он опять посмотрел на Сабрину, ее лицо исказилось от ярости.

– Так значит, вы с братом поладили, – сказала она странно низким, скрежещущим голосом. – Он примирился с тобой. А ты с ним. И ты… все-таки ты его не свергнешь.

– Ты так говоришь, как будто это плохо. – Брайс неловко попытался отшутиться – и обомлел, когда Сабрина вдруг шагнула вперед и ударила его по лицу.

Не пощечина, настоящий удар: сжатым кулаком, прямо по свежим рубцам. Брайс никогда не подозревал, что женщина способна так ударить мужчину. И вложить в удар столько ненависти.

– Будь ты проклят, – прошептала Серри из племени идшей. – Будьте вы оба прокляты!

От силы, которую она вложила в удар, голова Брайса дернулась набок, а когда он выпрямился, то увидел, что Сабрина сжимает в руке нож. Боги знают, откуда он появился. Брайс не стал бить ее в ответ – если будет на то воля богов, никогда он не поднимет руку на женщину – и инстинктивно метнул в нее обезоруживающе заклинание. Совсем не сильное, но и этого хватило. Нож со свистом вылетел из руки Сабрины, прочертив на ладони алую полосу. Сабрина вскрикнула от гнева, бросилась за упавшим оружием – и Брайс, шагнув вперед, схватил ее сзади, прижимая руки к телу.

– Пусти! – прошипела она, замахнулась головой, пытаясь огреть его затылком в подбородок, но Брайс вовремя увернулся. – Пусти меня, эльфийский ублюдок! Грязная тварь!

Он не ответил, лишь продолжил держать ее, сильно, крепко, совсем не грубо. И тогда Сабрина расплакалась.

Брайс легко мог представить эту женщину стонущей от наслаждения, кидающейся на него с ножом, устраивающей тайную встречу с гномами, интригующей, злоумышляющей против всего света. Но только не плачущей. На миг мелькнуло страшное искушение: вжать два пальца ей в лоб и попытаться повторить то, что сделал император Карлит в королевской купальне. Войти в душу, прочесть мысли. Узнать ее по-настоящему, до основания. Понять, кто же она такая. Возможно, Брайсу даже удалось бы сделать это – хотя, наверное, при этом погнулся бы один из прутьев клетки, где сидела взаперти Тьма. Искушение было велико, и Брайс упивался им несколько бесконечно долгих мгновений, пока женщина, которую он любил и совсем не знал, плакала, обмякнув в его руках.