Читать книгу "Телепорт - Стивен Гулд"

Это не Матар! Это молодой худощавый араб, у него очки в металлической оправе. Сначала я подумал, что на нем пуховый жилет, но я ошибся – араб «оделся» во взрывчатку, привязанную к чему-то вроде упряжи. К детонаторам тянулись провода, к поясу крепились батарейки. В руке он сжимал пульт на проволочном удлинителе. Большой палец араб держал в четверти дюйма от красной кнопочки.

В четверти дюйма…

«Прыгай! – завопил мой внутренний голос. – Прыгай отсюда!»

Из образа смертника выпадал пистолет в правой руке террориста: им он запугивал не целые группы, а пассажиров по отдельности. Пистолет меня не смущал, но страшила четверть дюйма до красной кнопочки. Террорист прошел мимо нас в самый хвост самолета. Когда он приближался, пассажиры наклоняли голову, пряча глаза. Кто главный на этом самолете, сомнений не вызывало. Но едва террорист проходил, люди поднимали голову, присматривались к взрывчатке и красной кнопочке, словно взгляды могли предотвратить детонацию.

Четверть дюйма… По крайней мере, это не аварийный размыкатель, который сработает, если перестать на него давить. Террорист направился в переднюю часть самолета. Когда он прошел мимо меня, я достал из сумки стальной прут полдюйма толщиной и двенадцать дюймов длиной. Нижние четыре дюйма я обмотал тканью – получилась рукоять. Цветом и жесткостью прут напоминал глаза террориста.

Когда террорист снова исчез из вида, я прыгнул за перегородку, в конец бизнес-класса. Трое мужчин, сидевшие там, вздрогнули, но, запуганные террористом, не закричали. Я поднял палец к губам, и они моргнули в знак согласия. С помощью стоматологического зеркала я глянул за угол. Террорист разговаривал со стюардессой, обворожительной блондинкой с бледным лицом и пятнами пота под мышками. Для пущей убедительности террорист махал левой рукой, а блондинка дергалась в такт движениям пульта.

Вдруг вспомнилась фраза из недавно прочитанного. «Иншаллах, – подумал я. – Если пожелает Аллах». Я поднял прут над головой и резко, с силой опустил. Прежде чем необмотанный конец поравнялся с рукой террориста, я прыгнул. Я возник прямо перед арабом, когда прут ударил его по локтевой кости в паре дюймов за запястьем. Как я и надеялся, араб выпрямил большой палец, отдалив его от кнопки. Он ослабил хватку, и пульт повис на проводе у его бедер.

Боль наверняка была сильной – я слышал хруст кости, – но правой рукой террорист проворно развернул пистолет. Прут отскочил от пола и ударил араба по правому запястью, выбив пистолет из руки как раз в момент выстрела. Крупицы горящего пороха ужалили мне щеку, пуля обожгла плечо. Пистолет упал террористу за спину, и правой рукой он потянулся к пульту.

Тут я схватил террориста и прыгнул к техасскому каньону. В воздухе я отпустил его, а он отчаянно пытался нажать на кнопку. Я отстранился и прыгнул на край выступа.

В пяти футах от дна каньона террорист взорвался.

Будто огромная ручища шлепком сбила меня с ног, и я прыгнул прочь от каньона, не успев услышать грохот и упасть лицом на камни. Спотыкаясь, я выбрался из ниши в Центре травмы и шока и рухнул на пол. Из плеча текла кровь, лицо саднило, дыхание сбилось.

Подошла медсестра и начала задавать вопросы, но я не мог вдохнуть. Наконец удалось набрать полные легкие воздуха, и постепенно дыхание наладилось.

Перед глазами стояла первая вспышка взрыва. Конца я не видел, но память услужливо воскресила подробности маминой гибели.

– Простите, что вы сказали?

«Я убил его, – стучало в голове. – Он взорвался, как мама».

Медсестра увидела кровь у меня на плече и пороховые ожоги на лице.

– В вас стреляли, – заявила она, отвернулась от меня и крикнула: – Каталку сюда!

К разочарованию медперсонала, оказалось, что кровоточит неглубокая царапина на плече, а остальные раны – пороховые ожоги. Медсестра перевязала мне плечо и тоненьким пинцетом извлекла крупицы пороха.

– Если их не убрать, у вас останется татуировка.

Медсестра еще не закончила, когда у двери кабинета появились двое балтиморских полицейских. Я спросил, зачем они здесь.

– Пулевое ранение. Нам пришлось о нем сообщить. Вы не поверите, сколько людей сюда попадает, когда не срастаются наркосделки. С полицией они разговаривать не хотят, а вот жить хотят очень. У нас лучшие специалисты, поэтому дружки и подбрасывают сюда подстреленных. Кто стрелял в вас?

Головой я покачал медленно, осторожно, стараясь не дернуть плечом, и уставился в стену.

Он погиб…

Медсестра нахмурилась и фонариком снова посветила мне в глаза: проверяла, сужаются ли зрачки, нет ли признаков сотрясения мозга.

– Это не мое дело. Полиции расскажете. – Она выключила фонарик и смазала ранки на лице неоспорином. – Тут даже пластырь не нужен. Держите раны в чистоте, и они заживут. Если снова не попадете под обстрел.

– Спасибо. – Я кивнул, по-прежнему глядя в стену.

Медсестра прошла меж копами, которые сторожили единственную дверь кабинета.

– Парень ваш.

Копы дружно повернулись, чтобы проводить ее взглядом. В этот момент я прыгнул.

С помощью водолазного костюма и акваланга я постарался максимально очистить озеро от останков террориста. Старался я не из уважения к памяти погибшего, а скорее ради заботы об окружающей среде. Совершенно не хотелось, чтобы труп сгнил в водоеме. Думая о том, что в воде его кровь, я всякий раз плотнее обхватывал губами легочник регулятора.

Мелких останков попадалось много, а вот кровь ушла. Подземный канал и наполнял озеро водой, и отводил воду, что я понял, когда течение понесло меня по дну в сторону. Погружался я с сеткой для сбора останков, но работать получалось только в полдень, когда на поверхность воды падал солнечный свет.

Руки и ноги обнаружились почти целыми, голова лежала на дне лицом вниз, волосы шевелились, словно водоросли. На лицо я даже не взглянул – просто сунул голову в сетку.

Меня много раз вырвало. В первый раз я не вытащил изо рта регулятор, и рвота попала в легочник. Я был на глубине двадцать футов, максимальной в озере, а пришлось всплывать, давиться и отплевываться. Чтобы промыть легочник, я прыгнул в каньон с вертикальными стенами. Водой из того озера пользоваться больше не хотелось.

На второй день, собрав все останки, которые смог, я выпустил в водоем три ведра солнечника, два ведра мелких сомов и четыре ведра речных раков. Когда я покупал рыбу, стиллуотерский продавец наживки прочел мне целую лекцию о донном ужении. Я внимательно его выслушал и поблагодарил. Я очень надеялся, что рыба и раки подберут все, что не подобрал я. Вот она, биоремедиация от Дэвида Райса.

Собранные мной останки террориста я сложил в оцинкованное корыто и три дня спустя подбросил в Ларнаку на рулежную дорожку. Даже накрыл прозрачным полиэтиленом, чтобы защитить от мух. Хотел оставить записку, объяснив, что террориста погубила своя же взрывчатка, но подумал, что лучше без объяснений. Решат, что это я с ним расправился, – отлично. Может, это следующего террориста остановит.