Читать книгу "Ленинградский фронт - Леонид Маляров"

Куприн Семен

Если вы были в Пулково, то видели при подъеме на высоту справа от дороги арку. Под этой аркой у нас землянка была, мы там жили. Дорогу и все объезды мы заминировали фугасами.

В армии тоже было очень трудно с питанием. Нас спасало то, что на нейтралке оставили много капусты в поле. Мы туда повадились ходить. Ходили без оружия, и немцы нас не трогали, не стреляли. Эту капустку мы собирали, щи варили. Немцы тоже ходили. Мы по ним также не стреляли. Зачем?

Нам плохо пришлось, когда пошли в наступление. Выдали паек на 5 дней. А с такой голодухи как было удержаться, чтоб этот паек не съесть? И потом неизвестно, выживешь после боя или нет, а еда останется. Съели все сразу, а потом 5 дней голодали. Отощали так, что еле-еле выбирались из землянок.

Советское командование учитывало возможность самостоятельного отвода немецких войск. На этот случай разрабатывался специальный вариант наступательной операции под названием «Нева-1». Но, не дождавшись отхода, пришлось действовать по плану «Нева-2».

Наступление началось с небывалой по мощи артподготовки. 2-я ударная армия атаковала в направлении Ропши. На следующий день с Пулковских высот ударила 42-я армия, в центре которой наступал 30-й гвардейский корпус генерала Симоняка. После операции «Искра» Симоняк получил прозвище «генерал-прорыв». В первый же день его корпус врезался в немецкую оборону на 5 километров. Командующий 18-й армией Линдеман понимал, что его войска под угрозой окружения и теперь умолял Кюхлера разрешить отойти как можно скорее. Кюхлер, выждав сутки, дал приказ отступать. Ночью 18 января корпус Симоняка штурмовал самый сильный узел обороны — Воронью гору. Уже на рассвете над горой подняли красный флаг. Утром 20 января части 2-й ударной армии и 42-й армии встретились в районе Ропши. Петергофско-Стрельнинская группировка немцев была уничтожена. Тысяча солдат и офицеров вермахта сдались в плен. Захвачены танки и артиллерия, обстреливавшие Ленинград. Освобождены Петергоф, Стрельна и Красное Село. В этот же день войска Волховского фронта вошли в разрушенный Новгород.

Утром 20 января части 2-й ударной армии и 42-й армии встретились в районе Ропши

Впрочем, окружить крупные силы противника так и не удалось. Из Новгорода немцы вывели с огромными потерями 3 дивизии, кавалерийскую бригаду, эстонский и латышский батальоны. В окружении в районе Ропши оказались 2 немецкие дивизии. Но и они совершили прорыв на юг. С боями удалось прорваться и немецким войскам, окруженным под Пушкиным. Командир 26-го армейского корпуса получил за этот подвиг Дубовые листья к рыцарскому кресту.

21 января войска Ленинградского и Волховского фронтов развернули наступление на Лугу, обходя фланги немецкой 18-й армии. Под угрозой окружения, войска вермахта спешно отходили на запад. 18-я армия потеряла две трети боевой мощи. Командующего группой армий «Север» фон Кюхлера, который предупреждал о катастрофе, Гитлер отправил в отставку. Вскоре его место занял преданный кавалерист Линдеман.

ВОСПОМИНАНИЯ:

Ипатов Валентин

14 января 1944 года по сигналу о начале наступления потянулись наши танки. Я сидел за радиостанцией и слышал, кто где находится, как идет движение, кто подорвался. Когда подъехали к немецкой передовой, за 10 минут подбили 5 наших танков, их надо было ремонтировать и эвакуировать. Наша артиллерия в 9:30 начала массированный налет, и продолжался он 60 минут. Сперва стреляли «катюши», потом — кронштадтские форты из 305-миллиметровых орудий.

Артиллерия скосила все деревья, под которыми немцы разместили свои противотанковые пушки. Они перед боем рыли окоп, оставляли небольшой просвет и маскировали орудия. Снаряды, которые могли поразить их, ударялись о стволы деревьев. Поэтому немцы сохраняли живучесть.

Наш командир Ковалевский Анатолий вышел и показывал дорогу, где пройти танкам. По радиостанции его спрашивают: «Куда же двигаться? Ничего не видно». Он говорит: «Вот как мой танк направлен, так и двигайтесь».

К ночи взяли Послелесье, начали двигаться в направлении Жеребяток, сейчас этого поселка нет, там только строения совхозные. Жеребятки мы взяли ночью — прошли за день 3–4 километра.

Самые тяжелые потери понес из-за неподготовленности 204-й полк. Он, когда брал Порожки, из-за того, что не было технической разведки, потерял 19 танков и 4 танка в Черной речке утопил. В Порожках мы потеряли 500 человек. У нас был наблюдательный пункт на высоте 105 метров. Там находились Федюнинский и все командиры Ленинградского фронта, которые участвовали в этой операции. Немец начал контратаку. Я стоял рядом с моим товарищем Димой Ползиковым. Где-то далеко разорвался снаряд, а он упал. Оказалось, осколок попал ему в мозжечок, погиб на месте.

Потом были бои за высоту «142» около Кожериц. Пехота уже захватила эту высоту, но немцы контратаковали и взяли ее обратно. Командир 98-й дивизии дал команду лыжникам обойти ее, и с помощью танков и пехоты нашей бригады эту высоту взяли. Она была последним подготовленным укреплением в полосе немецкой обороны.

Мы повернули налево, на Ропшу, до Ропши шли 6 дней. Немцы разумно оборонялись, на высотках и в населенных пунктах они чаще всего занимали круговую оборону, с окопами полного профиля. Наступать нам было непросто — танки с трудом одолевали полутораметровые сугробы. Но тем не менее, мы потихоньку продвигались, брали один опорный пункт, другой…

В ночь с 17 на 18 января наши войска захватили Ропшу. Приехали генералы, меня по рации вызывают, говорят: «Надо командира бригады, тут приехали зафиксировать момент окружения Петергофской группировки немцев». 20 января мы встретились с 42-й армией Ленинградского фронта. Мы их танки сперва приняли в темноте за немецкие, а потом смотрим — силуэт наш.

Петергофская группировка была разгромлена, и в честь победы на этом участке Сталин приказал части, участвовавшие в операции, именовать Ропшинскими. Сейчас в этом месте стоит танк 222-й танковой бригады.

После Ропшы мы пошли в направлении на Кипень, там немцы контратаковали, был очень сильный минометный огонь. Причем я впервые увидел то, что у нас называли «ишаками» — миномет из 10 стволов. Он так своеобразно скрипел, за что его и называли «скрипач» или «ишак».

Я был ранен, привезли меня в госпиталь. Я поразился, какие мастера эти врачи. Там палатка, в ней так тесно, что еле-еле можно пройти. Я лежу, мне делают операцию, рядом другому бойцу осколок удаляют, он ему по всем ребрам прошелся. Смотрю: ему такими согнутыми вилками рану раздвигают.

У меня кость была задета, рана — 6 на 18 сантиметров, и меня отправили в Ленинград. В госпиталь положили, операцию сделали, вырезали 34 кусочка, через день — в баню рану прогревать.

Беляев Павел

Когда шли бои под Нарвой, наши части захватили один бронетранспортер, на котором стоял смонтированный шестиствольный миномет, как у нашей «катюши». Миномет убрали, и мы использовали бронетранспортер для эвакуации раненых.