Читать книгу "Телепорт - Стивен Гулд"

А кто убрал со взлетно-посадочной полосы мамино тело?

Каждую ночь, когда я плакал, Милли обнимала меня.

17

Много споров разгорелось вокруг видеоматериалов, запечатлевших меня на крыле «Боинга-727». Материалы подготовили два разных информагентства, поэтому кое-кто заподозрил сговор. В тех роликах даже с максимальным увеличением просматривалась только моя спина. Через три дня после угона нашли оцинкованное корыто, и споры разгорелись с новой силой.

«Нэшнл инквайрер» выдвинул следующие версии – НЛО, призрак Элвиса, новая антитеррористическая диета.

Много писали о корыте американского производства. Кто-то заподозрил пытки, но кипрские судмедэксперты заявили, что смерть наступила от взрыва, а впоследствии труп находился в пресной воде. Тут же вспомнили промокших угонщиков самолета «Эйр Франс». В эфире снова появились материалы, связанные с тем угоном, и довольно бестолковое интервью со стюардессой самолета «Пан Американ». Я снова задумался: существуют ли прыгуны, кроме меня, и смотрят ли они новости.

В субботу, через неделю после угона, я прыгнул в станвиллскую «Дэйри куин» и заказал рожок в шоколаде, семьдесят три цента. Вот, пожалуйста, и возьмите салфетку. Я перешел через дорогу к городской площади и сел на скамейку с облупленной зеленой краской. На сером снегу отпечатались следы, ветра не было, небо затянули тучи, мороз не чувствовался. Из баптистской церкви по двое-трое выходили люди. Вдруг от одной такой группы отделилась девушка и направилась ко мне.

– Эй, мы знакомы!

Я приготовился прыгнуть, но тут же ее узнал. Это же Сью Киммел, девушка, которая устраивала вечеринку. И затащила меня к себе в спальню.

– Да, мы знакомы, – подтвердил я и смутился. – Ну… как колледж?

Сью засмеялась, в ее невеселом смехе сквозила боль.

– С колледжем не получилось. Летом попробую снова.

– Очень жаль. А в чем проблема? – спросил я и спохватился: черт, ей вряд ли хочется об этом говорить.

Сью села на край скамейки, не слишком далеко от меня, не слишком близко, и вытянула ноги. Руки она засунула глубоко в карманы.

– В выпивке. Моя проблема в выпивке.

Я заерзал: стало совсем неловко.

Сью подняла подбородок и показала на церковь:

– Вот, возвращаюсь со встречи «Анонимных алкоголиков». Я только месяц как из «Ред пайнс» выписалась.

«Ред пайнс» – так называлась наркологическая клиника на окраине Станвилла.

Сью содрогнулась:

– Лечиться сложнее, чем я думала.

Я подумал о своем отце с бутылкой скотча.

– Надеюсь, у тебя получится.

– Должно получиться, – с улыбкой проговорила Сью и посмотрела на мой полусъеденный рожок. – Господи, какой аппетитный! Съешь со мной еще один?

– Я кофе выпью.

Сью посмотрела на церковь:

– А я упилась кофе. На встречах «Анонимных алкоголиков» он рекой льется.

Мы вернулись в «Дэйри куин», я купил Сью рожок, а себе – маленький кофе. Мы устроились в угловой кабинке, и я прижался спиной к стене.

– У тебя ведь отец – алкоголик?

Меня удивил вопрос Сью, но еще больше – свое первое побуждение защитить его.

– Да, так и есть.

– В прошлом месяце он приходил на две встречи «Анонимных алкоголиков», но не досиживал даже до начала. Выглядел ужасно, словно у него трясучка. Оба раза со встречи он отправлялся в таверну Джила, его там видели. Для алкоголика со стажем самолечение чревато гибелью. Ты в курсе?

– Нет, не в курсе, – покачал головой я.

– Альдегиды замещают нейромедиаторы, и, если резко бросить пить, остаешься без передатчиков нервного импульса, без химических искорок. Такой человек бьется в судорогах и умирает. Ты часто видишься с отцом?

– Нет, – ответил я. – Не часто.

– Ему нужно лечиться. По-моему, он сам это понимает, но не может сделать последний, самый трудный шаг.

Я промолчал, хлебнул кофе, потом спросил:

– Что заставило тебя обратиться за помощью?

– Многое, – смущенно ответила Сью. – Заначки спиртного. Пьянство в школе. Галлюцинации. Ну, как на вечеринке, когда ты приходил. Ты ведь приходил ко мне на вечеринку?

– Да.

– Вот, и мне почудилось, что ты вылетаешь из окна ванной.

Я уставился на Сью.

– Не смотри на меня так. Я понимаю, что это безумие.

У меня загорелись уши.

– В общем, я хочу извиниться за то, как вела себя тем вечером. Я была сильно пьяна. Сейчас мне приходится много извиняться. Мы называем это «Девятым шагом».

Я аж кофе подавился. «Девятый шаг»?

– Моя мама не была алкоголичкой, – начал я, когда смог нормально дышать, – но она как раз проходила «Девятый шаг» со мной, перед тем как улетела в Европу. Перед тем, как погибла.

– Да, – кивнула Сью. – У «Ал-Анона» та же программа «Двенадцать шагов», что у «Анонимных алкоголиков». Я лежала в больнице, когда твоя мать погибла, но родители рассказали мне. Я очень расстроилась.

– Угу.

– Надеюсь, я не наболтала лишнего. – Сью вздохнула. – О лечении могу говорить без конца. Это как религия, а я – новообращенная.

– Я ничуть не против. Пожалуйста!

Мы вспомнили общих знакомых, и Сью собралась уходить.

– Я рада, что встретила тебя.

– И я рад, – искренне проговорил я.

Сью ушла, а я остался смотреть на пустую чашку. Интересно, агенты АНБ до сих пор караулят у отцова дома?

В «Дэйри куин» возле туалетов есть таксофон, но мне нравилось сюда приходить. Это приятная часть моего прошлого. Если позвонить отсюда, АНБ начнет караулить здесь в надежде на мое возвращение. Я вышел на улицу, к мусорному баку, и прыгнул на автовокзал Станвилла.

Маленький зал ожидания с торговыми автоматами, казалось, не изменился за полтора года с моего побега в Нью-Йорк. Грусть и страхи того времени пропитали зал, облепили стены, витали в воздухе. Я подошел к таксофону и вставил двадцатипятицентовик.

Отец взял трубку после двух гудков.

– Алло!

По раздраженному голосу я понял, что ему нужно выпить.

– Привет, папа!

Домашние звуки, которых обычно не замечаешь, стихли, и я остро почувствовал их отсутствие. Мне стало еще грустнее.

– Пап, можешь не закрывать трубку рукой. Они умеют отслеживать звонки.

– О ч-ч-чем эт-т-то ты? – спросил он, заикаясь.

– Пап, тебе нужно лечиться. У тебя же есть страховка. Обратись в «Ред пайнс».

– Черта с два! Знаешь разницу между пропойцей и алкоголиком?