Читать книгу "Голова как решето. Зачем включать мозги в эпоху гаджетов и Google - Уильям Паундстоун"

Участники совещательного опроса эти тактики осознали. А вот электорат Калифорнии – нет. «Предложение-31» отвергли большинством голосов: 60,5 % против 39,5 %. Анализ причин произошедшего показал, что избиратели так до конца и не поняли, чем «Предложение-31» было на самом деле. Еще один пухлый пакет реформ (а ведь были и другие!), который пришел вместе с почтой, озаглавлен как-то туманно и написан витиеватым языком. В тот год жители Калифорнии получили еще десяток подобных «Предложений», так что 31-му привлечь к себе внимание было непросто.

«Предложение-31» получило «поцелуй смерти» – нежелательную поддержку среди сторонников Республиканской партии в Калифорнии. Однако республиканцам до проблемы налоговых сборов не было никакого дела, поскольку им не приходилось даже надеяться на проведение каких-либо законопроектов в Сакраменто. В «Предложении-31» они видели способ контролировать финансовые расходы законодателей от Демократической партии. Демократы и члены профсоюзов выступили против. Довольно большая часть электората, возможно, впервые прочла название этого пакета реформ, когда получила бюллетени. Бегло посмотрев, о чем речь, избиратели проголосовали в рамках партийной линии.

В 2003 г. Фишкин перебрался в Стэнфорд. Сейчас в Стэнфордском университете есть Центр совещательной демократии. На его счету более 70 совещательных опросов, проведенных в 20 странах[308]. На обсуждение выносились такие вопросы, как уборка снега в японском городе Саппоро, урбанизация в Гане, объединение Северной и Южной Кореи, принятие мер в отношении цыганского населения Болгарии и распределение доходов от природного газа в Танзании.

Совещательный опрос обходится дороже, по сравнению с обыкновенными опросами. Спонсорам приходится оплачивать расходы нескольких сот участников на дорогу и гостиницу. Эти расходы выглядят несущественными, когда на кону важный политический вопрос. Только подумайте, сколько денег уже потрачено на то, чтобы сформировать общественное мнение об изменении климата. Это битва миллиардеров братьев Кох с Томом Стайером, а в качестве оружия у дуэлянтов – чековая книжка и ручка. Совещательный опрос, который встал бы на защиту одной из сторон, обошелся бы совсем недорого и окупился сторицей – если, конечно, сумел бы всех убедить.

Можно заметить, что политическая среда слишком разнородна, поэтому совещательный опрос едва ли что-нибудь изменит. Нетрадиционные идеологии, не имеющие шансов заручиться доверием хорошо осведомленного большинства, всегда делали ставку на то, что избиратели, разбирающиеся в происходящем плохо, такими же неосведомленными и останутся. Как бы добросовестно совещательный опрос ни проводили, обвинения в подтасовке все равно последуют. Будут говорить, что людям, которые поменяли свою точку зрения, во время совещательного опроса промыли мозги и что мнение другой стороны не представили как следует.

Подобные обвинения звучат и в адрес традиционных опросов общественного мнения. Любой недовольный результатами опроса может взять и провести собственный. В наше время опросы проходят сотнями, как с левосторонним, так и с правосторонним политическим уклоном. СМИ и общественность достигли определенного совершенства в умении распознавать сущность того или иного опроса. Нам известно, что доверять можно тем опросам, у которых добросовестная и непредвзятая репутация; а еще мы знаем, что усредненные результаты нескольких опросов информативнее результатов одного опроса. Кандидат, терпящий поражение, имеет обыкновение говорить, что данные опросов неверны и доверять можно только тем опросам, которые проводятся его избирательной кампанией.

Совещательному опросу не нужно никого убеждать. Его задача главным образом сводится к тому, чтобы повлиять на людей разных политических позиций, которые ничего не знают о предмете опроса или особо о нем не задумывались. А таких людей довольно много (как свидетельствуют исследования, приведенные в этой книге). Но все могут согласиться в одном: мнения, основанные на фактах и размышлениях, лучше некомпетентных мнений.

19. Лиса и еж

Первого издания греческого поэта Архилоха не существует. До нас дошли только фрагменты его работ. Греческий софист по имени Зенобий составил сборник пословиц, куда вошли слова Архилоха: «Лиса знает много вещей, а еж – одну, но важную»[309].

Поскольку никаких пояснений не последовало, эта туманная, тревожно пророческая строка до сих пор бередит воображение Запада. В 1953 г. оксфордский философ Исайя Берлин придал ей, в традиционном ключе, современное толкование: еж – это знаток, который связывает все в одну центральную большую идею, тогда как лиса – личность многогранная, пробует различные подходы и приемлет противоречия[310].

Получив такое определение, слова лиса и еж стали очень популярны. Статистик Нейт Силвер сделал лису логотипом своего блога FiveThirtyEight. В 2014 г. в Wall Street Journal вышла статья под заголовком «Современная лиса против ежа», о соперничестве двух сетевых ресторанов быстрого питания. («McDonald’s, оказавшийся в этой истории лисой, палил из всех орудий в разных направлениях, лишь бы удержаться на плаву… Wendy’s… показал себя самым настоящим ежом, который, вместо того чтобы свернуться колючим клубком, удвоил ассортимент фирменных бургеров и представил весьма удачную новинку – крендель»)[311].

Практически каждый, кто выделяет пару «лиса – еж», этим разграничением хочет подчеркнуть сильные стороны лисы. Лиса – это человек разносторонних знаний, открытый, практичный и предприимчивый. Еж предан «большой идее», вне зависимости от ее насущности: это человек с молотком, и каждая проблема представляется ему гвоздем. Психолог Филип Тетлок из Уортонской школы бизнеса известен как обличитель несостоятельности экспертных прогнозов. По большей части эксперты-аналитики (ежи) своей точностью лишь слегка превосходят ясновидцев из бульварной прессы. Тетлок заметил, что квалифицированные специалисты в составлении прогнозов не лучше «журналистов или внимательных читателей New York Times»[312].

Выводы этой книги подтверждают полезность качеств лисы. Общие знания, понимание ситуации, даже некоторая поверхностность – все это неожиданно оказывается очень важным.

Взять бы несколько вопросов на общие знания, которые любят задавать в викторинах, и сделать из них исследовательскую анкету. Наверняка обнаружится, что высокий результат коррелирует с высоким доходом, крепким здоровьем и некоторыми другими положительными характеристиками. Вполне возможно, что обучение фактам формирует когнитивные навыки, которые не так-то просто приобрести каким-либо другим путем (даже если обучаться навыкам). Широта знаний сама по себе может приносить пользу. Наша жизнь – это последовательность незначительных и средневажных решений. Автовладелец обдумывает необходимость дорогостоящего ремонта, избиратель оценивает обещания предвыборной кампании, потребитель решает, стоит ли покупать биологически активную добавку, рекламируемую по телевизору. Большинство подобных решений принимаются с ходу, практически или совсем без обращения к справочным источникам. Человек может даже и не осознавать, что такие источники могут ему понадобиться. Те, кто обладает широким кругозором, принимают в корне ошибочные решения гораздо реже, поскольку могут охватить ситуацию в целом и в большей степени способны определить, что именно в данном случае им неизвестно.