Читать книгу "Легенды нашего рока - Евгений Додолев"

С музыкой получилось так – когда сложились вместе занятия классикой и “битлами”, то все встало на свои места и я сразу понял, что буду этим заниматься. В каком виде? У меня и мысли не было, что я буду писать песни. В общем, как ни у кого тогда, ни у кого из тех, кого эта волна тоже накрыла, мыслей о том, что этим можно зарабатывать, не было. Никто, уверяю вас, никто в тот момент это все не предвидел. Да и кто мог это предвидеть, если сами The Beatles, когда их спрашивали: “Когда лопнет пузырь?”, отвечали: “Года два-три, ну, максимум, четыре мы еще поиграем”.

Возвращаясь к тем дням, когда пришла эта музыка, хочу сказать: она для меня пришла не только в виде самой музыки, но и, одновременно, с английским языком, с модой, с прическами, с этим громким звуком гитар, с желанием быть на сцене.

Тут начинаются некие общие места, и Женечка Додолев это все знает прекрасно: как начиналось формирование бесчисленных рок-групп, покупка инструментов, которые невозможно было просто пойти и купить, потому что это было либо очень дорого, либо просто нельзя достать. Ну и бесконечные репетиции. Забегая вперед скажу, что это удивительно, но когда мне уже гораздо позже довелось общаться с настоящими “фигурантами” рок-движения, такими как Мик Джаггер, Пол Маккартни, то выяснилось, что они проходили абсолютно аналогичную траекторию, только их “накрывали” артисты предыдущей волны. Маккартни просто сходил с ума от Литл Ричарда и также понял в определенный момент, что должен петь как он. А Джаггер переписывал на свой Grundig пластинки американских блюзовых артистов и изучал их вокальные интонации.

И было в Англии невозможно купить бас-гитару и басовые струны! Я Сэра Пола спрашиваю: “Как это так, не было в Англии?” Он говорит: “Американские стоили жутко дорого, как машина, вообще”. Все одно и то же! А тут недавно Клифф Ричард в интервью вспоминал: “Я купил Хэнку Марвину, гитаристу The Shadows, американскую гитару Fender Stratocaster. Я ее купил за свои деньги!” Большое событие было, даже для него.

А я помню, как купил усилитель Fender басовый (это было уже позже, в 70-е), и ко мне поздно вечером, ночью, приехал Юра Антонов: приехал смотреть этот усилитель. Я ему по телефону говорю: “Все, пришел усилитель!” “Сейчас к тебе приеду”. И он сразу приехал. Хорошо этот момент помню – стоит посреди комнаты сверкающий усилитель, блестит, пахнет, лампочка красная горит. Радости было!..

Вообще-то, мне здорово повезло: я лично знаю многих людей, которые являются мировыми знаменитостями в области рок-музыки. Общаясь с ними, понимаю, что все проходили мы примерно одни и те же циклы, испытывали одни и те же ощущения. Один знакомый американский певец и композитор рассказывал мне: “Я ехал как-то с мамой-папой на машине, и вдруг The Beatles по радио, песня I Want To Hold Your Hand звучит. И все – я понял, что должен быть там, где эта музыка”. В одну секунду человек это осознает.

Кто-то играет, что-то изображает, кто-то – правду говорит. Это я к тому, что разные есть люди и разные истории. Вот я, например, сразу вспоминаю одного известного нашего музыканта, на которого я смотрю всегда с огромным пиететом, симпатией, но и, в то же время, с каким-то удивлением: он все время играет… Он отвечает: “А вы знаете, мне это всегда сверху приходит”. И он имеет полное право так отвечать, и это может быть правдой! Но только он играет, и я ему не верю: просто в его песнях видны куски из каких-то западных песен… На самом деле you never know, говоря по-русски, ты никогда не знаешь. Зацепкой может быть любая история: вот я смотрю на ваш стол – ребристый, местами не чистый… И вдруг появляется какая-то мелодия: “Ребри-и-и-стый, местами не чи-и-и-стый…” И вдруг все поехало, ожило, зазвучало, стало выпуклым. Не понятно, что триггерировало, запустило это движение. Чем не магия?…

Вдохновение существует, конечно же, его никто не отменял! Но вот вам еще один интересный угол взгляда на эту тему: есть английское слово whatever. “Что бы ни” – по-русски переводится так. Поясню: творческим стимулом может быть что угодно. Расскажу вам одну историю, тем более я просто уверен, что среди ваших слушателей наверняка есть люди, кому интересны истории про песни и их авторов. Так вот, откройте Интернет и найдите имя Дайан Уоррен. И вы увидите, что Дайан Уоррен автор, которая сочинила огромное количество хитовых песен. Я с ней знаком, мы с ней тоже обсуждали вопросы вдохновения и заказухи. Так вот, она сочиняет песни только стоя, только на не включенной электрогитаре и только в своем офисе, причем тут же рядом работают люди.

Она не пишет ноты. Я сейчас говорю о нашем с ней общении, которое было довольно давно, в 90-е. Я ее спросил: “Почему в офисе?”, она говорит: “Мне так нравится”. Что это, ремесленничество? Или наоборот, вдохновение? Я не могу дать ответ! Жень, вот ты скажи, что это такое? Это психоз?»

* * *

И вот здесь, собственно, я и задал интересующий меня вопрос:

«Я вообще не понимаю, как может прийти в голову мелодия, потому что это что-то божественное. Поэтому когда твой (и мой) товарищ Градский говорит, что это все фигня, что это работа: ты сел и, условно говоря, “высрал”. Он говорит: “Мне бы приносили каждый день столько, я бы вообще музыкой не занимался”. Он говорит это в эфире, не в приватном разговоре. Может быть, ради эпатажа. Я его считаю гением, а он себя позиционирует ремесленником, человеком, которому надо сделать, выстругать…».

Ответ Матецкого:

«Я тебя перебью, извини: а может, он просто устал в этот момент? Или немного кокетничал? Ты сейчас дал экспресс-анализ его поведения, все это прекрасно видишь. Просто точки не хочешь расставлять, как я понимаю.

Послушай, это его жизнь. Он – успешный артист, и нам с тобой комментировать его modus operandi, скажем так, не корректно, потому что он наш товарищ. Но ты правильно сказал – он и гений, и актер, который постоянно играет.

Он удивительная личность. Когда меня спрашивают про Градского, я всегда говорю: “А вы можете себе представить, как бы вам было нелегко жить, когда вы бы вдруг поняли, что вас Господь наградил невероятным талантом? Вы вдруг получили чемодан без ручки в виде этого удивительного голоса!” Саше действительно было непросто. Я с ним знаком с шестьдесят девятого года, и мы порой играли совместные концерты, я тогда был бас-гитаристом в группе “Удачное приобретение”. Мы тут как-то с ним вспоминали наши выступления на сейшенах. Кстати, у всех музыкантов того поколения сейчас пошла невероятная ностальгия по “золотым временам”. Стали вспоминать – он помнит партии баса каких-то песен, которые мы играли. Я не помню, а он помнит! А я помню, что он в микрофон говорил, слово в слово. Так общая картина и складывается.

Он замечательный человек, интересный, начитанный. Но ему было очень непросто с этим вокальным талантом всю его жизнь. Представляешь, каково человеку было слушать какие-нибудь жалкие потуги на академическое пение? Хорошо, когда это было от кого-то серого, незаметного. А когда кто-то якобы значимый, осыпанный всякими званиями и привилегиями, изображал пение, то Градскому было очень тяжело молчать. Вот он порой и не сдерживался…