Читать книгу "Белый лебедь - Линда Френсис Ли"

— Вы ведь не знали, — прошептала она, отчаянно надеясь, что он подойдет к ней.

Он не пошевелился. Он смотрел на нее, и чувства его, скрытые за мрачной непроницаемой маской, было трудно понять. Сердце ее забилось неровно, когда она заметила, как стиснуты у него челюсти и как подергивается мускул на щеке. Пусть он возненавидел ее за то, что она не девственница, но она не могла отвернуться от него.

— Брэдфорд Хоторн не прав, — проговорила она. — Вы удивительный, прекрасный человек.

Но он все равно стоял как каменный, и лицо у него было пустое и ничего не выражающее, как будто он отгородился от нее стеной. Такое лицо она видела у него тысячу раз. Но на этот раз она поняла, что мрачная ярость в его глазах — вовсе не ярость, а отчаяние. Она вдруг прозрела.

И тогда все жгучие слова, которыми они обменялись, растаяли как дым. Он тоже был раним, но не хотел, чтобы об этом знали другие. Он прятал свою уязвимость за стеной, которой окружил себя, совсем как она, держа на расстоянии всякого, кто пытался подойти поближе.

Как же получилось, что она не распознала, что он точно так же, как и она, ограждает себя, чтобы выжить?

Как-то он сказал: «Хочу, чтобы ты меня спасла». Теперь она с душераздирающей ясностью поняла, что он хотел спастись от себя самого. Грейсону нужна была любовь того, кто не был его отцом, и он решил, что, если будет безупречен, в конце концов добьется его признания. Он верил, что должен быть безупречным, и ему хотелось, чтобы и она тоже была такой.

Не сказав ни слова, Грейсон направился из комнаты. Но она заступила ему дорогу. Без всякого усилия он отодвинул ее и сделал еще шаг к двери.

— Что бы ни сказал Брэдфорд Хоторн, вы безупречны, Грейсон. Вы безупречны сами по себе.

Он остановился, но не оглянулся.

Это приободрило ее, и она заговорила торопливо, честно и искренне:

— Я люблю вас, Грейсон, как никого никогда не любила в жизни. Я люблю вас с тех пор, как мне было четыре года и вы впервые встали на мою защиту. — Ей хотелось, чтобы он повернулся, но он не шелохнулся. — Я никогда не верила, что вы тоже можете полюбить меня. — Она разрядила напряженную атмосферу, заставив себя рассмеяться. — После всего, что случилось, после смерти моей матери я не верила, что такой безупречный человек может полюбить женщину, которая отнюдь не безупречна. Тогда я стала такой, какой сама себе казалась. Необузданной и плюющей на добродетель, возбуждающей мужчин вызывающим поведением.

Его вздох отразился от стен.

— Мы с вами похожи. Я пытаюсь быть безупречным, а вы делаете все, чтобы доказать, что вы небезупречны. Вы были правы. Мы не созданы друг для друга. В конце концов мы бы с вами друг друга возненавидели.

Он вышел за дверь, и Софи осталась одна. Ноги у нее подкосились, она упала на ковер, и спасительная темнота приняла ее в свои объятия.

Глава 24

Грейсон вернулся в свой номер в отеле «Вандом». Он не хотел думать о том, что произошло, был растерян и подавлен. Жизнь, которой он жил, и мир, который он выстроил с такими муками, в одночасье рухнули.

Все, что поддерживало его, превратилось во что-то, чего он не понимает. Софи. Мать. Человек, которого он всегда считал своим отцом.

А в результате он оказался незаконным сыном человека, соблазнившего его мать. Человека, лишенного чести. Человека, чья кровь течет в его жилах.

В дверь постучали, но он не слышал стука. Он смотрел в немытое окно на улицу и ничего не видел.

Стук повторился, на этот раз громче. Он не пошевелился.

— Грейсон, открой дверь!

Услышав голос матери, он закрыл глаза и прижался лбом к холодному стеклу.

— Грейсон, прошу тебя.

Он оторвался от окна и подошел к двери. Открыл ее — и увидел мать, стоящую в коридоре.

— Вряд ли сейчас подходящее время для разговоров, — холодно проговорил он.

Она прошла мимо него в комнату, хотя он и не приглашал ее. Ее серо-голубые глаза сверкнули.

— Я думаю — вполне подходящее.

— Мне неинтересно обсуждать ваши встречи с мужчинами.

Она поджала губы.

— Мне тоже. Я должна обсуждать это с моим мужем, а не с сыном. Мне нужно другое. Я хочу убедить тебя не попадаться в такую же ловушку. Я вижу, ты ставишь Софи в такое же положение, в какое поставили меня много лет назад.

Его глаза сузились.

— Я думаю, вам лучше уйти.

— Я не уйду. Я больше не буду стоять в стороне и молчать, как делала это всю жизнь. Не загоняй Софи в жесткие рамки. Она может стать такой женой, что ты будешь ею гордиться; она может сделать тебя счастливым. Просто нужно предоставить ей такую возможность.

— Слишком поздно. Мы с Софи уже не помолвлены. Контракт расторгнут.

— Это из-за ее концертов? — быстро спросила Эммелайн.

— Как вы об этом узнали?

— Мне рассказал твой отец.

Он резко отвернулся и подошел к окну.

— Он мне не отец. — Эммелайн замерла. — Да, я знаю, что Брэдфорд Хоторн мне не отец.

— Он сказал тебе?

— В весьма недвусмысленных выражениях. — Она вздохнула, и хотя Грейсон не смотрел на нее, он почувствовал, что вместе с этим вздохом из нее ушло напряжение.

— Ax, Грейсон!

Повисло молчание. Молчание, пронизывающее до костей.

— Мне очень жаль, — прошептала она и снова вздохнула. — Но мое прошлое не меняет того, что я тебя люблю. Очень люблю. Я не отказалась бы от тебя ни за что на свете. И я не отказалась.

— Да, она не отказалась.

Они повернулись на звук этого голоса и увидели Ричарда Смизи.

Эммелайн ахнула. Грейсона охватила ярость. И что-то еще. Он смотрел на этого человека, чьим сыном он был. Ему показалось, что он смотрит в зеркало. Он даже узнал надменность, с какой этот человек вздернул подбородок.

Грейсон сам не понимал, какие чувства он испытывает — интерес или отвращение. Этот человек, соблазнивший его мать, а потом безжалостно покинувший ее, — его отец.

— Уходите, — прошипел Грейсон, с трудом сдерживая гнев.

— Выслушайте меня, — высокомерно проговорил человек, совсем как Грейсон, а потом добавил: — Пожалуйста. — Грейсон сжал кулаки, но ничего не ответил, а Ричард продолжал: — Я очень любил вашу мать. Я и сейчас люблю ее. Но когда я оставил ее, я не знал, что она ждет ребенка. — Он глубоко вздохнул. — Я не могу передать вам, как я был потрясен, увидев вас недавно. Господи, у меня есть сын!

Грейсон выругался, а Эммелайн заплакала.

Тогда Ричард повернулся к Эммелайн.

— Но я также понял, пока стоял здесь, что даже если бы я знал, что вы ждете ребенка, я все равно ушел бы. И даже еще скорее.