Читать книгу "Assassin`s Creed. Одиссея - Гордон Догерти"

Кассандру прошиб холодный пот.

– Когда-то царь Ситалк обещал предоставить в распоряжение культа свою многочисленную фракийскую армию: сто тысяч копьеносцев и пятьдесят тысяч конников. Неистовых, свирепых воинов. Ситалк уже умер, но его армия почти не уменьшилась. Они откликнутся на мой призыв и подомнут под себя всю Элладу. Нас ждет эпоха управления и порядка.

Кассандра с упавшим сердцем смотрела на безумца перед ней.

– Вот так-то, наемница, – щелкнул пальцами Клеон. – Культ одерживает победу за победой. А твоя песенка спета. Ты упустила момент и отвергла шанс стать одной из нас. Теперь… тебя ждет конец.

Клеон ушел. В камеру вошли двое тюремщиков, вооруженных топорами. Угрюмые физиономии обоих говорили сами за себя. Войдя, они защелкнули замок дверной решетки. Один ухмылялся, вертя в руках топор.

– Клеон велел сделать тебе побольнее… Оттяпай ей ноги, – сказал тюремщик, поглядев на напарника.

Второй замахнулся топором, собравшись отсечь узнице ступни. Кассандру выручил инстинкт воина. Она подпрыгнула, ухватившись за прутья потолочной решетки. Топор просвистел там, где только что находились ее ноги. Кассандра молниеносно прыгнула на голову первому тюремщику. Громко хрустнули сломанные шейные позвонки. Тюремщик повалился на пол. Кассандра выхватила у него топор, отразив удар второго. Этого она толкнула к стене и, стремительно повернувшись, ударила по ухмыляющемуся лицу. Топор застрял в кладке стены вместе с верхней половиной его головы. Нижняя половина и туловище сползли вниз, заливая пол черной кровью.

Дрожа от напряжения, Кассандра склонилась над первым тюремщиком, сорвав с его пояса ключи. Молодая женщина быстро открыла дверь камеры, но не успела она вдохнуть сладостный запах свободы… как услышала громкий топот ног. Недавнее сражение отняло почти все силы у ее оголодавшего тела. Новых поединков Кассандре не выдержать.

– В атаку! – послышался знакомый голос.

В тюрьму ворвались двое и застыли, встав спиной к спине. Один был вооружен солдатской лопаткой, другой – метлой. Увидев Кассандру стоящей возле открытой камеры, оба несколько смутились.

– Варнава? Сократ? – радостно закричала Кассандра.

– Госпожа мисфиос! – не менее радостно завопил Варнава.

Отбросив лопатку, он крепко обнял недавнюю узницу.

Сократ смотрел на убитых тюремщиков.

– Ты просила меня остаться в живых, – сказал он, поднимая руки, словно победитель на Олимпийских играх. – Я выполнил твою просьбу.

– До нас дошли слухи, что ты томишься в здешней тюрьме, – тяжело дыша, заговорил Варнава. – Полной уверенности не было. И мы послали Икара, решив: если ты здесь, чтобы…

– Приготовилась, – договорила за него Кассандра.

Звук шагов заставил ее насторожиться.

– Медлить нельзя. Этих тюремщиков скоро хватятся. Но где нам укрыться? Город в руках Клеона.

– Мы об этом позаботились, – успокоил ее Сократ. – Переулками мы проведем тебя к тайному подземному ходу, который тянется к старой вилле Перикла. После его гибели дом пустует. Там и обсудим дальнейшие шаги. Надежда еще есть, но она… стремительно угасает.

Кассандра стояла на балконе дома, некогда принадлежавшего Периклу. Время перевалило за полдень. С полукопьем в руке Кассандра неспешно повторяла знакомые с детства движения. Просто чудо, что копье уцелело в аду Сфактерии и Геродот сумел его отыскать среди пепла. Варнава раздобыл ей новые кожаные доспехи. Поупражнявшись еще немного, Кассандра убрала копье за пояс, довольная силой рук. Многодневный отдых, изобильная еда, состоящая из хлеба, меда и орехов, вернули ее телу прежнюю крепость и гибкость.

На балюстраду опустился Икар. Кассандра наклонилась, погладила ему перья и поцеловала в голову. «Стареет мой орел», – с грустью подумала она, увидев редеющие перья. На востоке в серебристом мареве виднелись галеры афинского флота. Более тридцати судов подняли паруса, готовые отплыть на север, к далекому Амфиполису. С ними отправлялся и Клеон – навстречу новой славе. Но Афины по-прежнему принадлежали ему и культу. По сведениям Сократа, за время, пока Кассандра томилась в тюрьме, смерть забрала еще четырех культистов. Похоже, Клеон остался последним и единственным.

«Самый опасный из всех», – сказал он Кассандре в день ее заточения.

За спиной молодой наемницы, то набирая силу, то затихая, слышались голоса уцелевших сподвижников Перикла. Они спорили о нынешней мрачной действительности. Балкон был увит виноградными лозами. Кассандра сорвала крупную виноградину. Прохладный сладкий сок, увы, не мог подсластить печальное зрелище, какое являли собой эти люди. Кассандра повернулась к ним лицом. Сократ, вечно полуодетый Алкивиад, Геродот, Аристофан, Еврипид, Софокл и Гиппократ. Они стояли вокруг пыльного стола, за которым любил сидеть Перикл, и вяло спорили меж собой. На лицах – усталость и нерешительность.

– Нужно призвать Фукидида, – требовал Алкивиад. – В Афинах остались полки и корабли, верные ему. Они восстанут против Клеона.

– Этого недостаточно, – вздохнул Геродот. – Как известно, Фукидид находится в изгнании, далеко от Афин. В свое время Амфиполис выскользнул из рук афинской власти. Виновником сочли Фукидида.

– Но мы-то не в изгнании! Мы – в Афинах. Мы чувствуем биение их сердца. Афины нуждаются в нас, – провозгласил Гиппократ, ударяя по столу.

– Что ты предлагаешь? – нахмурился Сократ. – Сколотить отряд, вооружиться лопатами и метлами и захватить власть? Мы превратимся в посмешище. Хуже того, мы превратимся в тиранов.

– Клеон завоевывал власть грубой силой. Это его манера действий, – возразил Аристофан. – Но можно действовать и по-другому. Тоньше. Так, чтобы результаты действий сохранялись надолго. Нужно обратиться не к военной силе, а к умам и сердцам афинян.

– Сейчас он предложит нам пьесу, – вздохнул Софокл, в отчаянии прикрыв глаза. – И сдается мне, только у него хватит ума и таланта эту пьесу сочинить.

– Неправда, – кисло поглядел на него Аристофан. – Я позволю тебе держать мою дощечку для письма и приносить мне вино.

Терпение Софокла иссякло, и он выдал гневную тираду. Сократ поспешил отойти подальше от стола и чуть не наступил на Алкивиада. Тот с готовностью предложил ему растереть плечи и облегчить страдания… после чего стал покусывать Сократу мочку уха. Когда философ оттолкнул Алкивиада, любвеобильный племянник Перикла поднял руки, изображая оскорбленную невинность.

– В чем дело? Разве возлюбленному не надлежит изливать любовь?

Сократ громко рассмеялся.

– Значит, ты все-таки внимаешь моим словам? Возможно, и надлежит, но не сейчас, – сказал он, кивком предлагая вернуться к столу.

Кассандра молча наблюдала за ними. Ей казалось, что блистательные афинские умы сотворят такой же блистательный замысел. Но дни проходили в бесплодных спорах. В один из дней к ней подошел Варнава: