Читать книгу "К далеким берегам (без иллюстраций) - Михаил Васильевич Муратов"

на которые положили доску, чтобы получилась скамейка.

Потом началось угощение. В четырехугольных деревянных тарелках подали вкусно сваренный рис, а в круглых лакированных чашках — вяленую рыбу. Гостям дали гладкие деревянные палочки, заменяющие японцам вилки, и показали, как надо с ними обращаться.

— Мы шесть месяцев прожили в Японии, а впервые попали в дом к японцам только на Сахалине, — говорили русские моряки.

К вечеру они вернулись на корабль, добравшись до него с большим трудом, потому что внезапно поднялся сильный ветер и волны едва не потопили шлюпку.

«Надежда» снялась с якоря и пошла к северу вдоль восточного берега Сахалина. Капитан вел корабль недалеко от земли и тщательно наносил на карту ее очертания.

Плавание вдоль берега Сахалина продолжалось десять дней. Потом встретилось неожиданное препятствие: хотя было уже 26 мая, впереди показался плавучий лед. К тому же поднялся сильный ветер, и оставаться вблизи берега стало опасно.

Дойдя до 48-го градуса северной широты, капитан Крузенштерн отошел от Сахалина и взял курс к Камчатке. Он хотел при этом уточнить попутно положение некоторых Курильских островов, проверив, правильно ли обозначены они на картах.

В конце мая «Надежда» подошла к одиннадцатому Курильскому острову, но пасмурная погода и сильные ветры мешали наносить на карту берега. Крузенштерну удалось все же внести некоторые исправления в имевшиеся у него карты. Потом, убедившись, что встречаются подводные камни и мелкие острова, которые трудно вовремя увидеть в густом тумане при бурной погоде, он вынужден был держаться дальше от земли.

«Мы не могли не почитать себя после особенно счастливыми, что при сильной буре и мрачной, темной погоде, в которую зрение не простирается и на 50 саженей, не брошены были на какой-либо риф или остров. В таковом случае кораблекрушение и всеобщая гибель, конечно, были бы неизбежны», писал впоследствии Крузенштерн.

Утром 4 июня впереди показался скалистый мыс Лопатка, крайний южный выступ Камчатской земли. Затем увидели вдалеке белый пик Авачинской горы, а к вечеру следующего дня «Надежда» вошла в Петропавловскую гавань.

С тех пор как «Надежда» вышла в плавание из Авачинского залива, прошло девять месяцев. За это время ее команда не имела никаких вестей не только о родных, но и о том, что происходит в Европе. Теперь удалось наконец получить письма, и хотя они шли до Камчатки многие месяцы, им радовались, как только что написанным. Среди известий, которые содержались в письмах, самым интересным было сообщение, что первый консул Французской республики Наполеон Бонапарт стал императором Франции.

V

Подходил к концу второй год с того дня, когда «Надежда» и «Нева» вышли из Кронштадта. За это время русские моряки впервые совершили плавание от Балтийского моря до российских владений на Тихом океане и затем побывали у берегов Японии. Оставалось, взяв меха Российско-Американской компании, отвезти их в Китай и закончить кругосветное плавание, вернувшись в Россию.

Было решено, что «Нева», находившаяся у Алеутских островов, возьмет там большой груз мехов, пойдет с ним осенью прямо в Китай и встретится с «Надеждой» в Кантоне. «Надежде» следовало выйти из Петропавловской гавани с мехами, которые должно было привезти на Камчатку в сентябре судно Российско-Американской компании «Константин». Время, оставшееся до прихода «Константина», Крузенштерн решил использовать для новых исследований.

На обратном пути из Японии льды помешали докончить описание северо-восточной части Сахалина. Они должны были растаять в летние месяцы. Поэтому Крузенштерн решил теперь, не теряя времени напрасно, идти из Петропавловской гавани к мысу Терпения, на восточном берегу Сахалина, до которого он дошел по пути из Японии. Потом, пройдя оттуда вдоль берега к северной оконечности Сахалина, он хотел исследовать с севера пролив между Сахалином и материком. Это надо было сделать, чтобы выяснить еще не решенный вопрос, является ли Сахалин островом или полуостровом.

Лаперуз, побывав у южного побережья Сахалина, вошел в Татарский пролив, отделяющий его от материка. Корабли Лаперуза прошли некоторое расстояние по проливу и вынуждены были остановиться, потому что глубина уменьшилась до шести сажен. Лаперуз послал вперед одного из лейтенантов на шлюпке, чтобы исследовать пролив. Лейтенант вернулся с сообщением, что чем дальше, тем мельче становится пролив. До конца его дойти не удалось за недостатком времени.

«Это постепенное уменьшение глубины пролива показывает, что впереди земля. Надо думать, что пролив преграждается перешейком», записал Лаперуз.

Крузенштерн решил пойти в пролив с севера и послать большую лодку с заданием дойти оттуда до того места, где остановился Лаперуз. Если бы это удалось, то, исследовав пролив с противоположного конца, можно было выяснить, верно ли предположение Лаперуза, что Сахалин соединен с материком перешейком.

Исследование Татарского пролива важно было и по другой причине. Было известно, что в него впадает Амур. Устье этой реки принадлежало китайцам, а реки Ингода и Шилка, дающие начало Амуру, протекали по Российской земле. Рано или поздно Амур должен был стать важнейшим водным путем из Сибири в Тихий океан. Поэтому следовало собрать возможно больше сведений о том, куда впадает эта река.

В начале июля «Надежда» вышла из Авачинского залива и пошла на юг. Через две недели корабль приблизился к длинному, но низкому мысу Терпения. На карте он был показан далеко вытянувшимся в море между 48 и 49-й параллелями, а дальше, к северу, берег Сахалина оставался неизученным.

Крузенштерн пошел к северу, держась на таком расстоянии от земли, чтобы можно было хорошо видеть очертания берега.

Море вокруг корабля было полно жизни. Очень часто встречались киты и сивучи, а тюлени то и дело высовывали из воды головы, как будто с любопытством разглядывая судно. Чайки и утки разных видов во множестве плавали вблизи без всякой боязни.

— Птицы пребывают здесь в ненарушимом покое. — заметил Крузенштерн.

Иногда видели желтоватые скалы, но по большей части берег был низок и однообразен. На невысоких холмах стоял лес, в долинах видели высокую зеленую траву. Но совсем не встречали признаков жилья.

Нанося на карту берег, Крузенштерн шел больше двух недель к северу вдоль земли, казавшейся необитаемой и скучной, потому что каждый день виден был почти один и тот же пейзаж.

Утром 8 августа вдруг увидели довольно высокие горы, между которыми зеленели ложбины. У воды стояли черные гранитные скалы. Потом берег круто