Читать книгу "Красный монарх: Сталин и война - Саймон Себаг-Монтефиоре"

В апреле 1943 года Михоэлс отправился в Америку за помощью для Советского Союза. Перед поездкой, естественно, состоялся подробный инструктаж у Вячеслава Молотова. Даже Иосиф Виссарионович вышел из своего кабинета, чтобы попрощаться с актером. Куратором ЕАФК от народного комиссариата иностранных дел был назначен еще один Соломон – Лозовский, старый большевик с библейской бородой, который был единственным евреем в высших эшелонах молотовского ведомства.

Страшные откровения о нацистском холокосте, поездка Михоэлса в Америку и привлекательность сионизма, который обещал еврейскому народу родину и спокойное убежище, казалось, смягчили суровый и жесткий интернационализм даже самых высокопоставленных большевиков. Сталин тоже терпел сионизм, но одновременно поощрял и традиционный для России антисемитизм. Во время съемок второй части «Ивана Грозного» Большаков запретил снимать Фаину Раневскую. Он откровенно говорил, что ее семитские черты лица явно бросаются в глаза. Всех, кто был похож на евреев, на всякий случай быстро уволили.

Наступающая советская армия открывала множество свидетельств беспрецедентного геноцида гитлеровцев против евреев. Тем не менее украинский лидер Хрущев возражал, чтобы к евреям, возвращавшимся домой из лагерей смерти, относились по-особому. Он даже отказывался отдавать им дома, которые к тому времени заняли украинцы. Этот закоренелый антисемит ворчал, что «абрамовичи» грабят его Украину, как стая воронов.

Вызывающее поведение Никиты Хрущева вызвало горячие споры в окружении Сталина. Михоэлс пришел на прием к Молотову. После того, что произошло с евреями, жаловался он, власти на местах не обращают на них внимания и отказываются помогать. Молотов переправил Берии жалобу. Лаврентий Павлович, надо отдать ему должное, отнесся к ней с пониманием и сочувствием. Он потребовал, чтобы Хрущев помогал евреям, потому что немцы относились к ним гораздо хуже, чем к другим народам. Чекист сильно рисковал, поддерживая Михоэлса.

Вождь постановил, что все советские граждане в равной мере страдали в результате оккупации и что никого нельзя выделять. Возможно, иное отношение Берии дало Сталину основания позже подозревать, что он слишком близок к евреям. Вероятно, сам Иосиф Виссарионович запустил сплетню, что Лаврентий Берия был евреем, просто скрывал свою истинную национальность.

Молотов отправил приказ Берии по инстанции. Хрущеву пришлось смириться и согласиться помогать «абрамовичам».

Соломон Михоэлс был очень доволен. Он считал, что отношение к евреям в Советском Союзе начало меняться в лучшую сторону. Поэтому актер вместе со своим коллегой по ЕАФК, поэтом Фефером, секретным сотрудником МГБ, предложил создать Еврейскую республику в Крыму или Саратове, где сейчас не было татар и волжских немцев соответственно. Предложение было отправлено Вячеславу Молотову и его заместителю, Лозовскому. Молотов высмеял идею с Волжской Еврейской республикой, потому что не мог представить «еврея на тракторе». А вот идея с Крымом показалась ему вполне реальной и осуществимой.

– Напишите докладную записку на имя товарища Сталина, – сказал он. – Мы примем решение.

«Все были уверены, что скоро будет создан еврейский Крым», – вспоминал Владимир Реденс. Вячеслав Молотов проявлял в то время больше независимости, чем раньше. Не исключено, что он даже обсудил этот вопрос с Берией. Однако поддержка проекта Еврейской республики едва не стоила ему жизни. Через пять лет большинства авторов этой затеи уже не было в живых.

2 февраля 1944 года Соломон Михоэлс отправил подробную записку с предложением создать в Крыму Еврейскую республику Молотову и Сталину. Вождя идея не вдохновила. Он решил, что актер перешел от советской пропаганды к еврейской. Сталин решил поручить Кагановичу разгромить идею создания «еврейской Калифорнии»: «Только поэты и актеры могут выдвинуть такое бредовое предложение, которое не имеет никакой практической ценности».

Андрей Жданов занялся составлением списков евреев в разных наркоматах. Он порекомендовал закрыть ЕАФК. Так же как Молотов в 1939 году, Жданов сейчас спустил своих борзых на евреев в аппарате ЦК. По его словам, евреи превратили ЦК большевистской партии в синагогу.

Об отношении Сталина к евреям говорят хотя бы слова, сказанные им в Ялте президенту Рузвельту. Иосиф Виссарионович, нисколько не смущаясь, назвал всех евреев «посредниками, спекулянтами и паразитами». После 1945 года он окончательно превратился в злобного и оголтелого антисемита.

Иосиф Сталин в первую очередь всегда был политиком. Не стоит удивляться, что и это изменение во взглядах носило в большей мере прагматичный, нежели личный характер. Антисемитизм идеально подходил к новому русскому национализму, который Сталин начал насаживать после войны в Советском Союзе. То обстоятельство, что в Америке евреи были влиятельной силой, заставляло генсека подозревать советских семитов. Масла в огонь подливало и то, что местные евреи во время войны активно восстанавливали связи с американскими соплеменниками. Вождь считал советских семитов «пятой колонной». Он был уверен, что в любую минуту они могут перейти на сторону врага.

От вождя, конечно, не укрылось, что холокост разбудил самосознание не только среди простых советских евреев, но и среди семитов в окружении генсека. Антисемитизм Сталина подпитывался его паранойей, которая усилилась, когда волей судьбы евреи проникли даже в его семью.

Внешне вождь продолжал играть прежнюю роль интернационалиста. Он часто осуждал проявления антисемитизма и вручил немало наград евреям, начиная от Мехлиса и кончая писателем Эренбургом. Но антисемитский круговорот постепенно набирал обороты.

* * *

– Как только заканчиваются боевые действия, – сказал в Ялте Сталин, – о солдатах забывают. Они уходят в забвение.

Он искренне хотел, чтобы это было на самом деле так. Тем не менее престиж маршала Жукова сразу после окончания войны был высок, как никогда. Западная пресса даже называла его преемником Сталина. Жуков нравился Сталину, но вождь не признавал никаких личных чувств в политике. Он решил проверить, как отнесутся другие к идее, что его заменит Жуков.

– Я старею, – как-то ненароком сказал Иосиф Виссарионович Буденному, своему старинному другу и хорошему приятелю Жукова. – Как по-твоему, Жуков сможет меня заменить?

– Я – за Жукова, – ответил кавалерист, – но у него сложный характер.

– Нам с тобой все же удавалось управлять им. – Сталин пожал плечами.

Генсек «управлял» Георгием Жуковым при помощи «дела авиаторов». Маршал Новиков под пытками дал обвинительные показания против Жукова. «Сломленный морально и доведенный до отчаяния бессонными ночами, я подписал признание», – признавался Новиков.

Виктор Абакумов жестоко пытал семьдесят других генералов, чтобы получить необходимые доказательства против популярного в армии и народе героя войны. Георгий Жуков был отозван в Москву. Плохим признаком было уже то, что к генералиссимусу его не пригласили. Жукову пришлось докладывать Николаю Булганину, министру обороны. Сантехник, как называл Булганина Лаврентий Берия, получил после войны большую власть. Георгий Жуков обиделся. Ему показалось, что Булганин разговаривает с ним высокомерно. Министр тоже был недоволен своим подчиненным. Маршал Жуков, считал он, не выполняет приказы партии. Сталин приказал Сантехнику подготовить суд над Жуковым. Абакумов произвел в жилищах Георгия Жукова обыск и доложил Сталину, что они похожи на пещеры Аладдина, наполненные сокровищами.