Читать книгу "Ночь в гареме, или Тайна Золотых масок - Георг Борн"

– Брат Абульфеда, говори, – сказал после небольшого молчания тот, кто казался главным.

Абульфеда, последний из круга, заговорил.

– Я обвиняю тебя, Мансур-эфенди, в цареубийстве, – сказал он. – Смерть Абдул-Азиса – твое дело. Да, трепещи, видя, что твое преступление не осталось скрытым. Но от наших глаз ничто не скрывается. А что происходит теперь? Что хочешь ты сделать с новым султаном, едва поднявшимся на ступени трона? Слушайте, братья, и ужасайтесь. Мансур желает устранить нового султана Мурада и тот уже пьет отравленное питье, и затем, в один прекрасный день, будет объявлено, что султан Мурад свергнут потому, что не способен управлять государством.

Абульфеда замолчал.

– Довольно, братья, – сказал председатель. – Ваши обвинения привели нас в ужас, и я, Хункияр, мулла Коиара, подтверждаю справедливость этих обвинений. Султан Мурад будет твоей последней жертвой, Мансур, жестокий деспот, злоупотреблявший своей властью.

– Остановись, – повелительно перебил его Мансур, – я довольно слушал вас. Что значит эта полуночная комедия? Долой ваши золотые маски. Вы хотите судить меня? Меня, которого воля Аллаха сделала высшим лицом в государстве? Зная мое могущество, вы вообразили поэтому, что можете судить меня? Я хочу знать, кто вы такие, кому вы служите. Долой ваши маски, я хочу знать своих противников.

– Так узнай же их! – вскричал председатель. – Мое имя ты уже слышал.

– Это ложь. Ты не мулла Коиара, первое лицо церкви, потомок божественного пророка, – отвечал Мансур.

– Гляди, – сказал тогда председатель, срывая платок, закрывавший его лицо, и золотую повязку. Тогда при бледном свете луны Мансур увидел перед собой почтенного старца с длинной, седой бородой.

– А… Ты мулла Коиара… – сказал Мансур глухим голосом. – Ты тот, кто первый имеет право на занимаемое мною место.

– А здесь, вокруг тебя, ты видишь могущественнейших мулл государства, не всех, но тех, кто, подобно мне, стремится к общей высокой цели, – сказал старик. – Мы же все повинуемся воле мудрого и благородного потомка калифов Альманзора. Ты считаешь его мертвым, но он живет под именем Абунеца. В настоящее время он исполняет священный долг, употребляя все старания на далеком театре военных действий, чтобы уничтожить твое влияние.

Золотая Маска снова опустилась, и человек занял свое место в кругу.

Теперь Мансур знал, что он находится в руках служителей церкви, соединившихся для того, чтобы наказывать всех, стремившихся достигнуть своей цели преступными средствами.

– Вы слышали обвинения против Мансура-эфенди, братья мои, – продолжал Хункияр, – теперь надо произнести приговор.

– Как можете вы произносить приговор, – вскричал Мансур, – когда, по вашим словам, все люди братья и Аллах есть Бог любви?

– Ты презрел это изречение и не следовал ему. Не употребляй же его для своего оправдания, – сказал Хункияр. – Кто, как ты, взял себе в союзники преступление, тот в день суда напрасно будет взывать к божественной любви и прощению, потому что не слушал этого крика своих жертв. С тобой погибнет то положение, которое ты занимаешь на погибель страны, и никогда ни один смертный не будет занимать его.

– Никогда, – повторили все, и Мансуру показалось, что он уже слышит свой смертный приговор.

– Ты же, – продолжал Хункияр, – бойся божьего суда. На земле же твое владычество кончено, и я спрашиваю вас, братья, какого приговора заслужил этот человек, обвинения против которого вы слышали?

– Он заслужил смерть от руки палача, – сказал первый в золотой маске.

– Он заслужил смерть, – сказал следующий, и все присутствующие повторили то же самое.

– Ты слышал, Мансур-эфенди? – обратился к нему Хункияр. – Твой приговор произнесен. Ты приговорен к смерти.

– Вы хотите исполнить надо мной этот приговор? – вскричал Мансур, дико оглядываясь вокруг. – Смените меня, это вы имеете право сделать, потому что принадлежите к главам церкви, но смертного приговора вы не имеете права произносить, и во имя…

– Довольно! – повелительно перебил его Хункияр. – Ты злоупотреблял своей властью. Кровь требует крови. Против произнесенного нами приговора нет апелляции.

– Значит, вы не лучше меня! Произвол есть ваше орудие! – вскричал Мансур. – Бойтесь наказания, мою кровь вам не удастся пролить безнаказанно. Меня уже должны разыскивать.

– Уведите приговоренного, – сказал Хункияр, и в то же мгновение лицо Мансура было снова закрыто…

XV

План мести

В один из следующих вечеров у дома Сади-паши бродил старый нищенствующий дервиш. Он узнал от одного из слуг о страшной ране, нанесенной Рецией самой себе, и, казалось, это известие произвело на него сильное впечатление. Это был Лаццаро, никем не узнанный. Грек страшно ненавидел Сади и поклялся убить его; понятно, что известие об освобождении Сади и смертельной опасности, в коей находилась Реция, еще более укрепило его решимость удовлетворить свою жажду мести. Уничтожить Мансура, отдав его в руки Золотых Масок, ему удалось. Теперь он хотел отомстить Сади, а затем уже обеспечить себе безопасность, выдав Золотых Масок. Но он должен был спешить, так как он знал страшное могущество и всеведение Золотых Масок и говорил самому себе, что они скоро найдут и схватят его, если ему не удастся обезвредить их. Лаццаро уже составил свой план, и, в случае его удачи, он был бы свободен и отомстил бы всем, кого так ненавидел.

Реция умирала – он должен был еще раз увидеть ее. Все его отчаянные попытки овладеть дочерью Альманзора остались тщетными. Теперь она умирала… Сади, отнявший ее у него, также не будет более обладать ею. Эта мысль утешала Лаццаро и наполняла его душу дьявольской радостью.

Дервиши в праздничных нарядах. Художник Василий Верещагин

Нищенствующий дервиш вошел в дом.

– Проведи меня к своему господину, – сказал он подошедшему слуге, – у меня есть к нему важное известие.

– Кто ты и чего тебе надобно от моего господина? – спросил слуга.

– Разве ты не видишь, кто я? – вскричал Лаццаро, нимало не смущаясь. – А что мне надо, это я скажу твоему господину, благородному Сади-паше. Отведи меня к нему, мое дело очень важное.

– Благородного паши нет дома, он поехал проводить на железную дорогу своего друга Зора-бея, покидающего сегодня Стамбул.

– Благородный Зора-бей, так, так, – отвечал Лаццаро. – Мне говорили, что твоя госпожа больна, а я знаю средство спасти ее, вот я и пришел сюда.

– Ты знаешь такое средство?

– Для этого-то я и пришел к твоему господину.

– Я думаю, что благородный паша скоро возвратится, – сказал слуга.

– В таком случае устрой так, чтобы я мог увидеть твою госпожу и по возвращении паши дать ему необходимый совет.